Читать книгу "Невротические стили - Дэвид Шапиро"

Когда относительно стабильный, зрелый невротический стиль подвергается невыносимому напряжению, то усиливается защитная функция, уничтожающая это напряжение. Зрелый стиль относительно быстро расправляется с напряжением. А что если подобные события происходят в детстве? Другими словами, что происходит, когда необычному напряжению подвергается ребенок (скажем, появляется новая напряженная потребность, для которой еще нет удовлетворительной модели или организующей формы)? И какие внешние и/или внутренние условия не позволяют таким организующим формам возникнуть, то есть дифференцироваться от существующих форм?

Как правило, ответ простой. Если невозможно возникновение модели, организующей существующую напряженную потребность, осуществляющей разрядку и дающей возможность развиваться аффектам, активности и прочему в соответствии с этим напряжением, то возникает модель, которая стремится любым путем уничтожить это напряжение. Новая дифференциация организующих форм восстанавливает стабильность точно так же, как это делают защитные функции зрелого невротического стиля, то есть изгоняя напряжение из сознания. Таким образом, напряженная потребность, непереносимая и вызывающая дискомфорт, подвигает ребенка, в соответствии с его стилем, к чувствам, мыслям или действиям, которые снижают напряжение. Развиваются новые аффекты, методы мышления и поведения, но на стадии развития они не проявляют своего полного потенциала. Таким образом, вместо нового ощущения гордости и желания совершать новые волевые действия может появиться новая ригидность и стыд; вместо инициативы, ведущей к новым интересам, может появиться вытеснение; и т. д. Из общего стиля деятельности возникла новая невротическая дифференциация, восстановившая относительную стабильность, сдерживая при этом не только влечения, но и развитие эго.

У таких невротических дифференциаций есть интересный побочный эффект. С одной стороны, зажимая нормальное, полноценное развитие познания, аффекта и активности и стремясь к самоподдерживающейся стабильности, они ведут в тупик. С другой стороны, поскольку они защищаются, развивая особые искажения функций, то часто ведут к гипертрофированным (по сравнению с нормальными) способностям, дающим особые адаптивные преимущества. Так, например, импульсивный человек может прекрасно разбираться в практических делах, психопат может быть крайне обаятельным в обществе, параноик может быть исключительно наблюдательным, обсессивно-компульсивный человек может быть чрезвычайно работоспособным, и т. д.

Таким образом, мы можем прийти к заключению, что защитные требования безусловно влияют на развитие стиля. Однако не стоит считать, как это делал Райх, что характер формируется исключительно в соответствии с природой внешних запретов. Наоборот, возникшая в результате невротическая дифференциация очень сильно отличается от начальных моделей деятельности. Из клинической практики хорошо известно, что динамическое объяснение может солидно выглядеть в ретроспективе, но с его помощью не получится предсказать развитие. Одинаковые влечения и внешняя реальность порождают множество различных характеров, и потому мы можем надеяться лишь на частичную связь между условиями и конечным психологическим состоянием.