Читать книгу "У нас все хорошо - Арно Гайгер"

Может, и время иногда забывает проходить, залежавшееся время, которое нужно встряхнуть для того, чтобы оно прошло? Сто лет, которые пройдут как краткий миг, причем совершенно безболезненно?

Обдумывая эту мысль, он даже смог представить себе, что будет наслаждаться изменившейся ситуацией. Только бы удалось успокоиться, вытеснить все, что гнетет его и хватает за душу. А поскольку он человек методичный, он тотчас же хватается за этот проект, причем в части того, чего ему всю жизнь не хватало: времени.

Раздвигая и сдвигая ноги, он нагоняет волны, смотрит на движение этих волн и при этом размышляет, действительно ли время работает. Ну да, думает Рихард, работать-то оно работает, да только не на него, не на других, а может, только само на себя. Можно ли выйти победителем в гонке со временем? Разве что как в сказке про ежа и зайца — репродуцируя себя: см. Ингрид, которая сделала его дедушкой. Можно ли взять время за руку — как отец берет за руку сына и ведет его к бездыханному зайчишке.

Теряет ли время свое значение со временем?

Он знает, его персона потеряет значение, и не только значение, а и размах, и силу воли, привлекательность, духовную восприимчивость. Этот список можно продолжить. Но он не станет углубляться в детали, ведь славное чувство, что еще можно как-то утвердить себя, в любом случае минуло.

Волны в ванне набегают друг на друга, на живот и на края ванны и разбиваются: терпят аварию. Рихард сползает в воду глубже, теперь колени его согнутых ног торчат, как острова, голова ушла под воду, глаза он закрыл и нос зажал пальцами. Примерно так будет выглядеть его будущее. Приятно теплая вода, льнущая к его телу, мутная водица сентября 1962 года, так выглядят будни, старческий покой, одиночество, грусть, окружающее пространство, дистанция и гибель. Отфыркиваясь, он снова выныривает. Намыливает голову, пускает на нее горячую воду. Моет подмышки, скребет свое тело, снова лежит не шевелясь. Его живот бессильно выпирает, вялый трясущийся жир с множеством складок, без малейшего налета загара, даром что лето только что осталось позади. Никаких мускулов, только разбухший жир, жир семи сытых лет. На нем темные и седые волосы, вокруг бледного пупка, будто их затягивает туда магическая сила. Волосы вяло шевелятся в легком волнении воды, вызванном его дыханием и пульсом, а может, то дрожат слегка его руки. Может быть. Сам-то он лежит без движения вот уже несколько минут. Он закрывает глаза. Да. И в воспоминаниях всплывает время, когда они с Альмой начали было купаться вместе. Начали и снова перестали.

Когда это было? Он не помнит точно. Но не с самого начала, а скорее в сороковые годы, когда Альма больше не купалась с детьми и дети подолгу находились вне дома. Отто — с гитлерюгендом и в походах на каноэ, Ингрид в обязательных школьных лагерях. Отто мертв уже дольше, чем жил. А Ингрид? Она создает ему такие сложности, которые трудно переносить. Выходит, кругом виноваты другие. Тут он вдруг припоминает… Не всегда было так. Когда же это было? Начало лета 1943-го. Или 1944-го? Озеро Мондзе. Черная Индия, это он еще помнит. Черной Индией называлась маленькая гостиница, в которой разместили класс Ингрид. Он смутно припоминает тон детской гордости в голосе Ингрид. Девочка на службе в летней Черной Индии, знаменосная служба в штурмовой группе в Черной Индии. Служба на кухне, служба в обеденном зале, горничная служба, служба в прачечной, служба по чистке обуви, служба затемнения. Он видел список подразделений, когда навещал Ингрид — во время долгосрочного понижения Ингрид до клозетной службы. Худосочная девочка с ножками Пиноккио, которой не хватало железа, чтобы хоть немного порозоветь. При раздаче еды она выразила протест, что порция на тарелке учительницы больше, чем у нее. Шум, который повлекло за собой это ее замечание, несмотря на грохот войны, дошел до самой Вены. Когда Рихард приехал, — этого он еще долго не забудет, — смертельно несчастная девочка бросилась к нему и весь день обнимала его за шею, то плача, то цепенея, то давая клятвенные заверения впредь включать мозги и думать, прежде чем что-то сказать. Запуганная, загнанная и оттого разом поглупевшая. Такой он свою Ингрид не знал. Зареванное жалкое создание. Он дал ей выговориться на смотровой скамейке с видом на Мондзе, в котором отражались горы и облака. Сквозь рыдания она то и дело всхлипывала: папа, это послужит мне уроком, клянусь тебе. Да-да, это правильно, дитя мое, вот увидишь, все уладится. Или что-то подобное из расхожей премудрости. Тут ведь часами приходится выступать перед Национальным советом, а когда у собственной дочери беда, в голову не приходит ничего путного.

Он должен признать, что война и для детей была мерзким временем, даже летом на Мондзе, особенно когда ребенку не повезло с тем, что родители находились в оппозиции к господствующему мнению. Тут не спасала ни температура воды, ни гребля на лодке, ни сбор цветов. Если посмотреть в этом свете, конфликт Рихарда с Ингрид начался уже тогда. То, что девочка столкнулась со всей жесткостью воспитательных методов своего времени, было определенно связано с тем, что она оказалась дочерью политически неблагонадежного отца. Возможно, она сама это почувствовала после того, как Рихард не смог во время своего приезда добиться смягчения штрафных мер. Чтобы девочка знала, как должно вести себя. Да и военное увлечение Отто легче объяснить на этом фоне как компенсацию за ошибки его отца. Нет бы Рихарду раньше догадаться. Ведь это лежало на поверхности. Конечно, все это лишь оттого, что наци были ему не по нутру. Напряжение возникло сразу, со времен аншлюса — и по сей день, хотя, казалось бы, антифашизм давно обратился в фамильное серебро, любой антифашист — желанное наследие для детей и внуков, которому цены нет.

И чему, простите, учит нас этот опыт? Где благодарность? Да! Где? Где она? Куда она подевалась?

Рихард встает в ванне и пускает на себя душ, с некоторым удовлетворением, что обнаружил в своей жизни еще одну несправедливость.

В Йемене, по словам очевидцев, революционные силы формируют правительство. Бедуины угрожают гражданской войной. Гибель имама в пламени королевского дворца подтвердилась. В компартии Китая вперед выдвинулись сторонники жесткой позиции. Бойкот против негритянских студентов привел к государственному конфликту в США. А что итальянский министр иностранных дел Пиккиони? На заседании ООН он утверждает: Южный Тироль является юридической проблемой, и, как уже объявил австрийский министр иностранных дел Крайский, осенью продолжатся двусторонние переговоры. Свыше 800 жертв наводнения в Испании. Генерал Франко видит будущее Испании в социальной монархии. Социал-демократическая партия Австрии выступает за изменение конституции. Вице-канцлер Питерман в своей речи на открытии избирательной кампании СПА привлек внимание общественности тем, что выступил за легализацию пропорционального представительства для обеспечения сотрудничества между крупными партиями. Австрийская народная партия начинает свою избирательную кампанию 1 октября публикацией предвыборного обращения к избирателям. Неделю спустя народная партия огласит свою избирательную программу и устроит митинг в честь открытия кампании в Венском концертном зале. Кроме обычных избирательных собраний, народная партия в ходе избирательной кампании проведет по всей Австрии ровно 500 «молодежных парламентов» и столько же «тинейджерских вечеринок». Среди пропагандистских средств народной партии — пластинка с музыкой «диксиленд», записанной оркестром Оттакрингского молодежного клуба, которая перебивается лишь рекламным текстом «С легкой музыкой — часы, с народной партией — годы счастливого будущего». Погода ожидается мягкая, но неустойчивая. Временами небольшой дождь. В полуденные и послеполуденные часы будет преобладать солнечная погода.