Читать книгу "Саксонец. Меч Роланда - Тим Северин"

– Муж спрашивает, кто вы и откуда, – сказала она по-франкски, медленно и с сильным акцентом.

Я решил исказить правду.

– Я служу Алкуину Ахенскому. Он послал меня достать у сарацин святую книгу для новой королевской церкви.

Я развязал сумку и чрезвычайно бережно вытащил Книгу Сновидений.

Женщина с уважением посмотрела на нее и перекрестилась, хотя мне показалось, что ее муж больше заинтересовался, что еще есть у меня в сумке.

– Я был бы благодарен, если бы мне дали проводника и лошадей, чтобы добраться до резиденции маркграфа Хроудланда. Я заплачу́.

Жадный блеск в ее глазах затмил религиозное почтение.

– Сколько? – спросила женщина.

Я пошарил в сумке и вытащил три монеты. Как клюв цапли, рука женщины метнулась к динарам и сгребла их. Несколько мгновений она рассматривала их, и я испугался, что арабские надписи могут вызвать у нее подозрение. Однако жена рыбака положила деньги в карман юбки и безучастно проговорила:

– Муж покажет, как добраться пешком. Его зовут Галлмо. У нас нет лошадей.

Она что-то сказала мужчине и вернулась мешать свое варево, не обращая ни на что внимания, только прикрикнула на старшего из мальчишек, когда он попытался пойти вместе с нами.

Вслед за рыбаком я вышел из хижины под мелкий противный дождь, который пришел на смену прежней мороси. К тому же поднялся ветерок. Появились маленькие волны с белыми барашками и били о берег, где лежали вытащенные лодки. Я догадался, что Галлмо из-за меня не пропустит сегодняшнюю рыбалку. Он взял толстый деревянный посох, прислоненный к стене хижины, и позвал двух небольших лохматых псов, укрывшихся под кучей пла́вника. Они вскочили и подбежали, хлопая ушами. По грязной дорожке Галлмо направился от моря вдоль бегущего меж камней ручейка, лившегося с возвышенности за деревней. Два пса впереди оживленно скакали, разбрызгивая грязь и так же, как и их хозяин, не обращая внимания на сырую погоду.

Я шел, подняв капюшон плаща. Дождь просочился сквозь него и стекал по шее за воротник. К счастью, в Сарагосе я приобрел крепкие сапоги из промасленной кожи, и хотя они не были совсем непромокаемыми, но не промокли, пока мы шагали через лужи.

Мы все поднимались в течение целого часа, если не больше, идя по узкой долине. Дорога вывела нас из болот. Съежившись в своем плаще, я не обращал внимания на окружающий пейзаж, а когда поднял глаза, заметил, что мы поднялись на высоту, где туман превратился в низкие облака и стал еще гуще. Я не видел дальше тридцати шагов и в любом направлении замечал лишь безрадостные скалы, вереск и низкорослый кустарник. Все было мокрое. Я предположил, что от моря вела лишь одна дорога, и гадал, сколько еще придется пройти до следующего поселения. Спрашивать Галлмо было бесполезно. Он говорил только на своем языке и не проявлял никакого интереса к общению со мной. Становилось все более неуютно от пребывания в пустынной местности наедине с ним. Он мог запросто сбить меня с ног тяжелым посохом, взять деньги и скрыться в тумане.

Я брел, опустив голову и глядя под ноги. Два пса вдруг бросились куда-то с тропы. Они возбужденно лаяли, несомненно, погнавшись за кроликом или зайцем. Галлмо позвал их назад так сердито, что я взглянул посмотреть, что его так разозлило. От увиденного мне стало не по себе. Наш путь лежал меж двух рядов серых камней. Они были расставлены через промежутки шагов в пятнадцать и чуть в стороне от дороги. Каждый массивный валун был больше в длину, чем в ширину, и весил много тонн. Должно быть, притащить их потребовало неимоверного труда. Потом, совершив подвиг изобретательности, кто-то наклонил камни и поставил стоймя, так что они стали напоминать гигантские надгробия. В тусклом свете дня они выглядели жутко и загадочно, словно не из этого мира.

Галлмо выказал им великое почтение. Когда псы послушно вернулись к хозяину, он концом посоха что-то начертил на дерне, потом склонил голову и опустился на одно колено, словно приносил присягу огромным камням.

Туман все густел, и я уже еле различал очертания ближайших камней по сторонам. Когда мы двинулись через этот молчаливый тусклый мир, я понял, что кто-то еще присоединился к нам. Сначала это было мимолетное впечатление, какая-то смутная фигура чуть впереди Галлмо, идущая в том же направлении, что и мы. Фигура была нечеткой, она то появлялась, то исчезала по мере того, как изменялась густота тумана. Мужчина широко шагал передо мной, а тропинка была слишком узкой, чтобы обогнать его и посмотреть, да и не хотелось преграждать ему путь. Только через несколько минут я осознал, что в его новом спутнике есть что-то знакомое. Он был, как и я, в длинном плаще с поднятым капюшоном. Что-то знакомое было в его походке и в том, как он сгибал плечи. Наконец я понял, кто это: мой брат-близнец. Его призрак шел впереди нас. Я гадал, видит ли его Галлмо, но рыбак не подавал никаких признаков этого. На призрака реагировали только псы. Они бежали по тропинке, и я видел, как они смотрят на удаленное видение, нюхают его пятки, виляют хвостом, а потом возвращаются к хозяину. Уверенность собак воодушевила меня. Я знал, что не могу привлечь внимания брата. Потусторонний мир не уделяет внимания смертным, и если бы он захотел поговорить со мной, то так бы и сделал. И все же я чуть ли не надеялся, что он остановится, чтобы обернуться и поздороваться. Но фигура продолжала идти вперед сквозь туман, а я топал сзади, чувствуя странное утешение от присутствия родича. Я был уверен, что пока мой брат-близнец рядом, со мной ничего не случится. Через несколько часов дорога, наконец, пошла вниз. Мы покинули заросшие вереском места и вышли из гущи тумана. К тому времени призрака не стало. Он пропал точно так же, как и появился, становясь на несколько мгновений смутным, потом исчезая, чтобы опять появиться на миг. Когда он не появлялся в течение нескольких минут, я понял, что больше его сегодня не увижу.

Мы достигли впадины, где приютился хуторок из дюжины домишек. Собаки побежали вперед, прямо к одному из домов, и стали скрестись в дверь. Послышался чей-то голос, и когда Галлмо откликнулся, дверь открыл лысый чрезмерно толстый мужчина средних лет. У него была круглая голова, шея нависала над воротником складками жира, а маленькие острые глазки выглядели так, будто их вставили в пудинг. Эти глазки медленно осмотрели меня, потом Галлмо, прежде чем толстяк жестом пригласил нас войти. Мы вошли в бедно обставленную комнату с деревянным столом, скамьей и тремя табуретами. Здесь была дверь во внутренние покои, в очаге горел огонь, а в углу стояли крестьянские орудия труда. Псы Галлмо тут же подбежали к очагу и улеглись на земляной пол, словно это было их место. Вскоре помещение наполнилось запахом псины.

Галлмо коротко переговорил с толстым хозяином. Тот сразу повернулся ко мне.

– Направляетесь в королевский дворец в Ахене? – спросил он.

По-франкски он говорил лучше, чем жена Галлмо.

– Я должен доставить священную книгу для библиотеки в новой церкви, – ответил я.

Мне было не по себе. Что-то в толстяке вызывало недоверие.

Он махнул пухлой рукой в сторону скамьи у стола.