Читать книгу "Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности - Джули Федор"

После просмотра в КГБ исправленной версии в феврале 1964 года фильм наконец одобрили[569]. Однако к моменту выхода картины на экран ее репутацию уже существенно подорвали неблагоприятные отзывы со стороны КГБ. Критические замечания КГБ серьезно сказались на дальнейшей судьбе фильма. Когда пришло время представлять картину на рассмотрение Госкино (Государственного комитета по кинематографии) для оценки и категоризации, от чего зависело его распространение, «Мосфильм» отстаивал киноленту без особого энтузиазма и отметил в ней несколько недостатков, которые повторяли замечания КГБ. КГБ также направил в Госкино доклад о том, что фильм «искажает реальность»[570]. В результате Госкино отнес фильм к третьей категории — это означало, что он не получил поддержки сверху[571]. Присвоение третьей категории зачастую было способом похоронить фильм без лишнего шума и скандала, который вызвал бы прямой запрет[572].

Студия не сумела также отстоять фильм перед партией и фактически отреклась от него, когда пришло время отчитываться перед партийными идеологами. В январе 1964 года генеральный директор «Мосфильма» Владимир Сурин в своем докладе на сессии идеологической комиссии ЦК отнес «Выстрел в тумане» к числу самых неудовлетворительных фильмов, выпущенных на студии в 1963-м[573]. В дальнейшем ведущие партийные идеологи назовут фильм «никчемным» и «примитивным в идеологическом и художественном смысле»[574].

Последствием официального неодобрения стали негативные рецензии в советской прессе. Однако вопреки недоброжелательной критике (или же как раз благодаря ей)[575]фильм очень понравился публике и его посмотрели 27 миллионов зрителей[576].

Консультативный процесс КГБ

В некотором смысле фильм «Выстрел в тумане» можно рассматривать как своего рода прецедент. Консультант от КГБ Максименко подытожил проблемы, с которыми пришлось столкнуться в процессе создания фильма, и отметил, что этот опыт будет использован для усовершенствования консультационной процедуры в будущем. Он заявил, что КГБ следует подключаться к работе над фильмами на более ранних стадиях, еще до написания сценария[577]. Далее мы рассмотрим институционализацию этих процедур, которая произошла после того, как Андропов учредил Пресс-бюро КГБ (бюро по связи КГБ с издательствами и другими органами массовой информации) в июне 1969 года.

С одной стороны, консультанты хрущевской эпохи заполнили огромную брешь, появившуюся в процессе кинопроизводства после смерти Сталина. Сталин не только лично просматривал все фильмы на предмет благонадежности (задача не столь масштабная, как может показаться, если учесть, что в последние годы правления Сталина в Советском Союзе выпускалось в среднем по шесть-семь фильмов в год)[578], но также вмешивался во все этапы производственного процесса каждой картины[579].

Консультанты от КГБ следили за тем, чтобы киноиндустрия выполняла три главные задачи. Во-первых, чтобы чекисты изображались в кино в позитивном ключе и представлялись интеллектуалами. Судя по разрозненным сведениям из мемуарной литературы, это было главной заботой консультантов. Кинорежиссер Игорь Ельцов, например, вспоминая о работе с консультантом от КГБ, так описывает его роль: «Больше всего он беспокоился о том, чтобы главный герой, чекист, был представлен в положительном и приятном свете и не выглядел болваном»[580].

Во-вторых, официальной задачей консультантов от КГБ было обеспечение достоверности и доступа к соответствующим засекреченным или архивным материалам. Например, в случае с этим фильмом консультанты помогли режиссерам получить доступ к засекреченной кинохронике разоблачения иностранных шпионов в Москве[581].

Впрочем, в создании фильма «Выстрел в тумане» помощь и экспертная оценка консультантов от КГБ были незначительными. Консультанты организовали для съемочной группы поездку в научный комплекс в Дубне, но, как отмечал Бобровский, это оказалось лишь пустой тратой времени[582]. Между тем, как свидетельствуют материалы архива, консультанты не смогли помочь кинематографистам попасть в Курчатовский институт, где хотели снять несколько эпизодов (Государственный комитет по атомной энергетике не дал соответствующего разрешения)[583].

В-третьих, в сочетании с другими элементами механизма советской цензуры консультанты навязывали определенные табу, что было делом опасным, поскольку само существование табу нельзя было признавать открыто. Как мы видели, данный процесс превращался в хождение по минному полю чекистской истории. Лишь чекистский культ с его незыблемыми традициями позволял безопасно перемещаться по этой территории. Более того, как мы убедились, консультанты сами не были уверены в текущем статусе конкретных табу, в том, что можно говорить, а чего нельзя.