Читать книгу "Восстание Девятого - Питтакус Лор"

Теперь я вижу только лицо Сэма перед собой, и мой разум окончательно перестает мне подчиняться.

– Да. Именно. Я хочу увидеть Сэма Гуда, – я слышу, что голос у меня совсем сонный.

– Он один из вас? Какой номер у Сэма Гуда?

Мои веки тяжелеют, и я чувствую, что засыпаю.

И от наркотиков есть небольшая польза.

– Шестая! – кричит он. – Эй, Шестая! Проснись! Мы еще не закончили!

Мне так неприятно от его криков, что я подскакиваю, но веревки меня держат.

– Шестая? Шестая! Где Сэм Гуд? Где Джон Смит?

– Я убью тебя, – шепчу я. Моя злость на то, что я лежу тут связанная и беспомощная, оказывается сильнее меня. – Когда я тебя найду, я тебя убью.

– Не сомневаюсь, что попробуешь, – смеется агент.

Я пытаюсь прочистить голову, сосредоточиться на том, где я сейчас. Но все кружится, и я теряю сознание.

Камера крохотная, с цементным полом и стенами. В ней стоит унитаз и блок цемента, к которому привязан матрас. На нем слишком короткое, не по росту мне одеяло. Я пришла в себя два часа назад, может быть, больше. Мне трудно собраться с мыслями. Я пытаюсь как-то восстановить ход событий с того момента, как я оказалась одна в пустыне, до того, как я пришла к воротам, и до чудовищной поездки, где меня допрашивали. Мне надо понять, где я была, сколько времени прошло и о чем я проговорилась. Привести разум в порядок не так уж просто. С того момента, как я пришла в себя, огни над головой не переставали мигать. Голова у меня пульсирует острой болью. Во рту сухо, и я прижимаю руки к сведенному спазмом желудку, но все равно пытаюсь сосредоточиться на самой важной части воспоминаний – разговоре с агентом.

У меня получается стать невидимой – просто чтобы убедиться, что я все еще могу, но тут же на меня накатывает та же волна дурноты, что и в машине, так что я немедленно снова материализуюсь. Или наркотики до сих пор действуют, или это вызвано чем-то другим. Я закрываю глаза, чтобы спрятаться от мигающего света. Он такой яркий, что окончательно укрыться от него не удается. Я помню, агент Парди сказал, что он говорил с могадорцами. Зачем правительству США связываться с могами? И зачем агент сообщил об этом мне? Разве они не знают, что моги враги? Чего я не могу понять, так это что правительство знает обо мне, о нашей расе. Как только могадорцы избавятся от Гвардии, они примутся истреблять людей, всех до единого. Правительство в курсе? Думаю, моги рассказывают им не все.

Откуда-то сверху доносится мужской голос. Это не Парди – агент, который разговаривал со мной в контейнере. Я открываю глаза в поисках отверстия или динамика, но эти мерцающие огни ничего не дают разглядеть.

– Приготовься к транспортировке, Номер Шесть, – небольшая дверца посреди металлической двери с лязгом открывается. Я с трудом подхожу к ней и вижу пластиковый стакан с фиолетовой жидкостью. У меня сводит желудок при виде нее. Почему она фиолетовая? В ней наркотики, как в прошлый раз?

– Для транспортировки ты должна выпить воду. Если ты откажешься ее пить, мы будем вынуждены ввести ее силой.

– Да пошли вы! – кричу я в потолок.

– Пей, – повторяет голос. Он не собирается вступать в дискуссию.

Я беру стакан и подхожу к унитазу. Высоко поднимая стакан, я демонстративно выливаю воду. Последняя капля едва успевает упасть, как дверь камеры распахивается. На меня кидается несколько человек с дубинками и щитами. В желудке у меня вскипает кислота, когда я собираюсь с силами для боя – я знаю, что мне придется использовать Наследия. Думаю, сейчас я справлюсь. И, может быть, я смогу обратить мерцающие огни себе на пользу.

Я встречаю первого ударом ладонью по горлу. Дубинка опускается на мой левый бок, и я хватаю нападающего за запястье и выкручиваю его. Оно с треском ломается. Он вскрикивает и отпускает дубинку. Что ж, у меня есть оружие. Военные окружают меня, но при мерцающем свете наши движения выглядят как в замедленной съемке, и за ними трудно проследить. Я выбираю первого попавшегося и бью его дубинкой по обоим коленям. Он падает, и я прыгаю на его соседа. От напряжения меня начинает тошнить, но я подавляю дурноту. Теперь, раз я один раз справилась, должно стать легче. Я бью рукоятью дубинки одного из военных по виску. Один из оставшихся чем-то бьет меня по затылку, а другой хватает за волосы и дергает на себя. При помощи телекинеза я их сталкиваю. Они врезаются друг в друга и падают, и я заканчиваю дело пинками.

Тошнота, которая до этого лишала меня способности действовать, отступает и возвращается. В отличие от моих сил – они окончательно вернулись. Вооружившись двумя дубинками, я иду на троих оставшихся. Когда они начинают стрелять из электрошокеров, я останавливаю острые электроды в воздухе и направляю их обратно в стрелявших. Наконец проход оказывается чист и, судя по всему, таким и собирается оставаться. Выходя из камеры, я собираюсь с силами и становлюсь невидимой. Боль пока хуже всего, но я знаю, что смогу с ней справиться. Мне просто надо еще немного продержаться, пока я не выберусь отсюда и не найду остальных.

Глава двадцать третья

Я прихожу в себя лежа вниз лицом в мокрой траве. Упираюсь ладонями в землю, чтобы немного приподняться. Восьмой стонет где-то неподалеку. Элла зовет меня по имени, но у меня слишком сильно болит голова, чтобы садиться и осматриваться в поисках нее.

– Шестая, – шепчу я в никуда. – Ты здесь?

– Я нигде ее не вижу, – Элла подходит и садится рядом со мной. Я снова ложусь на траву и позволяю себе еще немного полежать. Элла убирает волосы у меня со щеки, но лицо у меня онемело, и я этого не чувствую. Меня начинает тошнить. Восьмой все еще стонет. Элла, кажется, в порядке. Я не хочу телепортироваться – больше никогда.

В глазах у меня двоится, и я пытаюсь привести зрение в порядок. Судя по пышной зеленой траве, мы опять не там, где хотели.

– Это же не Нью-Мексико, да?

– И близко нет, – шепчет Элла.

Наконец мне кажется, что я могу двигаться, хоть и медленно, и я смотрю на Эллу. Выражение ее темных глаз трудно понять в темноте. Потом я понимаю, что сейчас, должно быть, ночь. Я смотрю на звездное небо у нее за спиной и вспоминаю синее море и то, как Восьмой превратился в черного осьминога. Потом я вспоминаю, что сказала Элла перед тем, как мы телепортировались.

– Элла. Мне померещилось, или ты действительно сказала, что говорила с Шестой? – она кивает. – В голове, да?

Элла отводит взгляд:

– Я уверена, ты думаешь, что я свихнулась. Я сама думаю, было это на самом деле или нет. Может быть, мне просто этого очень хотелось, – Элла качает головой и серьезно смотрит на меня. – Нет, мне не показалось. Я знаю, что я говорила с ней. Она сказала, что она в пустыне. Это значит, что она добралась до Нью-Мексико, да?

– Элла, ты не свихнулась. Я верю тебе и думаю, что ты права, – я прижимаю пальцы к пульсирующим вискам, стараясь прогнать боль и головокружение, которые не дают мне ясно мыслить. – Должно быть, у тебя проявилось Наследие. Нам надо понять, как это случилось в первый раз, чтобы еще раз им воспользоваться.