Читать книгу "Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин"

– Я те дам вино-листки, – негромкопротянул вожак и сплюнул на сторону непрожеванный лоскут мяса. – Тут такоймазан – раз в жизни бывает, да не во всякой еще жизни. Большой человек намдоверился. И если сыщется гнида, кто мне тухлянку затешет, вот энтой вот вилкойвсю требуху выковырну и жрать заставлю.

Он помолчал, и по застывшим позам разбойниковя понял, что прозвучавшая угроза – не фигура речи, а вполне буквальноеобещание. У меня по телу пробежали мурашки.

– Ты, Культя, не пужай, – сказал всётот же, очевидно, самый отчаянный из шайки. – Ты толком разрисуй. Чё насза сявок держат? Ну, на шухере пару раз поторчали, бакланов каких-то попасли.Рази это мазан? Мы ж волки, а не псы какие.

– Не вашего ума дело, – отрезалглаварь. – Будете чирикать, как велю. – Он подался вперед. –Тут, Топор, такая буза, что вам знать не надо, крепче спать будете. А зачем насв дело позвали, еще впереди. Мы себя покажем. И вот что, братва. Как мазанотвиснет, будем лапти кидать.

– С Хитровки? – спросилкто-то. – Или с города?

– Дура! С Расеи, – веско обронилКультя. – За такие дела сыскари нас на жилки растянут.

– Как это с Расеи? – вскинулся тот,кого он назвал Топором. – А где же жить-то? В Туретчине что ли? Так япо-ихнему не знаю.

Культя оскалил щербатый рот:

– Ништо, Топорик, у тебя такой сламбудет, что басурманы сами по-твоему балакать станут. Верьте, братва, Культяпустыху не гоняет. Намаслимся так – кажному маслица до гроба хватит.

– А не ссучит нас твой большойчеловек? – с сомнением спросил все тот же скептик.

– Не из таковских. Самый честной голованво всем белом свете. Наш Король против него тля.

– Собой-то он каков, человек этот? Поди,орел?

Я заметил, как напрягся Фандорин в ожиданииатаманова ответа.

Вопрос привел Культю в явное смущение. Онпоковырял вилкой в зубе, словно колеблясь, говорить или нет. Но все-такирешился:

– Полоскать не стану – не знаю. Это такойчеловек, что запросто к нему не подсыпешься. С ним свои фартовые причамали –вот уж те орлы, не вам чета… Человек этот по-нашему вовсе не говорит. Видел яего один раз. В подполе навроде нашего, только помене и мало без света. Говорювам, человек сурьезный, воздух зря не трясет. Сидит впотьмах, личности невидать. Шепнет толмачу, тот по-нашему пересказывает. Это наш Король глоткудерет. А тут Европа. Шепот – он послышней крика будет.

Это замечание, хоть и прозвучавшее из устзаконченного преступника, поразило меня своей психологической точностью. Всамом деле, чем меньше человек повышает голос, тем больше к нему прислушиваютсяи лучше слышат. Вот покойный государь никогда ни на кого не кричал. Иобер-прокурор Синода, всесильный Константин Петрович тоже тихонько такшелестит. Да взять хоть Фандорина – до чего нешумен, а как начнет говорить,августейшие особы каждому слову внимают.

– Ишь ты, важно. А где у тя с человекомэнтим стреха была?

Фандорин привстал, я тоже задержал дыхание.Неужто скажет?

В это самое мгновение раздался оглушительныйтреск, отозвавшийся заполошным эхом под сводами подвала, с каменного потолкапрямо на стол посыпалась каменная крошка.

– Ни с места, меррррзавцы! – донессяоглушительный, многократно усиленный рупором голос. – Я полковникКарнович. Вы все на мушке. Следующая пуля – тому, кто дернется с места.

– М-м-м-м, – услышал ястрадальческий стон Фандорина.

Полковник и в самом деле появился как-то оченьуж не ко времени, но, с другой стороны, арестование всей шайки, и, главное,самого Культи должно было дать лазейку к доктору Линду. Ай да Карнович, какловко он прикинулся, что полученные от меня сведения нисколько его неинтересуют!

Бандиты разом обернулись, но я не успел толкомразглядеть их лиц, потому что Культя крикнул:

– Суши светило! – и разбойникикинулись врассыпную, опрокинув все три факела.

В погребе стало темно, но совсем ненадолго.Через секунду черноту со всех сторон пронизали длинные, злые сполохи огня, агрохот поднялся такой, что у меня заложило уши.

Фандорин дернул меня за руку, и мы обаповалились на пол.

– Лежите тихо, Зюкин! – крикнулон. – Тут уже ничего не сделаешь.

Мне показалось, что стрельба не утихала оченьдолго, время от времени перемежаемая воплями боли и громогласными командамиКарновича:

– Корнеев, ты где? Давай со своимивправо! Миллер, десять человек влево! Фонарей, фонарей сюда!

Вскоре по подвалу зашарили лучи света – побочкам, перевернутому столу, двум неподвижным телам на полу. Пальбапрекратилась так же внезапно, как началась.

– Выходить с поднятыми руками! –крикнул Карнович. – Все равно никуда не денетесь. Дом оцеплен. Культяпервый!

– Вот те Культя!

Из дальнего угла вновь выплеснуло языкомпламени, и лучи разом метнулись к тому месту – я увидел перевернутую бочку, анад ней силуэт головы и плеч.

– Убьют, б-болваны, – зло процедилФандорин.

Грянул оглушительный залп, и от бочки во всестороны полетела щепа, потом снова и снова. Из угла никто больше неотстреливался.

– Сдаемся! – крикнули изтемноты. – Начальник, не пали!

Один за другим, высоко воздев руки, наоткрытое место вышли трое, причем двое едва держались на ногах. Культи срединих не было.

Эраст Петрович поднялся и вышел из укрытия. Мыс Масой последовали за ним.

– Добрый вечер, – ироническиприветствовал Фандорина полковник, со всех сторон окруженный рослыми молодцамив статском платье. – Какая неожиданная встреча.

Даже не взглянув на начальника дворцовойполиции, Эраст Петрович направился к перевернутой бочке, из-за которойвысовывалась безжизненно откинутая рука. Присел на корточки и тут же поднялся.

Вокруг откуда ни возьмись появилось оченьмного людей. Одни надевали наручники на сдавшихся разбойников, другие сновалимежду бочек, третьи зачем-то шарили по полу. Повсюду скользили электрическиелучи, их были десятки. Воздух терпко пах гарью и порохом. Я зачем-то посмотрелна часы. Было без семи двенадцать, а это означало, что с того момента, когда мыпроникли в подвал, прошло всего шестнадцать минут.