Читать книгу "Золотая чаша - Джон Эрнст Стейнбек"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вскарабкался в седло и дернул поводья, все еще хохоча. Генри Морган увидел, как он догнал кавалькаду и в колыхающейся серебряной оправе рядом с жемчужиной заалел рубин.
Капитан Морган вернулся к сокровищу. Он сел на пол и зачерпнул полные пригоршни монет.
«Самая человечная из человеческих черт — это непостоянство, — думал он. — И постигая это, человек испытывает сильное потрясение, почти такое же сильное, как от сознания своей человечности. И почему мы должны узнавать это напоследок? Среди сумасшедших нелепостей жизни, ее напыщенно — высокопарных глупостей я хотя бы находил надежный якорь в самом себе. Что значили бесхребетные колебания и метания других людей, если я верил в собственную несгибаемую неизменность? И вот теперь я гляжу на растрепанный обрывок каната, а мой якорь исчез безвозвратно. Мне неизвестно, был ли канат перерезан, или сам мало — помалу перетерся, но мой якорь исчез безвозвратно. И я плыву, плыву, плыву вокруг острова, на котором нет железа! — Он задумчиво пропустил между пальцами несколько золотых. — Но, быть может, вот этот металл послужит мне железом, чтобы выковать новый якорь. Он тверд и тяжел. Цену его, правда, немного колеблют экономические течения, но, во всяком случае, у него есть назначелие, причем строго одно. В нем — абсолютный залог безопасности. Да, пожалуй, вот он — единственный истинный якорь, единственный, на который можно положиться безусловно. Его лапы надежно закрепляются в благополучии и безопасности. А именно благополучие и безопасность, как ни странно, влекут меня теперь!»
«Однако часть этого золота принадлежит не тебе, а другим!» — возразил какой — то уголок его мозга.
«Нет, милая моя совесть, мы кончили играть и притворяться. Я надел новые очки. А вернее сказать, их на меня надели и заперли на замок, и потому я должен устраивать свою жизнь в соответствии с тем, что вижу сквозь новые стекла. А вижу я, что честность — общественная честность — может служить лестницей к более благопристойному, более доходному преступлению, а правдивость служит оружием более тонкому лицемерию. У этих людей нет никаких законных прав. Слишком уж вольно они обращались с правами других людей, чтобы требовать уважения к своим… (Он случайно споткнулся об эту мысль, но она оказалась поистине счастливой находкой! ) Они крадут, а потому добыча их будет украдена!.. Однако я же сказал, что покончил с уловками и заговариванием совести. При чем тут права… или разум, или логика, или та же совесть? Мне нужны эти деньги. Меня манят благополучие и безопасность, и я держу в своих руках средство обеспечить себе и то и другое. Пусть далеко от идеалов юности, но так повелось с начала времен. Пожалуй, следует только радоваться, что не юность правит миром. А к тому же, — заключил он, — эти безмозглые дураки не заслуживают и горстки золота. Они тут же спустили бы свою долю в борделях, стоило бы нам вернуться на Тортугу ! «
VII
Флибустьеры ушли из погибшей Панамы. Они погрузили сокровища на мулов и отправились назад через перешеек. До устья Чагреса они добрались совсем измученные, тем не менее дележ назначили на следующий день. Для упрощения дела все золото было погружено на один корабль — на большой галеон, которым командовал герцог, пока его не захватили пираты. Там каждому и предстояло получить свою долю. Капитан Морган был в прекрасном расположении духа. Все труды остались позади, сказал он своим людям, и теперь настало время праздновать. Он приказал выкатить на берег сорок бочек рома.
На заре какой — то пират протер красные глаза и посмотрел на море. Там, где накануне стоял галеон, он увидел лишь чистую воду и кинулся будить своих товарищей. Минуту спустя берег был запружен людьми, которые тщетно вглядывались в горизонт. Галеон ушел глубокой ночью, и все богатства Панамы уплыли с ним.
Флибустьеры захлебывались от ярости. В погоню! Они настигнут беглецов и предадут капитана Моргана самым страшным пыткам! Но преследовать предателей было не на чем. Все остальные суда оказались выведенными из строя. Одни лежали на песчаном дне с большими дырами, просверленными в бортах. На остальных были подпилены мачты.
Над берегом гремели проклятия, небу грозили сжатые кулаки. Они поклялись в братстве во имя мести. Они придумывали ужасающие возмездия. И рассеялись кто куда. Одни погибли от голода. Других замучили индейцы. Некоторых поймали и задушили испанцы, а нескольких добродетельно повесили англичане.
I
На берегу в Порт-Ройале толпились чуть ли не все его обитатели. Они явились поглазеть на капитана Моргана, который разграбил Панаму. Одетые в китайские шелка благородные дамы не могли не прийти — как — никак Генри Морган принадлежит к именитой семье, он же племянник бедного милого вице-губернатора, павшего в сражении. Моряки явились потому, что он был моряк, мальчишки — потому что он был пират, девушки — потому что он был герой, купцы — потому что он был богат, рабы — праздника ради. Шлюхи, подкрасившие губы соком ягод, останавливали взгляд беспокойных глаз на мужчинах, стоявших в одиночестве, а совсем еще юные девочки лелеяли в сердце святую надежду, что великий человек посмотрит в их сторону и вдруг поймет, что перед ним — воплощение его мечты.
В толпе стояли матросы, хваставшие тем, что самолично слышали, как умеет ругаться капитан Морган, а также портные, шившие ему панталоны. Каждый человек, который когда — нибудь видел капитана Моргана и слышал его голос, собирал вокруг себя восхищенных поклонников. Эти счастливцы как бы заимствовали у него частицу славы.
Рабы — негры, отпущенные с плантаций в столь знаменательный день, смотрели огромными пустыми глазами на покачивающийся в бухте галеон. Их хозяева прохаживались среди простонародья, во всеуслышание сообщая, что они скажут Генри Моргану, когда он будет у них обедать, и какие советы дадут ему. Тон их был небрежным и веселым, словно они частенько принимали у себя в доме людей, ограбивших Панаму. Двое — трое содержателей таверн выкатили на берег бочонки вина и бесплатно угощали всех желающих. Свою прибыль они намеревались получить, утоляя жажду, которую сейчас только раздразнивали.
На небольшой пристани ожидали приближенные губернатора — бравые молодцы, все в галунах и серебряных пряжках. Солдаты с пиками придавали встрече надлежащую официальность. Море накатывало на песок веера пологих волн. Приближался полдень, и солнце пылало в небе раскаленным добела тиглем, но никто не замечал жары. Для людей на берегу существовал только галеон, покачивающийся в бухте.
Миновал полдень, и только тогда Генри Морган, следивший за берегом в подзорную трубу, решил отправиться в город. Выбор времени и мизансцены диктовались не только его тщеславием. В ночной темноте к борту галеона приткнулся челнок, привезший весть, что его могут арестовать за победу над врагами короля. Генри решил, что восторги горожан должны склонить чашу весов в его пользу. И все утро с одобрением наблюдал возрастающее возбуждение толпы.
Но теперь его шлюпка была спущена, и матросы заняли свои места. Едва она приблизилась к берегу, как зеваки разразились приветственными криками, которые быстро слились в оглушительный рев. Люди подбрасывали шляпы, прыгали, приплясывали, гримасничали, перекликались друг с другом. С пристани к Генри потянулись руки, когда он еще не успел встать. Едва он выпрыгнул из шлюпки среди посланцев губернатора, как солдаты построились вокруг них и с пиками наперевес принялись расчищать дорогу сквозь толпу толкающихся, дерущихся зрителей.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Золотая чаша - Джон Эрнст Стейнбек», после закрытия браузера.