Читать книгу "Ганнибал. Один против Рима - Гарольд Лэмб"

Вопрос о странностях Сципиона, возможно, оставался бы на уровне слухов, если бы не требования, исходившие от народных собраний тридцати пяти триб. Голодные римские граждане находились в состоянии возбуждения, вызванного притоком в город крестьян, насильственно согнанных со своих мест, и расправой с дезертирами, сброшенными с Тарпейского холма. Собрания яростно выступали против того, чтобы отдавать на откуп сбор налогов со спекулянтов, и против магнатов, которые оперировали новыми кораблями. У людей были доказательства того, что некоторые из этих магнатов преднамеренно топили полупустые суда и взимали плату из общественной казны за потерю ценных грузов. Но куда сильнее этого обоснованного возмущения были безотчетные тревоги. «Люди, чувствуя, что покинуты своими богами, отказывались от многих древних ритуалов в погоне за новыми божествами».

Совершенно очевидно, что толпа на Форуме верила, что Сципион, один из героев Канн, общался с невидимыми божествами.

Все это приняли во внимание старейшины в своих предвыборных раздумьях. Загадочный Сципион выглядел изнеженным со своими кудрявыми, как у грека, волосами. Он был еще слишком молод даже для того, чтобы стать претором. При этом он происходил из рода Корнелиев, и в молельне его роскошного дома висели посмертные маски около тридцати его предков консульского ранга с мемориальными надписями. Кроме того, он, без сомнения, верил в собственные способности, независимо от того, были они дарованы ему богом или нет. Старейшины решили, что у Публия Корнелия Сципиона не должно быть никаких конкурентов, когда он занял свое место на трибуне Форума, чтобы сообщить, что он — кандидат в проконсулы для Испании. Пожилой государственный деятель, обладающий всеми требуемыми достоинствами, мог сопровождать его в качестве номинального главы.

Так и случилось, молодой Сципион был единогласно выбран проконсулом. Некоторые критически настроенные люди говорили, что только идиоты могли отправить его в Испанию, туда, где его ждали могилы отца и дяди.

Многими чертами характера Сципион напоминал другого оригинала — Юлия Цезаря. Он был амбициозен, цинично относился к окружающим, обладал холодным умом, притом что был способен на неожиданную дерзость. Он мог быть обаятельным, если ему надо было кого-то убедить. Возможно, после Канн он разочаровался в способностях Рима к руководству и хотел быть как можно дальше от указаний сената. Почти с самого начала Фабий не доверял ему. Однако Сципион терпеливо дожидался у порога сената возможности занять высокий пост в момент политической нестабильности. В процессе этого ожидания он создавал легенды о себе. Когда толпа жаждала помощи сверхъестественной силы, Сципион появлялся как посредник, так сказать, невидимых богов.

Он инстинктивно понял самое главное в великом конфликте — что Ганнибал действовал по воле Карфагена, а не потому, что хотел того сам.

В некотором смысле так было и в случае Сципиона и Рима. Элегантный политик улицы решил выполнить план своего отца — добиться победы через завоевание Испании, используя ее в качестве моста в Африку.

Нептун у Нового Карфагена

Сципион, вместе со своим номинальным главой и легионами, высадился в Эмпории, к северу от Эбро. Здесь остатки разгромленной армии воссоединились с подкреплением, срочно подоспевшим из Рима. Они видели своего молодого военачальника в двух ипостасях: доброго друга и непреклонного поборника дисциплины.

Разыскивая военачальника, который принял на себя командование после катастрофы, Сципион нашел его в центурии. Это был Луций Марций, молодой человек примерно одного с ним возраста. Сципион приблизил Марция к себе, честно признавшись, что совершенно несведущ в обстановке на испанском фронте. Он хотел узнать, какие города здесь были настроены дружелюбно и почему, каких заложников удерживали и почему, что плохого и что хорошего случилось за последние восемь лет и почему. Расспрашивая Марция, Сципион знакомился с нагорьем, лежавшим между Эбро и величественными Пиренеями, объезжая его верхом на коне. Это, как говорили ветераны, оставшиеся от команды его отца, был рубеж, который необходимо удержать, и только тогда можно считать себя в безопасности. Сципион улыбался и хвалил ветеранов за остроту ума. Он имел высокого профессионала в лице своего легата Лелия. Ко всеобщему удивлению, Сципион назначил Марция начальником своего штаба.

Сципион имел обыкновение наведываться в разные когорты, чтобы поговорить с людьми. Он говорил им о том, что поражение, которое нанесли карфагеняне, объясняется не недостатком храбрости у римских воинов, а тем, что римская армия была разделена на две половины. Он обещал, что под его командованием такого не произойдет, и давал солдатам почувствовать свою внутреннюю уверенность в том, что произойдет дальше.

В течение осени и зимы Сципион муштровал новые легионы. Люди маршировали строем до тех пор, пока не падали под тяжестью снаряжения, и отставших оставляли без рациона или наказывали плетью у позорного столба. Они скакали, выстроившись в каре, навстречу невидимой кавалерии. Они тащили технику вверх по склонам горы. Они мужественно встречали метательные копья, которые в них бросали на испанский манер. И снова маршировали.

Сципиона предупредили, чтобы он не удалялся от побережья: три карфагенские армии защищали внутренние районы страны, к тому же население центральной части было ненадежным. Сципион полностью с этим согласился. Он не станет далеко отходить от моря, где стояли в ожидании готовые галеры. Для большей уверенности Сципион подвергал информаторов перекрестному допросу до тех пор, пока не получил точные сведения о том, что команда Магона остановилась на зимние квартиры возле Геркулесовых столбов, в то время как Гасдрубал ждал в Кантабрии, а еще один карфагенянин вблизи Атлантического побережья. Все они, таким образом, находились на расстоянии не менее десяти дней марша от своей базы в Новом Карфагене.

Новый интерес Сципиона на побережье заставил его опросить капитанов кораблей обо всех приливах на почти не имеющем приливов и отливов Средиземноморье и о воздействии береговых ветров. Флот, стоявший на Эбро, был готов выйти в море.

На исходе зимы Сципион лично повел легионы в долгий марш к югу. Они не поворачивали назад. Едва рассветало, снова двигались к югу. Сципион сообщил когортам, что войсковое имущество следует за ними. И еще он сказал, что они не остановятся, пока не дойдут до Нового Карфагена. Легионы ускорили шаг. Флот сопровождал их, держась в пределах видимости с берега.

Смелость Сципиона, сумевшего неожиданно захватить оплот карфагенян в Испании, вызвала впоследствии восхищение военных специалистов. В городе Гасдрубала Великолепного гарнизон состоял не более чем из 1000 человек, было там и около 2000 резервистов. Но Сципиону не удалось бы добиться успеха в этом первом рискованном предприятии, если бы он не прибег к помощи Нептуна. Перед тем как римляне подошли к Новому Карфагену, раскинувшемуся на мысе между морской гаванью и лагуной, Сципион пообещал наградить золотой короной того, кто первым взберется на городскую стену, и уверил, что Нептун поможет им, когда придет время. Он, Сципион, видел это во сне.

Быстро идущим легионам хоть и с трудом, но удалось отбить внезапное нападение карфагенян, но не удалось после этого захватить восточную стену. В конце дня Сципион снова бросил своих легионеров в атаку, а сам с пятью сотнями и специалистами по технике, прихватившими с собой лестницы, обогнул стену с севера, со стороны лагуны. Римляне продвигались по пояс в воде. Кроме них, здесь никого не было. Флот вынужден был ждать у входа в гавань. Небольшие воинские подразделения карфагенян располагались на суше, возле стены.