Читать книгу "Возвращение к любви - Колин Гувер"

Она кивает и уходит.

– Кел, просыпайся! Я пойду куплю чего-нибудь попить. Что тебе взять?

– Кофе, – не раздумывая, заявляет он.

Да уж, парень точно не жаворонок, совсем как Лейк! Когда я прохожу мимо поста, меня окликает одна из медсестер и протягивает мне стаканчик с таблетками:

– Это от головной боли. Ваша мама просила вам передать.

Моя мама! Ну надо же! Я быстро проглатываю таблетки и отправляюсь на поиски кофе. Двойные двери в холле открываются, когда я прохожу мимо, и меня обдает волной холода. Наверное, глоток свежего воздуха мне не помешает, решаю я, выхожу на улицу и сажусь на скамейку под навесом. Вокруг белым-бело, снегопад, похоже, не прекращался. Интересно, как будет выглядеть наш двор, когда мы с Лейк вернемся домой?

Не знаю, как я мог такое допустить, но в голове вдруг мелькает мысль: а что будет с домом Лейк, если она умрет? Ведь у нее нет родственников, которые могут разобраться со всеми формальностями: банковским счетом, коммунальными платежами, страховыми выплатами, имуществом. Мы с ней не родственники, а Келу всего одиннадцать! А вдруг мне вообще не позволят этим заниматься? И имею ли я по закону право усыновить Кела? Я гоню эти мысли прочь – зачем думать о том, чего никогда не произойдет? Я так зол на себя за то, что поддался слабости – даже в мыслях. Пойду лучше за кофе.

* * *

Вернувшись в комнату ожидания, я обнаруживаю там доктора Бредшоу. Он что-то рассказывает Келу, и тот смеется. Меня они не замечают, и я терпеливо жду, не вмешиваясь в разговор, но внимательно прислушиваясь.

– И тогда мама попросила меня сходить за коробкой, чтобы мы похоронили в ней нашего кота, – рассказывает доктор Бредшоу. – А я ответил, что коробка не потребуется, потому что я уже его оживил. Вот тогда-то я и решил, что, когда вырасту, обязательно стану доктором.

– Так вы и правда оживили того котенка? – спрашивает Кел.

– Нет, что ты, – смеется доктор Бредшоу. – Через несколько минут он все-таки умер. Но я-то уже сделал свой выбор.

– Хорошо еще, что вы не захотели стать ветеринаром, – смеется Кел.

– Нет-нет, животные – не мой конек!

– Есть новости? – спрашиваю я, вручая Келу чашку с кофе.

– Она все еще под наркозом, – сообщает доктор Бредшоу, вставая со стула. – Нам удалось провести несколько тестов, сейчас ждем результатов, но вы можете зайти к ней на пару минут.

– Сейчас? Мы можем увидеть ее прямо сейчас? – Я начинаю зачем-то собирать вещи.

– Уилл… Я не могу пустить никого, кроме вас, – извиняющимся тоном произносит хирург, поглядывая на Кела. – Она все еще под наркозом. Я и вас-то не имею права пускать, но у меня сейчас обход, и я решил, что могу взять вас с собой…

Мне хочется уговорить его взять с собой и Кела, но я прекрасно понимаю, что он и так делает мне огромное одолжение.

– Кел, если Шерри заберет тебя до моего возвращения, я тебе обязательно позвоню, – обещаю я.

Он послушно кивает. Надо же! Я думал, Кел будет спорить, но он все понимает. Меня переполняет гордость за его поведение. Я обнимаю его и целую в макушку.

– Позвоню тебе, как только хоть что-то узнаю.

Кел снова кивает. Я достаю из сумки заколку Лейк и выхожу в коридор.

Мы с доктором Бредшоу проходим мимо поста в конец коридора, до двойных дверей, ведущих в отделение хирургии, а потом в небольшой комнатке оба тщательно моем руки. Нервы мои на пределе, я с трудом дышу, сердце просто выскакивает из груди.

– Уилл, хочу заранее тебя предупредить: она подключена к аппарату искусственного дыхания, но только потому, что мы погрузили ее в искусственную кому, поэтому не пугайся. Сейчас она не может прийти в себя, потому что мы держим ее под анестезией. Бульшая часть головы закрыта повязкой. Выглядит она плохо, но на самом деле ей не больно, мы делаем для этого все возможное. Я могу пустить тебя к ней на пару минут, но не больше. Все ясно?

Я киваю. Он открывает передо мной дверь, и я вхожу в палату.

В первый момент я отчаянно стараюсь не задохнуться. Шок от увиденного словно вышибает весь воздух из легких. Аппарат искусственного дыхания с шипящим звуком равномерно гоняет туда-сюда поток воздуха, словно выкачивая из меня надежду.

Я подхожу к кровати и беру Лейк за руку – она ледяная. Целую ее в лоб, осыпаю ее поцелуями. Мне так хочется лечь рядом и обнять ее, но повсюду какие-то провода, трубки, шнуры… Я придвигаю к кровати стул и сажусь, не выпуская руки Лейк. На глаза наворачиваются слезы, за их пеленой я ее уже почти не вижу. Вытираю глаза уголком футболки. Господи, на ее лице такое умиротворение, как будто она просто прилегла вздремнуть!

– Я люблю тебя, Лейк! – шепчу я, целуя ее руку. – Люблю тебя, люблю тебя…

Одеяло плотно подоткнуто, больничная рубашка, голова перебинтована, но из-под повязки видны волосы. Слава богу, их не отрезали слишком коротко – Лейк бы всех поубивала! Трубка аппарата искусственного дыхания закреплена около рта медицинским скотчем, поэтому я еще раз целую ее в лоб и в щеку. Знаю, она не слышит меня, но это не важно.

– Лейк, ты должна выкарабкаться. Просто обязана, – тихо говорю я, гладя ее по руке. – Я не могу без тебя жить…

Я целую ладошку Лейк, а потом прижимаюсь к ней щекой. Совершенно нереальное ощущение: ведь я даже не знал, смогу ли когда-нибудь вновь коснуться ее кожи. Закрыв глаза, я снова и снова целую ладошку, рыдаю и целую все, до чего могу дотянуться…

– Уилл, – заглядывает в палату доктор Бредшоу, – нам пора.

Я встаю, целую Лейк в лоб, делаю шаг назад, возвращаюсь и целую руку, делаю два шага назад, иду обратно и целую в щеку…

– Уилл, пора идти, – берет меня за плечо доктор Бредшоу.

Уже в дверях я вдруг вспоминаю, что кое-что забыл. Достав из кармана фиолетовую заколку, подхожу к кровати, вкладываю заколку в руку Лейк, крепко зажимаю ее пальцы, целую в лоб и ухожу.

* * *

Остаток утра тянется медленно. Кел еще у Шерри. Эдди выписали. Она хотела остаться со мной, но Джоел и Гевин увезли ее домой. А мне остается только одно: ждать. Ждать и думать, думать и ждать – вот все, что я могу делать.

Устав торчать в комнате ожидания, я брожу по до боли знакомым, длинным больничным коридорам. Слишком много времени я провел именно в этой больнице. После смерти родителей я шесть дней кряду не выходил отсюда – сидел у постели Колдера. Ту неделю я почти не помню: мы с Колдером были как в тумане и не могли поверить в реальность произошедшего. У брата было сотрясение мозга и перелом руки. Не думаю, что в больнице нас продержали так долго из-за его травм. По-моему, персонал просто боялся отпускать домой двоих сирот, предоставленных самим себе…

Колдеру тогда было семь, поэтому сложнее всего было отвечать на его бесконечные вопросы. Мне никак не удавалось объяснить ему, что мы никогда больше не увидим родителей. Думаю, я настолько ненавижу, когда меня жалеют, именно из-за этого шестидневного пребывания в больнице. Все, кто заговаривал со мной, смотрели на меня с такой жалостью – это было сразу заметно…