Читать книгу "Западня для лорда - Маргарет Макфи"

— Мэриэнн!

В дверном проеме возникла высокая фигура Рейфа Найта. Одним прыжком он подскочил к жене и, схватив ее в охапку, оттащил от Венеции.

— Это не способ, — осторожно произнес он, глядя жене в глаза, будто передавая бессловесное сообщение.

Дыхание Мэриэнн постепенно успокаивалось. Она кивнула мужу.

Найт повернулся к Венеции, которая чувствовала себя виноватой за произошедшую между супругами размолвку.

— Извините мою жену, мисс Фокс. Естественно, она переживает за брата, — произнес он тихим вежливым голосом.

Венеция не сомневалась в том, что в его словах таится предупреждение.

— Конечно, — ответила она.

Еще мгновение Найт холодно смотрел на нее, затем надел Мэриэнн на голову капюшон и вывел из гримерной. Дверь за ними со скрипом закрылась. Венеция не тронулась с места.

«Он скорее промолчал бы, чем сказал неправду». Слова леди Мэриэнн до сих пор вибрировали в воздухе, очень похожие на недавно сказанные между ней и Линвудом. Венеция почувствовала удушье.

Раздался стук в дверь, в проеме появилось лицо работника сцены, пришедшего за ней.

— Ваш выход, мисс Фокс.

— Благодарю вас. — Она не тронулась с места.

— Мисс Фокс, — повторил мужчина.

Кивнув, она последовала за ним по коридору на сцену.

Едва Венеция успела добежать до кулис, как зажглись огни. В образе Розины она вышла на сцену под свист и перешептывание зрителей. Театр был забит битком и, казалось, чуть не лопался по швам. Она услышала, как кто-то выкрикнул имя Линвуда, и ей стоило огромных усилий не отреагировать.

Нужно быть Розиной, и только Розиной. Она должна произносить слова роли и двигаться по сцене так, как того требовал мистер Кембл. Но она не была Розиной, она была Венецией, которая слышала лишь стук собственного сердца и помнила их с Линвудом соглашение. «Клянемся говорить правду или безмолвствовать». Она исполняла роль, а мозг активно устанавливал на места кусочки головоломки. Все это время объяснение лежало на поверхности, но она была слепа, чтобы заметить его. Не договорив реплики, Венеция замерла посередине сцены. По сравнению с истиной все прочее показалось ей мелким и незначительным.

Она посмотрела на костюм Розины, на мистера Инкльдона, актера, исполняющего главную мужскую роль Белльвиля, на созданную ими иллюзию.

Суфлер из будки тут же зашептал ей окончание фразы.

На кону жизнь мужчины, которого она любит.

Суфлер заговорил снова, на этот раз так громко, что его услышали даже зрители в первых рядах.

Венеция посмотрела на расстилающееся перед ней море лиц. Объятые благоговейным ужасом, они перешептывались. Мистер Инкльдон — Белльвиль произнес свою следующую реплику, тревожно поглядывая на Венецию.

Ничто не имело значения, ни пьеса, ни зрители, ни карьера мисс Венеции Фокс. Ей жизненно важно узнать, не посылает ли она невиновного человека на верную смерть. Существует один простой способ это выяснить. «Клянемся говорить правду или безмолвствовать».

Открыв рот, она заговорила не от лица Розины, а от Венеции Фокс:

— Я Должна пойти к нему.

С этими словами она сошла со сцены, оставив мистера Инкльдона и всех присутствующих потрясенно смотреть себе вслед.

Глава 16

Церковный колокол пробил восемь раз. Это означало, что божественная мисс Фокс сейчас на сцене исполняет очередную роль, а весь Лондон внимает, затаив дыхание. Линвуд ощутил на языке горький вкус предательства, но, даже получи он второй шанс, не стал бы ничего менять. Такой исход казался неизбежным с момента их первой встречи на балконе зеленой комнаты. Он не смог бы отказаться от этой женщины, потому что она являлась второй половинкой его души.

Пламя свечи задергалось от сильного потока воздуха. За дверью камеры послышался шум, громкие мужские голоса, свист, улюлюканье. Затем воцарилась тишина. В замке повернулся ключ, и Линвуд ощутил аромат духов Венеции. Он поднял глаза. Она стояла перед ним, одетая в костюм Розины.

Охранники как зачарованные не сводили с нее глаз, и он не мог их в этом винить. При виде Венеции многие мужчины теряли способность рассуждать здраво. Ее бледная кожа являла разительный контраст черному атласу волос и красному платью, в которое она была одета. Очень рискованный наряд. Тесный корсаж плотно охватывал тело, дразня видимым в вырезе декольте кусочком нижней сорочки и пышными округлостями грудей. Озаренная сиянием свечи, она являла собой воплощение мужских эротических фантазий. Линвуд вспомнил, как держал ее в своих объятиях, наслаждаясь гладкостью кожи, как их тела сливались воедино и она шептала его имя, достигая наивысшей точки наслаждения. Ему пришлось призвать на помощь самообладание, чтобы не выказать никакой реакции.

— Лорд Линвуд, — произнесла она, тщетно пытаясь скрыть за официальным обращением тот факт, что она слегка запыхалась.

Стояла перед ним, внешне спокойная и невозмутимая, как и всегда, хотя в действительности это было совсем не так. Линвуд читал это в ее глазах, угадывал по тому, как быстро вздымается и опускается ее грудь, чувствовал в воздухе.

— Мисс Фокс.

Их взгляды встретились. Линвуд не хотел произносить ее имя в тесном пространстве камеры. Он посмотрел на стражников, они тут же попятились к двери и исчезли, оставив его наедине с Венецией, заперев за собой дверь.

Он не шевелился.

Она тоже.

— Разве вам не нужно сейчас быть на сцене Королевского театра?

Она покачала головой:

— Уже нет.

— Зачем вы здесь, Венеция?

— Мне нужно кое о чем вас спросить.

— И вы думаете, я отвечу вам?

— Да.

Подойдя к нему совсем близко, она смело посмотрела ему в глаза. Его сердце забилось в три раза быстрее обычного.

— Это вы устроили пожар в моем доме?

— И вы еще спрашиваете, Венеция, — пробормотал он, содрогаясь от холодящих душу воспоминаний. Он горько усмехнулся. На шаг сократив расстояние между ними, он в упор посмотрел на нее и твердо произнес: — Нет, то был не я.

Ни один из них не отводил глаз, продлевая взаимную пытку. Линвуд видел, как пульсирует жилка у нее на шее, какой решимостью полны ее глаза.

— Вы убили Ротерхема?

Линвуд непроизвольно сжал челюсти.

— Эту тему я обсуждать не готов.

— Отчего же нет?

— На то есть причины.

В углу камеры промелькнула маленькая тень. С потолка медленно и ритмично капала вода.

— Какие же?

— И это тоже не подлежит обсуждению.

— Вы этого не делали, Френсис, не так ли?