Читать книгу "Игра в любовь - Конни Брокуэй"

Очень долго. А когда они увидятся снова, все изменится.

– Но, – продолжал он, – если я тебе потребуюсь в течение следующих нескольких дней, знай, что я снял комнаты на Бедфорд-сквер. После этого, если я буду нужен тебе, ты должна будешь связаться с отцом Таркином, а уж он будет знать, как меня найти.

Его забота тронула ее, но она скрыла свои эмоции, улыбнувшись и покачав головой.

– Может быть, и желтую розу следует послать? Коли, конечно, сезон будет подходящий, – Заметив, что он не ответил, она легонько прикоснулась к его руке. – Ах, Дэнд, давай покончим с твоей клятвой, чтобы тебе не пришлось провести долгие годы в напряженном ожидании цветка. – Она кокетливо улыбнулась. – Вот тебе мое официальное заявление: я, Шарлотта Нэш, освобождаю тебя от твоего обета.

– Ты не можешь меня освободить, Лотти, – сказал он тихо. – Только мое сердце может судить, расплатился ли я со своим долгом.

– Бедное сердце, – шепнула она.

– Тем не менее верное, – согласился он и, неожиданно протянув руку, прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев.

Черт бы его побрал! Она не раз говорила ему, чтобы носил перчатки. А он вечно об этом забывает, и вот теперь из-за его прикосновения по ее телу прокатилась волна желания и глаза стали томно закрываться.

– Дорогая Лотти, – тихо прошептал он, – если когда-нибудь я тебе потребуюсь, позови меня, и я к тебе приду. – Его пальцы скользнули по щеке на шею, зарылись в короткие кудряшки на затылке, и он удобно уложил ее голову на ладонь. Она почувствовала на себе его теплое дыхание с едва заметным запахом бренди и услышала громкие удары своего сердца, потому что перестала дышать. – Если тебе потребуется от меня что-нибудь – что угодно! – то я либо выполню твою просьбу, либо погибну, выполняя ее, и меня не остановят ни темная ночь, ни дальняя дорога, ни океан, ни вся королевская рать.

Она услышала вибрирующие нотки его голоса, ощутила неведомую силу, скрывающуюся в его словах, и у нее замерло сердце: ей страстно хотелось верить, что за этим стоит нечто большее, чем просто чувство долга. Нечто большее, чем упрямое благородство.

Он прикоснулся губами к ее губам. Поцелуй был горько-сладкий, нежный и страстный, не похожий на поцелуи, которыми они обменивались прежде. Но в этот момент экипаж остановился и резко наклонился, когда кучер спрыгнул с облучка на землю. Дэнд неохотно отпустил ее и откинулся на спинку сиденья. В полутьме его глаза поблескивали.

– Для того, чтобы позвать меня к тебе, – сказал он тихо, с баритональными нотками в голосе, – не потребуется дурацкая роза!

– Я сказал ей, что она выставляет себя на посмешище! – во всеуслышание заявил месье Андре Руссе, хотя к кому он обращался, было неясно. Несколько человек оглянулись, услышав его громкое, не вполне внятно произнесенное заявление. – С трудом верится, что она этого хочет! Возникает вопрос: в чем тут дело? – Он сердито фыркнул, бросая возмущенный взгляд на объект, о котором шла речь. – Так я вам отвечу. Любая женщина, которая появляется на публике оголенная до такой степени, жаждет повисеть, словно бывший в употреблении галстук, на шеях у многих других мужчин.

Со времени последнего появления на сцене великих актеров Сары Сиддонс и Джона Кембла более двух десятков лет назад высший свет не имел удовольствия присутствовать на подобном спектакле. Гости, направлявшиеся к обеденным столам, замолчали и затаили дыхание.

Высокий красивый француз месье Руссе, подойдя к своей любовнице Шарлотте Нэш, сердито продолжал обличительную речь, а она тем временем кокетливо постукивала сложенным веером по груди какого-то настойчивого поклонника. Услышав жестокие, обвинения, леди побледнела, как ее золотистое платье, покрой которого, если уж говорить беспристрастно, почти не оставлял пищи для воображения, а лишь подчеркивал прелести, скрывающиеся под тончайшей тканью. Дамы впоследствии будут насмешливо утверждать, что платье специально увлажнили, чтобы оно облепило, как вторая кожа, ее фигуру, хотя и будут вынуждены признать, что там было на что посмотреть.

Рыжеволосая ведьмочка медленно повернулась и обратила взгляд своих кошачьих глаз на мужчину, которого все общество считало ее любовником.

– Бывший в употреблении галстук, говоришь? Так даже это тебе не по карману, Руссе?

Поток гостей к двери остановился окончательно. Эта сцена назревала в течение всего вечера. Месье Руссе, которого никто не знал, но о котором знал каждый, вошел под руку с Шарлоттой Нэш, не обращая внимания на удивленные смешки и неодобрительное шипение. Мисс Нэш сразу же покинула его, а он стал пить, причем в таком количестве, которое, как признался, не скрывая уважения, один старый генерал, даже его сразило бы наповал, а он как-никак мог в свое время выпить три бутылки – и ни в одном глазу.

Мисс Нэш же в отличие от него развлекалась тем, что флиртовала напропалую с любым мужчиной, который не избегал ее компании, а число таких мужчин, по словам некоторых мудрых старых матрон, было гораздо больше, чем этого хотелось бы женам, мамашам и невестам.

Руссе не спускал с нее глаз, поглощая стакан за стаканом портвейн и игнорируя призывные взгляды наиболее склонных к авантюрам матрон, которые признавались, что понимают – в чисто теоретическом смысле, – почему такая взбалмошная и страстная девушка, как Шарлотта Нэш, пожертвовала ради него своей репутацией.

Но когда Шарлотта, наклонившись, прошептала своему юному поклоннику, который был наследником огромного состояния, нажитого вульгарной торговлей, что-то такое, что заставило его побагроветь от удовольствия, Руссе в мгновение ока пересек комнату, схватил ее за руку и потащил за собой в небольшой кабинет. В течение последовавших десяти минут оттуда слышались то тихие оправдания, то взрывы негодования. Однако, как бы ни пыталась мисс Нэш успокоить своего разъяренного любовника, ей, судя по всему, это не удалось. Он выскочил из кабинета с глазами, горящими возмущением, и выругался. Несколько минут спустя появилась мисс Нэш. Она раздраженно вздохнула, пытаясь прийти в себя.

Все это произошло два часа назад.

И теперь Руссе проталкивался сквозь толпу с явным намерением нанести мисс Нэш физические увечья! Он уже находился в десяти футах от девушки, стоявшей с надменным видом, когда несколько джентльменов, опасавшихся худшего, схватили его.

– Отпустите меня, – гремел он, вырываясь из их рук. – Отпустите же, черти этакие! Пока вы, бедняги, тоже не попали к ней в рабство!

– Отпустите его! – насмешливо произнесла мисс Нэш. – Он ни за что не уйдет, пока не сделает из себя посмешище.

Джентльмены неохотно отпустили руки Руссе. В его красивых глазах уже не было ярости, когда он, преодолев разделяющее их расстояние, остановился перед ней.

– Ну, Руссе, – спросила она, всем своим видом давая понять, что ей все это наскучило, – какие еще претензии ты намерен высказать? Только, умоляю, поторопись. Уже выстраиваются пары для кадрили, а я обожаю танцевать кадриль.