Читать книгу "Игра в любовь - Конни Брокуэй"

Монастырь Сент-Брайд,

январь 1804 года

Празднование по случаю бракосочетания Кристиана Макнилла с Кэтрин Нэш-Блэкберн

Выйдя из церкви, Шарлотта пересекла двор, направляясь к крытой галерее с колоннами, и зябко потерла обнаженные руки. В Шотландии в январе бывает чертовски холодно, и если бы шаль, которую ее сестра Хелен целый день уговаривала накинуть, не портила линию нового платья, она бы, возможно, поддалась на уговоры, пусть даже желтовато-коричневый цвет абсолютно не сочетался с мягким оттенком синего платья.

Она не могла бы с уверенностью сказать, почему ей вдруг захотелось уйти с праздника. Ее вторая сестра, Кейт, была безумно счастлива со своим бравым солдатом, их будущее было обеспечено, прошлое забыто – одним словом, все хорошо, что хорошо кончается: два красивых, умных и достойных человека находят друг друга после нескольких лет борьбы. Более счастливого конца и не придумаешь.

Разве что... разве что... Шарлотте показалось, что она читает волшебную сказку. Кейт нашла своего рыцаря в сверкающих доспехах, и Шарлотта радовалась ее счастью, хотя подозревала, что окончание ее собственной волшебной сказки будет совсем не таким, как у Кейт.

Отец умер три года назад, когда ей было шестнадцать лет, а с его смертью не стало и той семьи, которую она знала. Не прожив и года после смерти мужа, умерла и мать, а сестры, стремясь – вернее, страстно желая – дать Шарлотте все «преимущества», которые они имели как дочери состоятельного нетитулованного дворянина, каким-то образом наскребли достаточно денег, чтобы отправить ее в одну из самых престижных лондонских школ-интернатов для юных леди, убеждая ее завести там «полезные связи». В конце концов до Шарлотты дошло то, что, судя по всему, было абсолютно ясно любому незаинтересованному наблюдателю: она была обузой. Рискованным – нет, скорее убыточным! – предприятием, от которого нечего ждать прибыли на вложенный капитал. Если, конечно, она не воспользуется как следует этими «полезными связями».

Осознав свое положение, Шарлотта, которая была отнюдь не глупа, не стала тратить время на сожаления о прошлом, а вознамерилась оправдать ожидания сестер, используя для этого обнаруженную у себя способность применяться к обстоятельствам. Она всегда была очень прагматичным ребенком, а теперь стала невозмутимой юной особой, напрочь лишенной сантиментов.

Итак, в течение шести месяцев после смерти матери все девочки Нэш более или менее удачно устроились на оплачиваемую работу: спокойная и миловидная Хелен – в качестве компаньонки одной ужасной старой курицы; темноволосая, страстная Кейт обучала игре на фортепиано купеческих дочек, а Шарлотта стала подружкой-компаньонкой Маргарет Уэлтон, единственной дочери чрезвычайно богатого и катастрофически неотесанного барона и его столь же неотесанной супруги.

От Шарлотты Уэлтоны требовали лишь, чтобы она принимала подарки и платья, которыми они щедро ее одаривали, вела себя так, чтобы по сравнению с ней их проказливая наследница казалась ангелом, и никогда ничего не критиковала.

В целом работа была даже приятной, подумала, скривив губы, Шарлотта, направляясь вдоль крытой галереи к распахнутой двери все конце. Она должна быть забавной, любезной и соглашаться участвовать в любых дурацких затеях, которые могли взбрести в голову ее подружке Маргарет. Она стала бессовестной озорницей, сорвиголовой и завзятой кокеткой. Хотя... ей все чаще и чаще начинало казаться, что окружающим, особенно Уэлтонам, от нее требуется исполнение исключительно роли бессовестной сорвиголовы и – что еще хуже – сама она может удовлетвориться этой своей ролью.

Шарлотта мечтала о чем-то большем. Она не была уверена, о чем именно, но знала лишь, что это отличалось от того, что имели ее сестры. Она не понимала упорного стремления Кейт восстановить утраченное ощущение защищенности, которое ей обеспечил наряду с богатством ее бравый шотландский горец. Она была не так романтична, как Хелен, которая хотела, чтобы ее любили такой, какая она есть на самом деле. Шарлотта лишь усмехалась про себя, будучи совсем не уверена в том, какая она есть на самом деле. Конфетка? Сорванец? Забавная озорница? Наверное, в ней было всего понемногу, и все эти роли ей наскучили. Чтобы чувствовать, что живешь, надо было нечто большее, чем заполнять собой какое-то пространство.

Войдя в помещение, где находилась своего рода библиотека, две стены которого были заняты почти до потолка полками, заполненными множеством книг, Шарлотта улыбнулась. Она любила книги и считала одним из больших недостатков ее нынешнего положения тот факт, что в хозяйстве Уэлтонов книги и вообще все, что пригодно для чтения, кроме разве что ведомостей с аукциона чистокровных лошадей Таттерсоллз, были большой редкостью. Обходя поцарапанный стол, стоявший посередине комнаты, Шарлотта окидывала жадным взглядом корешки тисненых кожаных переплетов.

Стул с прямой спинкой был небрежно отодвинут от стола, как будто тот, кто на нем сидел, торопливо вышел из комнаты, не позаботившись о том, чтобы поставить его на место. Поверх нескольких небрежно сложенных стопок каких-то бумаг на столе была разложена новенькая карта континента. Одна из страничек виднелась из-под карты, и Шарлотта заметила, что текст на ней был написан по-французски.

Шарлотта, у которой возникли нехорошие подозрения, замерла на месте. Зачем бы настоятелю монастыря отцу Таркину – а комната, где она находилась, предположительно принадлежала ему, потому что едва ли какой-нибудь другой монах занимал в Сент-Брайде, или монастыре Святой Бригитты, такое важное положение, чтобы иметь собственную библиотеку, – переписываться с кем-то во Франции? Англия находилась в состоянии войны с Францией. Она подошла ближе.

Ей бросилось в глаза имя ее отца: Родерик Нэш. Отодвинув карту, она схватила письмо и попыталась прочесть...

– Мисс Нэш!

Шарлотта с письмом в дрожащей руке повернулась как ужаленная и оказалась лицом к лицу с отцом Таркином. Смущение, которое она могла бы испытать, оттого что ее застали, когда она рылась в чужих вещах, уступило место справедливому гневу. Она была не из тех, кто приветствует общение с врагом! Это не ей принадлежит столь изобличающее письмо!

– Почему здесь имя моего отца? – спросила она.

Отец Таркин подошел к ней, наклонил голову, чтобы посмотреть, что у нее в руках, и на его лице выражение легкого любопытства сменилось печалью.

– А-а это. Это письмо от человека, который в большом долгу перед вашим батюшкой. Он пишет, чтобы напомнить мне, что жертвы, на которые пошли ваш отец и другие, дали ему возможность продолжить в настоящее время его работу. Понимаете? – Он протянул руку и осторожно подчеркнул несколько слов длинным костлявым пальцем. – «Позвольте мне напомнить вам, святой отец, о том, что вам хорошо известно: все великие начинания требуют больших жертв. Эти жертвы требовались и от меня, что вас, судя по всему, очень беспокоит за последнее время, хотя они и не идут ни в какое сравнение с жертвами других. Вспомните, чем жертвовал полковник Родерик Нэш, а также другие безымянные мужчины и женщины, отдавшие свои жизни для того, чтобы я получил возможность продолжать свою работу...» – Он перестал переводить и, словно извиняясь, улыбнулся Шарлотте: – Остальное вас не касается, дитя мое.