Читать книгу "Без любви жить нельзя - Наталья Горбачева"

Через девять месяцев у саудовской четы родился наследник. Счастливый отец сразу же отправился в Дамаск исполнять обещанное, для этого связался с тем самым водителем, попросил встретить его в аэропорту. Тот приехал с двумя «охранниками». По дороге в монастырь машина неожиданно свернула в безлюдное место, после чего эти трое жестоко расправились с мусульманином, отрезав ему ноги, руки и голову.

В этом месте рассказа сидевшие в автобусе испуганно вскрикнули. Я невольно призадумалась: как же они его пилили? Усыпили, что ли, сначала? И какой пилой? Электрической или обычной?

— Страшное дело. До чего алчность доводит… — сказала Вера и сделала таинственную паузу. — Но слушайте, что дальше произошло. Деньги и драгоценности эти разбойники забрали себе, а расчлененный труп сложили в багажник, поехали искать, где можно спрятать.

На одной из национальных автострад машина вдруг заглохла, и они остановились посреди дороги. Все трое вышли посмотреть, что случилось с мотором. Какой-то проезжий водитель остановился, чтобы помочь им, но они отказались от помощи, боясь, что их страшное преступление будет раскрыто. Мотоциклист успел заметить, что из багажника машины капает кровь, и вызвал полицию, поскольку те трое показались ему подозрительными. Явились полицейские и, увидев кровь на асфальте, приказали открыть багажник. Словно сомнамбулы они приподняли крышку багажника… и вдруг на глазах у всех саудовец встал на ноги — живой и невредимый, и, показав на кадык, сказал: «Прямо сейчас эта Панагия закончила зашивать мне шею, вот здесь после того, как зашила остальные части тела». Трое преступников тут же лишились рассудка.

— Невероятно! Вот это да! Где же этот мусульманин? — посыпалось со всех сторон.

Лишь мужчина сзади вздохнул:

— Ну и бред!

— Сказочница! — согласилась я. — Или в голове каша.

— Она, наверно, на вшивость народ проверяет… — предположил мужчина сзади. — Поверят или нет?

Народ заглотил наживку с аппетитом и стал интересоваться подробностями. Почему об этом чуде не пишут? Кто-то исследовал его? Пришел ли мусульманин к христианской вере?

— Первоначально обследование пострадавшего проводили в Дамаске местные врачи, которые подтвердили, что швы действительно были наложены совсем недавно, — доложила Вера. — Очень удивлялись, как удалось соединить заново все, вплоть до разорванных нервных окончаний и мельчайших сосудов! Врачи решили, что были использованы какие-то неизвестные технологии. Потом к делу подключились и военные медики США. Американская сторона в итоге сделала вывод, что происшедшее — следствие «вмешательства НЛО», и засекретила данную информацию. А наши перекрестились и сказали: «И слава Богу!»

— Да уж! — поддержал народ. — Американцы народ такой, намутят — и в сторону!

Мы ехали в темноте ноябрьского позднего вечера. Мне вспомнилась детская страшилка: «Черной-черной ночью в черном-черном доме в черной-черной комнате в черном-черном шкафу сидит черный-черный ч…» Да, он точно где-то тут сидел и покатывался со смеху… Тем временем Вера продолжала отвечать на вопросы пассажиров:

— Арабские СМИ ничего не сообщают о христианском чуде, это и понятно, потому что событие не способствует укреплению веры в ислам. Но почему наши источники информации замалчивают его, непонятно. В православных странах — Сербии, Болгарии, Греции, на греческом Кипре — весть о сирийском чуде уже разошлась. Я лично слышала от одного монаха, что о воскрешении мусульманина рассказывал известный сербский богослов, владыка Афанасий, выступая перед насельниками Сретенского монастыря и на конференции «Церковь и эсхатология».

Когда приехали в Москву, не все паломники сразу покинули автобус, несколько человек окружили Веру, обсуждая «сирийское чудо» — до тех пор, пока водитель не попросил их выйти, рабочий день давно кончился. Некоторое время и я не уходила, стояла поодаль под зонтом, наблюдая продолжавшееся обсуждение случая с мусульманином самых упертых православных, которые не замечали падавшего мокрого снега с дождем. Хотелось крикнуть им: «Люди, это же сказка!», но потом поняла, что «процесс пошел»: трудно разубедить человека, жаждущего «чудес».

Я забыла об этом «чуде» на следующий же день. Но недели через две позвонила мне знакомая и взахлеб стала рассказывать о сирийском «чуде», о котором также услышала в паломнической поездке.

— Экскурсовода, случаем, не Вера звали?

— Нет, Надежда.

— А как она была одета?

— Не помню, как-то так… Ты что-то слышала об этом чуде?

— Слышала…

— Ты представляешь, все СМИ специально замалчивают о нем…

— Солидарна. Это враки, — перебила я.

— Ну, знаешь… Отвергать такое невероятное чудо, какие были в древности, это в духе наших СМИ.

— Ты про преподобного Иоанна Дамаскина слышала?

— Ну конечно… — с обидой в голосе сказала моя знакомая.

— Преподобный Иоанн Дамаскин — величайший христианский святой. Иконоборцев в восьмом веке обличал своими писаниями, тех, кто в Византийской империи иконы сжигал. А был при этом визирем у Дамасского халифа, мусульманина. Оклеветали иконоборцы человека перед халифом, подложное письмо ему подбросили. И халиф лучшему другу, с которым вместе воспитывался, кисть отрубил за то, что якобы этой рукой письмо написал императору, возбуждая против халифа воевать. А твой мусульманин из Саудовской Аравии кто был, чем прославился, как хоть зовут-то его?

— Это же всё в тайне держится, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Ради чего тайна? Иоанн Дамаскин всю ночь молился перед иконой Богородицы, и Она исцелила его, кисть руки приросла. Тогда он серебряную кисть к той иконе привесил, появилась икона «Троеручица». От великолепного визирства своего Иоанн отказался и ушел в монастырь. Ясно и понятно, для чего величайшее чудо с кистью было явлено. А тут расчленили, зашили… Тебе не смешно?

— Нет, — с обидой сказала знакомая. — Ладно, вижу, ты не в духе. А я верю.

— На здоровье. Прости, я занята.

В течение следующего месяца мне звонили и рассказывали про «сирийское чудо» еще несколько знакомых, в основном женщины, многие с высшим образованием. Случилось какое-то массовое помешательство и бороться с ним — как? Только просвещать людей. Что я и старалась делать, хотя иногда хотелось просто орать на них — неужели мозги самим включить нельзя? Большинство не хотели вникать ни в какие разумные доводы, но некоторые в конце концов соглашались, что да, странное какое-то чудо. Месяца через три разговоры про «чудо» стали сходить на нет.

Через полгода позвонила мне знакомая монахиня, главный редактор одного православного издания, в котором мне пришлось работать литературным редактором и автором. Она спросила у меня, слышала ли я про «сирийское чудо».

— Слышала… А что такое? — насторожилась я.

— Хорошо, что ты знаешь. Напиши, пожалуйста, нам про него.

— В каком смысле? — не поняла я.