Читать книгу "Руигат. Прыжок - Роман Злотников"

— О-о-о, так ты настоящий насильер!

— Кто? — удивился Ликоэль.

— Насильер, — гордо повторила Интенель. — Ты что, не слышал? Это новый модный тренд. Так называют тех, кто практикует насилие. А самые продвинутые воспитывают в себе способность к убийству. Это очень, очень трудно. Надо обладать небывалой силой духа и могучей волей, заставить себя подняться над толпой, отринуть все и всяческие рамки, вырвать из себя навязанный ханжеским обществом…

Мастер, на несколько мгновений слегка обалдевший от того вороха пафосной чуши, что вывалила на него Интенель, торопливо вскинул руку, останавливая ее:

— Так, стоп, как они воспитывают в себе способность к убийству?

— Ну, я не знаю, — Интенель пожала плечами, — я знакома с некоторыми из них, но не слишком близко. — Она слегка сморщила носик. — Если честно, они показались мне немного ненормальными. К тому же у меня есть ты, а я уверена, что ты куда круче их всех вместе взятых. Кстати, кое-кто из них интересовались тобой. Просили меня познакомить. Но я, как и просил этот ваш главный, ну, тот… ну, из «капли»… всем отвечала, что ты находишься в медико-реабилитационном центре, и я не могу с тобой связаться.

— То есть ты ничего не знаешь?

— Конкретно ничего, только слухи. Говорят, они носят острые ножи и на своих мистериях разрезают себе руки и наполняют кровью чаши, а потом окунают в кровь пальцы, мажут ею губы, щеки, умываются ею, а некоторые даже пьют. А еще они выкупают за доступную им долю Общественной благодарности домашних животных, ну и… не знаю, так говорят, но… короче, они их убивают.

— Вот как… — мгновенно посерьезнев, задумчиво произнес Ликоэль. — Прости, мне нужно срочно позвонить.

— Что сделать? — недоуменно произнесла Интенель, но ее возлюбленный уже развернулся и вышел из комнаты. Девушка несколько мгновений недоуменно смотрела ему вслед, а затем сердито фыркнула и отвернулась.

С каждым новым периодом своего отсутствия ее Ликоэль все более и более отличался от того Деятельного разумного, каким он предстал перед ней во время их первой встречи. И чем дальше, тем меньше у нее оставалось возможностей управлять им, заставлять его делать то, что ей нравится, что ей хочется в данный момент. Того, прежнего Ликоэля, признанного мастера, красавчика, с томным взором, вспыхивающего от ее легкого прикосновения, от ее мимолетного взгляда, от намека на ее улыбку, она была способна заставить сделать все, что угодно. Рыдать от страсти и сложиться тряпочкой подле ее ног, цепенеть от горя и, бросив все, мчаться через пол-Киолы по малейшему мановению ее величественного пальчика. Этот же… ушел, оставив ее и не обратив никакого внимания на то, что она принимала знаки внимания от других мужчин. Но стоило ему появиться, как она бросила всех тех, кто, как и прежний Ликоэль, готов был стать ковром у ее ног, и примчалась к нему. А он… он опять ушел, когда решил, что ему надо это сделать. Она же… она, отчего-то вообще перестала обращать внимание на других мужчин. Неужели тот странный человек со смешным именем «адмирал» оказался прав? Она тихонько вздохнула. К чему гадать, когда все равно не угадаешь? Лучше выбросить все лишние мысли из головы и наслаждаться тем, что Ликоэль рядом. Пока он рядом…

— Ну что, ты не передумала знакомиться с «тем самым Тиэлу»? — весело поинтересовался вернувшийся Ликоэль.

— Нет. — Интенель отрицательно качнула головой так, что нимб ее непослушных волос на мгновение окутал голову. — А что такое «позвонить»?

Ликоэль замер, уставившись на нее восхищенным взглядом, а у Интенель сладко заныло сердце. Он — ее, он ее любит и… к Богам Бездны все посторонние мысли!

* * *

До соседнего поселения они, к удивлению Интенель, добрались пешком. Это предложил Ликоэль. А когда она на середине дороги начала капризничать по поводу того, что устала, что у нее болят ноги, что она больше не получает удовольствие от прогулки и что им следует немедленно свернуть к ближайшей стоянке «ковшей», Ликоэль только усмехнулся и… подхватил ее на руки.

— А-ах! — только и сумела выдохнуть Интенель, когда он понес ее вперед, перейдя на легкий бег. А потом она замерла, положив голову ему на плечо и прижмурив глаза от удовольствия. О, Боги, немало мужчин носило ее на руках, и сам Ликоэль когда-то так же не раз выказывал ей подобным образом свою любовь, но… еще ни разу ни у кого на руках ей не было так надежно и… спокойно.

Она долго не могла подобрать описание своим ощущениям. Единственное, что пришло ей в голову, это, наверное, то, что как-то похоже чувствует ребенок, находящийся в утробе матери. Впрочем, и это, вероятно, было не совсем точным сравнением. Ведь большинство известных ей рожавших киолок сильно тяготились своей беременностью и при первой же возможности избавлялись от плода, перекидывая его в «искусственное чрево». Но откуда-то, может быть, из чудом доживших до этих дней детских сказок или древних легенд осталось уже почти исчезнувшее ощущение того, что утроба матери — самое защищенное и безопасное для ребенка место во Вселенной…

А в следующее мгновение Интенель в некоторой панике подумала: это что же она, та, которая была способна вертеть практически любым мужчиной и очень многими из женщин, как ей только заблагорассудится, сейчас сама, пусть и в мыслях, неожиданно поставила себя перед Ликоэлем в позицию ребенка? То есть того, кто еще не является Деятельным разумным и потому занимает по отношению к взрослому Деятельному разумному подчиненное положение? Да как это возможно? Но… несмотря на все эти, вроде как, весьма неприятные и даже унижающие ее мысли, а также все ее усилия разозлиться, Интенель отчего-то все никак не могла вызвать у себя достаточное возмущение. Нет, что-то такое было, некое ощущение неудобства, но от него, скорее, хотелось избавиться, чем… раздуть.

— Что такое, маленькая моя? — переходя на шаг, встревоженно спросил Ликоэль. — Что случилось? Вспомнила что-то неприятное?

— Как ты меня назвал? — ошарашенно переспросила Интенель. Он что, прочитал ее мысли?

— Маленькая моя. Тебе не нравится?

Интенель подняла голову и несколько мгновений смотрела ему прямо в глаза. Он был весь такой… сильный, твердый, и хотя его руки держали ее очень нежно, она чувствовала, что вырвать ее из них возможно только оторвав эти самые руки. И… что на всей Киоле очень и очень мало тех, кто хотя бы гипотетически способен на это. А потом прошептала:

— Нет. Называй меня так, как тебе хочется, любимый, и… опусти меня.

— Ты устала так сидеть? Я могу нести тебя как-нибудь по-другому.

— Нет, — рассмеялась Интенель. — Я не устала. Я готова даже жить у тебя на руках. Но сейчас я хочу просто идти рядом с тобой. Все равно куда. То есть туда, куда тебе это нужно. Да, имей в виду: когда я сказала, что больше никуда тебя не отпущу — это было абсолютной правдой. Куда бы ты ни отправился — на другой континент, на полюс, на Олу, я буду рядом. И не буду тебе обузой. Я тебе это обещаю.

Ликоэль остановился и осторожно опустил ее на землю. Его взгляд отражал легкую растерянность.