Читать книгу "Медальон для невесты - Барбара Картленд"

Король прибыл в Эдинбург в сопровождении шотландских войск, одетый в форму фельдмаршала. Королевские лучники поджидали его на площади перед дворцом.

Гостиная, в которой должна была пройти церемония представления, поражала глаз торжественностью убранства. Столь же внушительно выглядела и дворцовая стража, выстроившаяся вдоль галереи.

Когда настала ее очередь, Тара слегка занервничала, но бабушка поспешила ее успокоить:

— Поверь, моя детка, здесь нет никого, кто оказался бы прекраснее тебя. Я была бы рада представить его величеству твою мать, как представляю сейчас тебя. В душе я делаю это за вас обеих, так что она видит тебя с Небес, посылая тебе любовь и благословение. Не робей, наша крошка, все будет чудесно!

Так оно и было. Тара не думала вовсе о том, сколько людей обратило внимание на непринужденную отточенность, плавность и изящество ее движений и необычную красоту прически, украшенной бриллиантовой диадемой. Однако она заметила, что ее появление в качестве новой герцогини Аркрейгской произвело все же сенсацию среди собравшихся.

Как сказал ей позже отец, он едва устоял на ногах под шквалом комплиментов, адресованных его дочери. Где же он ее до сих пор прятал? Почему же все это время никто ничего не знал о ней? Все хотели у него выведать как можно больше подробностей. Спасало то, что все можно было списать на желание сделать так, чтобы первое появление в обществе для юной леди случилось при короле. Этого вполне хватило, посмеялся граф, рассказывая Таре о своих дипломатических ухищрениях, чтобы предупредить дальнейшие расспросы о его дочери, неземной образ которой в белом платье на фоне пестрого дамского общества убеждал, что иначе и быть не могло — первый бал «такой райской птицы», «такой прелестницы» должен был случиться именно в необычный момент наивысшего воодушевления.

Лишь когда церемония закончилась и все отправились по домам, Тара вновь пожалела, что герцога нет рядом с ней. Сердце сжалось, ее охватила грусть.

Прежде чем служанки помогли ей снять платье, она в последний раз взглянула в зеркало на этот чудный атласный наряд с тюлевыми оборками по подолу и по линии завышенной талии и роскошный головной убор с перьями, добавлявшими её облику необычности.

За последний месяц волосы ее несколько отросли. К тому же они были столь искусно уложены, что мало кому могло прийти в голову, насколько они в действительности коротки.

На мгновение перед Тарой предстало другое ее отражение: голодная мышка в бесформенном сером платье и черном плаще, с уродливой шапочкой на голове…

«Пора забыть об этом! — приказала себе Тара. — Какой прок в оглядках на прошлое? Сколько всего необычного в настоящем, сколько нужно понять и усвоить!.. Нет, нет, не надо вспоминать приют!..» Ей обещали уход за детьми — и этого с нее достаточно… Душа ее за них отныне будет спокойна. Впрочем — а будет ли?

Другой важный вопрос состоял в том, сможет ли забыть о ее приютском прошлом герцог. Или она навсегда останется для него той смехотворной уродкой, которую доставили в Шотландию по его приказанию как куклу для потехи, назвав это громко орудием мщения?..

Так или иначе, после приема у короля начались празднества, посвященные визиту его величества. Народ толпами шел взглянуть на королевскую процессию и послушать военные марши.

Граф взял Тару с собой прогуляться по Эдинбургу. Здесь был Старый город, население которого все умножалось, и постепенно вырастал Новый город, дабы шотландская знать не уезжала в Лондон из-за тесноты проживания. Тара с отцом гуляли по Старому городу. Столица Шотландии, соседствующая с заливом, большей своей частью уютно устроилась на холмах, так что местами по ее улицам было трудно проехать, настолько они сужались. Но главная улица Старого города — Хай-стрит — тянулась с востока на запад по гребню большого холма и, пожалуй, была среди главных улиц европейских столиц едва ли не самая длинная и широкая. От нее с юга на север ответвлялись параллельно друг другу узкие улочки и тупики.

В дни королевского визита все улицы города были полны народу, все от мала до велика были взволнованы и азартно жаждали зрелищ. А зрелищем могло быть любое событие и происшествие, и они могли сулить удовольствие каждому, кто был любителем поглазеть вокруг. Можно было понаблюдать за тем, как бродячие торговцы нахваливают свой товар, как бранятся между собой кучера, расцвечивая речь отборной вульгарной руганью. Хорошенькие продавщицы цветов в пестрых передничках и босиком предлагали купить цветы; молодые женщины таскали за собой коз и предлагали желающим кружку парного молока — наисвежайшего, какое только можно себе вообразить; позвякивали ведрами и ковшами на длинной палке бочки водовозов; сменяли один другой лотки продавцов дешевеньких украшений и безделушек, суета и толпа на рынке не прекращались весь день с восхода солнца и до заката, давая тысячу поводов остановиться и пополнить запас впечатлений!

Благодаря отцу Тара полюбовалась и на грандиозный кавалерийский смотр, который состоялся двадцать третьего августа на пляже Портобелло. Помимо шотландской кавалерии, насчитывавшей три тысячи человек, она увидела здесь королевских лучников, членов Кельтского общества и представителей различных горных и — в меньшей степени — равнинных кланов.

Наблюдая, как они проходят мимо короля, Тара в который уж раз пожалела о том, что здесь нет с нею герцога, гордого и прекрасного вождя Мак-Крейгов.

Как бы прочтя ее мысли, граф промолвил:

— Мне все же следовало настоять на том, чтобы Герон был с тобой здесь, в Эдинбурге.

— Должно быть, он и правда чувствовал себя не очень-то хорошо, раз не счел для себя возможным приехать, — выгородила мужа Тара, не желая показывать даже отцу, как она уязвлена и как на самом деле страдает. Отец бы стал еще больше переживать за нее, а этого Тара как раз не хотела. Лучше спрятать свое страдание от глаз близких, чтобы не вызвать их ответного сострадания, только добавляющего новых горестных ощущений.

— Видишь ли… До этой проклятой женитьбы он прибыл бы сюда даже и полумертвым! — с неожиданным для нее раздражением отвечал ей отец. — Он очень честолюбив и не пропустил бы такого случая!

И, как бы испугавшись допущенной им бестактности, оговорился:

— Надеюсь, ты не в претензии, что я завел речь об этом? Ведь мы же — отец и дочь…

— Разумеется, папа, ты можешь говорить со мной на любые темы, — с жаркой искренностью ответила ему Тара. — После того, что случилось, ненависть герцога к Килдоннонам многократно усилилась. Думаю, это она наносит ему непоправимый вред.

— Ты права, детка, — легко согласился отец. — Ненависть Мак-Крейгов к Килдоннонам стала для меня сущим проклятьем, ты это знаешь. И мне горько думать, что и ты можешь стать жертвой этой глупой, нелепой вражды! И чуть было не стала — ведь, стреляя в твоего мужа, тот молодой Килдоннон мог попасть и в тебя…

— Вот и я чувствую то же самое, — не могла не признать Тара. — Не мог бы ты в таком случае поговорить с герцогом и убедить его, что прошлое нужно оставить в прошлом? К тому же его женитьба на мне позволила тебе отыскать меня! Ведь ты приехал в замок поинтересоваться тем, правду ли говорят вокруг, что он женился… И на этом можно остановиться и счесть вражду между кланами счастливо завершившейся. Поставить точку!