Читать книгу "Бастион. Чувство ранга. Том 1 - Марс Букреев"

в жизни? Все почему-то уверены, что день рождения. В моем мире, во всяком случае. Человека чествуют в этот день, ежегодно, словно появиться на свет — какая-то неимоверная заслуга. И совсем не помнят о другом важнейшем дне, дне смерти. А ведь именно смерть подводит итог всей жизни. Она показывает, чего ты стоишь. После нее ты уже не сможешь исправит ошибки, переиграть, выйти на новый уровень. Все game over, навсегда!

Но разве кто-то переживает по этому поводу? Все живут, словно у них впереди вечность. И я в том числе. Ну, что я сделал такого запоминающегося в прошлой жизни, в моем мире? Да ничего! Ровным счетом — ни-че-го. Мне нечего вспомнить грандиозного, чтобы на пороге вечности сказать: вот, что я смог!

Здесь, в теле Гунальфа, все куда веселее. Вот только веселье заканчивается быстро. Как же глупо! Не задумываться о смерти, ведь она всегда рядом. Один неосторожный шаг, и она распахнет свои объятия для очередного глупца, возомнившего себя бессмертным. У нее тысячи ликов: война, катастрофа, болезнь, несчастный случай или приговор. И каждый из нас, обязательно узрит один из них.

Глава 16

Затем меня посетила другая мысль, настолько ошеломительная, что пригвоздила мое тело к ложу. Я пытался отбросить ее, загнать в самые глубины подсознания, а когда понял, что не могу, постарался просто не замечать ее. Но тщетно, она жалила меня словно взбесившаяся оса, просачивалась через все преграды, возведенные мной, сияла так ослепительно, словно палящее солнце, даже закрытые глаза не спасали от такого яркого света.

Я глупец! Идиот, дурак и бестолочь! Только слепец или придурок, вроде меня, мог не замечать столь явную несуразицу. Предательство Маленкорха. Его не было! Не собирался, чертов маг сносить стены и впускать орду Тьмы. Это все бред моего воспаленного воображения. Боже! Как же горько сознавать, что я сам, своими же действиями, довел дело до плахи палача.

Только сейчас, оставшись один взаперти, осознание этого стало столь ясно, что я, стиснув зубы, тяжело задышал. Я сам себя привел на край гибели. Я сам явился к Пелерину, верному стороннику Маленкорха, и сам же выложил ему свои подозрения. А он, после моего ухода, конечно же доложил о моих словах магу. И они решили просто не мешать мне. Я ничего не буду делать? Отлично! Маленкорх уничтожит все воинство Тьмы, явившееся под стены Бастиона. Честь и хвала ему!

Я задумаю помешать ему? Тоже отлично! Ведь, потом он сможет обвинить меня в предательстве, что собственно и сделал. А если бы я решил убить его? Думаю, Маленкорх изначально дал распоряжение своей страже, если увидят меня с оружием — убить, без оружия — не мешать и задержать позже. Простенькая ловушка, рассчитанная на дураков. И я в нее угодил.

А как же Охренуэль, сидящий в Лабиринте Грез и заглядывающий в мысли окружающих? Да, никак! Нет его! Или он глубоко внутри моего мозга. Мой разум и есть Лабиринт Грез для него. А эльфы, чьи мысли он подсматривает — просто проекция, созданная в моем сознании, не имеющая ничего общего с реальностью. Вот и все. Теперь, точно все.

— Эй, Гун, решил выспаться перед смертью?

Грубый насмешливый голос вторгся в мои размышления. Пленный орк, мой сосед по заключению. Откуда он узнал мое имя? А, ну да, ведь Глендрик называл его.

— Хочешь выглядеть бодрым на казни? — продолжил орк. — Похвально. У меня так не получится.

— Почему? — задал я глупый вопрос.

— У тебя будет, как там сказал этот напыщенный жрец, казнь с последней надеждой.

— Что это?

— Я-то откуда знаю, — рассмеялся сосед. — но звучит обнадеживающе.

Звучит. Но, что на самом-то деле? Может быть, меня бросят связанного в котел с кипящим маслом, а последней надеждой будет попытка выпрыгнуть из него.

— Ты так говоришь, будто знаешь, что ждет тебя, — сказал я.

— Чего тут знать, сдерут кожу. Или здесь или сначала увезут в глубь Анорахада, будто сам не понимаешь.

Он говорил о своей участи, как-то по обыденному, словно о неприятной медицинской процедуре. Сдерут кожу и пойду домой, делов-то. А я тут убиваюсь по своей судьбе.

— Скажи, — вновь обратился орк ко мне, — за, что с тобой так жестко?

— За предательство, — я попытался вложить в голос, как можно больше сарказма.

— Вот как! — казалось орка ничуть не смутили мои слова. — А скажи мне, Гун…

Но договорить он не успел.

— Господин!

Громкий шёпот донесся из одного из отверстий под потолком.

— Господин мой, ты здесь?

— Кто это?

Мигом взобравшись на лежанку, я припал губами к струящемуся, умирающим днем, просвету.

Молчание. Затем встревоженный голос, все тем же громким шепотом спросил:

— Скажи мне, кого я узнала, там в логе?

Это что, та самая лоталли, как ее зовут-то? Одна из «малышек» Пелерина.

— Эм…одного эльфа, как там его, Гелик, нет, гелик это другое, Герлинг!

— Да, да. А кого искали.

— Я забыл твое имя, но к чему эти вопросы?

— Я хочу знать, что разговариваю с тем, с кем хочу поговорить.

—