Читать книгу "Такси «Новогоднее» - Алиса Лунина"

– А ты вообще где, если не секрет?

– В Петербурге. На Петроградской стороне. Смотрю в окно на падающий снег.

– Ну, ты даешь, сестра!

– А что? В Петербурге хорошо, и ангелов больше!

– А чего у тебя голос такой? – встревоженно поинтересовалась Катя. – Ты влюбилась?

И Саша вдруг осознала, что влюбилась…

– Когда успела-то? – пробурчала Катя.

– Это дело такое…

– И кто он?

– Мужчина всей моей жизни!

– И чем он занимается, этот мужчина?

– Готовит для меня немыслимо вкусный ужин, потому что мы очень проголодались, уплясавшись на балу.

– На каком балу?

– Дворцовом. Мы только что вернулись с бала. Кажется, век девятнадцатый.

– Пьяная! – воскликнула Катя.

– Нет, трезвая. Только радостная, и постоянно хочется смеяться. Что это значит?

– Любовь. Кстати, когда ты возвращаешься в Москву?

– Завтра утром.

– Самолетом?

– На Масяне.

– Ну и дела! – присвистнула Катя.

Они пили вино и ели действительно очень вкусную пасту с соусом, пахнущим травами и солнцем.

– Максим, спасибо за эти дни. Мне давно не было так хорошо.

– Спасибо тебе за то, что ты здесь, со мной. Знаешь, я уехал из Петербурга семь лет назад. После смерти родителей накатила такая тоска, что захотелось многое изменить, и я отправился в Москву. А там все закрутилось: женился, открыл свой бизнес, карьера пошла вверх… В Петербург я приезжал раз в году. В начале декабря. В день рождения мамы. Всегда с кем-нибудь. Потому что не смог бы зайти в эту квартиру один, понимаешь? Остаться в квартире, в которой больше никого нет, наедине с прошлым и воспоминаниями, невыносимо. А в этом году получилось так, что ехать мне было не с кем. Я попросил тебя. И очень благодарен за то, что не отказалась.

– А почему в этом году никто не мог с тобой поехать?

Он долго молчал, и Саше стало неловко за свой вопрос.

– Давай спать, Саша. Уже поздно. Завтра нам предстоит долгая дорога.

Она старалась не думать о том, что завтра утром их петербургская история закончится, а что ждет в Москве, неизвестно.

Ночью она не могла уснуть. За окном шумел ветер. Он тоскливо завывал, как обиженный зверь. Ей вдруг стало страшно. Дикий, животный страх…

Странно. Был чудесный вечер, праздничный, радостный, и вдруг эта необъяснимая тревога, взявшаяся непонятно откуда. Ее колотила дрожь. Саша встала, зажгла свет.

Вскоре раздался стук в дверь.

– Не спишь? – спросил Максим. – Увидел у тебя полоску света. Я тоже не могу уснуть.

– Мне почему-то страшно, как в детстве, – призналась Саша. – Будто за мной кто-то наблюдает. Смотрит на меня из коридора. Или с той стороны окна. – Она попыталась улыбнуться. – У тебя квартира с привидениями, что ли?

Максим пожал плечами:

– Не знаю. Говорят, в Петербурге они все с привидениями. Привидения – что-то такое же обыденное и, может, даже нужное, как почтовый ящик.

– Мне один специалист по паранормальным явлениям рассказывал, что в Петербурге полно неотмоленных мертвецов, они гуляют по улицам и в окна заглядывают. Это старый дом? Тут много людей умерло?

– Старый, ему лет сто, – усмехнулся Максим. – И людей за сто лет, как ты понимаешь, умерло много. Но бояться ничего не нужно. – Он сел на кровать рядом с ней. – Это особенная ночь. Сегодня не может случиться ничего плохого. Ты засыпай, я посижу с тобой. Покараулю.

– Дай мне руку!

Он сжал ее ладонь.

– От тебя волшебно пахнет, Саша. Летом, ирисами… Спи. Пусть тебе приснится лето…

И что? Ничего не было. Максим к ней даже не приставал. Посидел рядом, разогнал всех призраков, а когда Саша уснула, ушел.

Утром на кухонном столе она обнаружила записку. Максим написал, что уехал на Смоленское кладбище. К обеду вернется, и можно ехать в Москву.

В Москву… А Саша и забыла, что им пора возвращаться в обычную жизнь…

Она налила чай, подошла к окну. И вдруг поняла, что это не влюбленность, а любовь, и это чувство в отличие от легкой, радостной влюбленности станет для нее мучительным и сложным. Любовь, которую она ждала всю жизнь. И трясло ее ночью от того, что она уже ощущала в себе любовь, как болезнь, как изменение в крови…

Он появился к обеду. Молчаливый, хмурый. Они поели и спустились вниз к машине. Снова трасса, заснеженные леса, домики…

«Молоком течет по снегу ветер

Обдувая сгорбленные крыши,

Будто белых маленьких медведей

Языком шершавым лижет».

За всю дорогу не перекинулись и словом. Разве что, когда сменяли друг друга за рулем, на половине пути.

В Москву вернулись уже ночью.

– Максим, куда тебя отвезти?

Он назвал адрес. Приехали. У Саши что-то рвалось внутри. Неужели сейчас он уйдет и все закончится? И она его больше никогда не увидит?!

Максим вздохнул:

– Саша…

Ей показалось, что сейчас он скажет нечто важное.

– Еще раз спасибо. Понимаешь, у меня в жизни все так сошлось. В сентябре погиб друг. А мы с ним с детства как братья. И началась у меня черная полоса. С женой проблемы. Бизнес того и гляди развалится. Навалилось все сразу.

Она кивнула: да, так бывает.

– Это зона сумерек. Ее надо поскорее преодолеть. Чем быстрее преодолеешь, тем лучше. Зато потом все будет хорошо.

– Точно? – усмехнулся Максим.

Она совершенно серьезно ответила, что да. Точно. Проверила на себе.

– Спасибо тебе, Саша. Мне эта поездка помогла прийти в себя. Знаешь, я перед этим был в такой растерянности, что хотел все бросить. Собирался разводиться с женой, закрыть свой журнал… А теперь думаю, надо дать себе еще один шанс. Может, получится спасти брак и дело, которому отдал столько сил? Это как в цигун, помнишь, упражнение «Поднимаем небо»? Нужно его поднять, даже когда оно падает на тебя… Я попробую. Ты мне очень помогла, Саша. Если бы не ты, не знаю, что было бы…

Она едва не застонала.

«Вот спасибо-то, Максим! Значит, ты решил поднимать небо и налаживать отношения с женой? И в этом есть моя заслуга? Надо же, прелесть какая! Саша, отгрызи себе руку по локоть! Вот сейчас он уйдет, и я его больше не увижу. Я не должна его отпустить. Но что мне сделать? Взять его в заложники? Связать веревкой и не отпускать? Саш, выдохни и отпусти».

– До свидания, Максим.

– До свидания, Александра!

Он оставил на сиденье деньги (много, хватит на месяц, чтобы не работать, сидеть дома, никуда не выходить и реветь, вспоминая этого мужчину).