Читать книгу "Авиатор: назад в СССР 5 - Михаил Дорин"

ягодиц в джинсах. Кто-то даже присвистнул и показал мне большой палец вверх.

Краснову же интересовало всё, начиная от того, как мы переносим тяготы и расслабляемся, до специфики решаемых задач.

— А расскажи мне про эти самолёты? — указала Аня на МиГ-23е, которые выполняли газовку, переставляя крыло из одного положения в другое.

— Истребитель МиГ-23.

— А быстро он летает?

— Быстро.

— А высоко?

— Очень.

Я предложил ей подойти поближе, чтобы она могла воочию увидеть чудо советской авиационной промышленности. В это время как раз 23й закончил газовку.

— Слушай, я с техниками пока пообщаюсь. Ты можешь в тенёк отойти, — сказала Аня, надевая свои солнцезащитные очки «аля-Йоко Оно».

— Что ты у них хочешь узнать? — остановил её я, слегка взяв за локоть.

— Родин, ты после стольких лет снова ко мне тянешься? — загадочно посмотрела на меня Аня, чуть сдвинув вниз очки.

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ой, всё ты понимаешь! — махнула Аня рукой и положила свою руку мне на плечо.

Что творит⁈ Сейчас точно вся база будет шуршать покруче мышей в амбаре, что лейтенант Родин — сердцеед. Не успела девушка с Союза прилететь, как он её уже обхаживает.

— Наверное, отупел, — сказал я, пытаясь снять с себя руку Ани, но она так просто не позволила это сделать. — Мы с тобой тут не одни, Краснова. Хочешь, чтобы слухи пошли.

— Да брось ты! — воскликнула Аня и провела пальцем от кончика моего носа до губ. — Твоей девушки здесь нет, а я ещё помню наше незавершённое дело в беседке детского сада.

С этими словами Аня развернулась и пошла к техникам, которые уже ждали, когда к ним подойдут с расспросами. В такую жаркую погоду некоторые из них были в одних майках или вовсе оголили торс. Естественно, при виде Анечки, ребята втянули животы и напрягли бицепсы. Краснова же не оставила меня в покое и послала мне воздушный поцелуй.

Вот же неугомонная! Хорошо, что Оленька работает в медицинском кабинете и редко выходит на бетон. По идее она должна проверять сейчас состояние личного состава, контролировать режим нахождения на открытом солнце, но вряд ли она так дотошно выполняет эти инструкции.

За спиной скрипнули тормоза УАЗика. И снова я поймал себя на том, что мысли у меня часто материализуются.

— Серёжа, ты чего здесь? — спросила у меня Оля, выйдя из кабины.

Глава 25

Даже рассуждать не хочу на тему «что такое не везёт». Хоть я ничем плохим и не занимался сейчас, да и вообще в вечной любви Оленьке не клялся, но сути это не меняет. Мы же с ней, вроде как, в отношениях. По крайней мере, после моего визита к ней в модуль несколько дней назад, об этом можно говорить смело.

— Задание у меня здесь, — сказал я, когда Оля подошла ближе. — Сопровождаю человека с Союза, прибывшего с заданием редакции.

— Ух, ты! Журналист? — весело спросила Вещевая, хлопнув в ладоши. — Так интересно!

Офигеть как!

— И прям журналист? А с какой газеты? — продолжала интересоваться Оля, высматривая журналиста, совершенно не замечая, как вокруг МиГ-23го крутится симпатичная задница Красновой.

— Газета «Правда». Военный обозреватель.

— Очень важный человек. Ты главное — помогай ему, но и про полёты не забывай. Он, наверняка и с вами останется ночевать. Общаться будете, и расскажите ему об авиации, о ребятах наших. Может, про наш полк напишут в самой «Правде»!

Действительно! Напишут про нас, что мы летаем как хотим, приказы не выполняем в полном объёме, подполковников из комиссий ни во что не ставим, а генералов и вовсе шлём далеко и надолго.

— А можно с ним поздороваться? — спросила Оля, и я совсем потух.

— Оль, тут дело такое, что…

— Да я просто поздороваться. Или нельзя?

Ну не говорить же ей, что с журналистом, как с кинозвездой, надо записываться навстречу.

— Можно. Почему же нет.

— Хорошо, а я подожду, — с горящими глазами встала около меня Вещевая, аккуратно взяв за руку. — Вечером придёшь?

— Конечно. Я, надеюсь, мы закончим к этому времени всю эту подготовку к супермега операции.

— Да, я тоже надеюсь. Нас пока не трогают. Видимо, из-за большого числа раненых. Хирурги вообще не спят ночами. У меня только на аэродроме между вылетами получается подрем…

Недоговорила Оля, поскольку к нам, словно по подиуму шла Аня, поправляя свои солнцезащитные очки. Техсостав оценил фигурку журналиста, пригласил к себе на посиделки, а сама Краснова только помахала им в ответ, пожелав удачи в службе и здоровья.

— Это что за манекенщица? — спросила Оля, кивнув на приближающуюся Аню.

— Анна Краснова — военный обозреватель «Правды», — выдохнув, ответил я.

— Понятно, теперь, почему ты не разделял мой энтузиазм по поводу журналиста, — смахнула Вещевая с моего плеча какого-то жучка. — Пристаёт к тебе?

Не скажешь ведь, что Аня уже завлекает меня к себе. Тогда здесь можно будет октагон поставить и провести поединок. Ох, и переоцениваешь ты себя, Серый!

— Ой, интересная беседа получилась! Хорошо, что ты меня сюда привёл Серёжа, — сказала Аня, подойдя к нам, и сняла у меня с головы фуражку. — Родин, не следишь за формой. Гляди, какой у тебя пыльный головной убор.

Оля держалась стойко, рассматривая снизу вверх подошедшую дикую кошку. А ведь по характеру движений и тону голоса, что-то кошачье в Анечке было. Жизнь в столице и будущая деятельность «акулы пера» обязывает.

— На открытом воздухе без головного убора нельзя, девушка, — акцентировав внимание на каждом слове, произнесла Оля, поставив руки в боки.

Такой выпад не могла пропустить Аня.

— Что вы говорите, товарищ старший лейтенант? — передразнивая соперницу, сказала Аня. — Вам на своё место службы не надо выдвигаться? Приготовили обед на всех?

Я сейчас себя ощущал королём прайда, которого должны обхаживать его львицы, но они почему-то принялись делить меня со всеми потрохами. Полетели колкости, и каждая из девушек была оригинальней другой.

— Вы доктор? Хм, наверняка, как и все поликлиники — чистая, доступная и бесплатная! — заявила Аня, сложив руки на груди.

— Ой, как же вы блистаете своим умом, Анечка! Но если хотите почувствовать себя звездой — сядьте на ёлку и сияйте, дорогая, — бросила ей в ответ Оленька.

На подобный словесный поединок у меня желание смотреть уже не было. А вот техники ржали с каждой реплики девушек, совершенно оставив работу над МиГом. Попкорна не хватает только!

— Девушки, предлагаю всем разойтись по углам…

— Нет-нет, Серёжа, — остановила меня Оля, приложив палец к моим губам. — Мне вот твоя одноклассница показалась очень даже хорошей в общении. Вы Аня, я смотрю, имеете успех во всём — учёба, работа, мужчины…

— Я вовсе не говорю, что я лучше всех. Просто такие, как… ну некоторые, я не про вас, конечно — мне неровня. И все нити жизни я держу в своих руках. Так, всегда было, — перебила её Аня, поправив на меня фуражку, которая накренилась на один бок.

— Руками? Да вы оказывается рукодельница большая! — воскликнула Оля и поправила мне фуражку.

— Конечно. Мужчинам это нравится, — кивнула Аня, смотря за моей реакцией.

— Вы вот своими руками делаете то, что я прекрасно могу делать и одним взглядом. Рукоделайте дальше. Всех вам благ, — сказала Оля и, погладив меня по щеке, села в УАЗик и укатила со стоянки.

— Ха, соперница нашлась! Подружка твоя?

— Вообще-то, да. Ты чего тут устроила выяснение отношений? — спросил я, когда мы продолжили идти дальше к стоянке нашего полка.

— Родин, а ты чего какую-то швабру защищаешь? Или ты типо в сторонке? Не стыдно тебе втайне от Жени шуры-муры крутить? — воскликнула Аня, натягивая посильнее на голову панаму.

— Не стыдно. Насчёт «швабры» сделаю вид, что послышалось. Не перегибай! — ответил я, пригрозив пальцем. — Скажи, ты ко всем вот так в трусы лезешь или только в моём «белье» решила покопошиться?

— Ты неправильно понял. Женщина никогда не станет намекать на это мужчине. Пора бы знать уже, — заявила Краснова, отвернувшись в сторону.

— Не ты ли мне намекала возле самолёта? Или скажешь, показалось? — не унимался я.

— Ой, всё! Занудный ты какой-то!

Ну да! Намёк, видимо, был на чаепитие с бубликами.

— И почему это тебе не стыдно? Чтобы тебе Женя сказала, услышав бы такое? Я бы убила! — ткнула Аня мне в грудь своим пальчиком с нежно-розовым цветом ногтей.

Я взял небольшую паузу, чтобы переварить воспоминания трагической ночи. Не стоит на Аню злиться за это напоминание — она не обязана была знать.

— Ничего уже не скажет, Женя. Она погибла в прошлом году перед нашей свадьбой…

Конечно,