Читать книгу "Мужчина, которого предала женщина - Владимир Колычев"

– Ну, вот и сходили за хлебушком, – нервно засмеялся Юра.

– Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросил Валентин.

– Ты знаешь, предчувствие было… Так, держись!

Медник на скорости, с заносом вошел в поворот, взорвав колесами лужу. Валентин заметил, как поднятая вода захлестнула женщину в черном плаще и с кошелкой на локте. Та гневно закричала, угрожающе махая рукой в их сторону.

– Похоже, нас прокляли, – мрачно усмехнулся Валентин.

– Мы давно уже проклятые. Или ты этого еще не понял?

– Да, наверное, – не стал спорить он.

Нервное напряжение вдруг отпустило его.

Действительно, судьба уже наказала его так, что хуже, казалось, и быть уже ничего не может. И чего бояться ответственности, если срок свой он не отбыл, плюс побег, ограбление магазина, соучастие в одном нападении на инкассаторов, прямое участие в другом. Семь бед – один ответ…

– Нормально все, карты сами ложатся в руки! – оскалился Медник. – Я же чувствовал, что сейчас что-то будет. И точно, выходят из банка, деловые такие, идут, красуются – смотрите, какие мы крутые. Все, типа, от дождя прячутся, а мы службу тащим, стволы у нас, все нипочем, любого на обе лопатки. Честное слово, сами напрашивались! Службы не знают, ничего не боятся, должен же был кто-то их за это наказать…

– Ну, ты и наказал.

– Да легко. Руки сами развязались. Ну, думаю, начинать надо – а все уже, оказывается, закончено. Смотрю, лежат голубчики, как будто не я, а кто-то другой их уделал… Да, кстати, спасибо тебе, спас меня. Я деньги в машину забросил, смотрю, хмырь на крыльце стоит, меня на мушку берет. Хорошо ты ему вломил…

– Так руки сами развязались, – передразнивая Медника, бравурно сказал Валентин. – Ну, думаю, начинать надо – а все уже, оказывается, закончено. Смотрю, лежит голубчик…

– Это по-нашему! – засмеялся Юра. – И ствол, правильно сделал, что взял. Я не успел. Там две сумки денег, пока с ними возился, этот подоспел…

– Подоспел, – кивнул Валентин. – И в оборот тебя взял. Он же пристрелить тебя мог.

– Мог.

– Нельзя же без подготовки.

– Сам знаю, – приуныл Медник.

– Черт тебя дернул.

– Ну да… Хорошо то, что хорошо заканчивается. Сам знаю, что это не оправдание… Кстати, посчитать надо, сколько там счастья нам привалило.

– Не в деньгах счастье, – криво усмехнулся Валентин.

Но за сумками на заднее сиденье полез. Это был обычный инкассаторский мешок с металлической рамкой, замка на нем не было, только печать, которая не стала для Валентина непреодолимой преградой.

Он слышал, что существуют специальные сумки, в которых на открытие срабатывает пиропатрон, заливая деньги несмываемой краской. Но этот мешок был явно не из таких моделей. Зато наличность была не из дешевых. Сплошь упаковки из тысячных банкнот. Одна, две… десять, двадцать… шестьдесят четыре… В другом мешке он насчитал чуть меньше – всего сорок восемь пачек, но тоже из тысячных купюр.

– Миллион сто двадцать, – подвел он общий итог.

– Ничего себе! – ликующе протянул Юра.

– Тут сопроводительные… Мебельная фабрика «Витязь»… Кирпичный завод «Красный Октябрь»… – совсем не весело прочитал Валентин. – Рабочим зарплату везли.

– И что?

– Да ничего, простых людей ограбили.

– Мы за этих людей в Чечне воевали. И что? Кто-нибудь вышел на улицу, чтобы нас поддержать? Нет! – сквозь зубы процедил Медник. – Так что и мне на них наплевать!

Немного подумав, он продолжил уже более мягким тоном:

– Да и не пострадают работяги. Им-то какое дело, куда деньги делись? Украли, распилили – это их не волнует. Не из их же кармана украли, значит, будьте добры выплатить зарплату. И выплатят. Может, задержат немного…

– А инкассаторы?

– Они знали, на что шли. Мы, когда в рейд выходили, знали, что нас могут убить. И все равно шли… К тому же они сами виноваты, что рты раззявили. Они виноваты, я их наказал… Слушай, а тебе не все равно, что да как? Главное, трупов нет… Или ты своего убил?

– Не знаю. Вряд ли.

– А если бы и убил, тебе не все равно? Одним трупом больше, одним меньше…

– Я… Я не убийца! – всполошился Валентин.

– А я убийца! Я на своем веку знаешь сколько людей убил? Пальцев не хватит, чтобы сосчитать. И ничего, нормально все.

– Но так то ж на войне.

– А мы сейчас, по-твоему, где?…

– Ну, не на войне же!

– Как же не на войне? За нами охотятся, нас хотят убить, значит, мы на войне, значит, должны воевать. Чтобы выжить. И мы воюем. И выживаем…

Машина уже выехала из города и по тряскому проселку шла в сторону лесного массива, где мокли под дождем беглые разведчики. Медник смотрел за дорогой и поглядывал в зеркало заднего вида, но их никто не преследовал. Ненастье было им только на руку.

Юра загнал «Ниву» далеко в лес, остановил ее у поваленного дерева, за которым должен был ждать их Теплов. Алексей дал о себе знать, едва только Медник вышел из машины. Он был в брезентовом плаще с прикрепленными к нему ветками, за плечом автомат.

– Макарыч, принимай аппарат! Во, махнул не глядя!

– Кого ты там махнул? – с одобрением осматривая машину, спросил Теплов.

– Да двух инкассаторов. Был третий, так его Валек махнул.

– Разве вас за инкассаторами посылали?

– Да так, случай подвернулся… О! Командир!

Валентин тоже стоял возле машины, демонстрируя свое равнодушие к дождю. И услышав, что Медник обращается к Цаплину, огляделся по сторонам, но никого не увидел. Вернее, сразу не увидел. Капитан отделился от куста так, будто был составной его частью. На нем был обычный армейский камуфляж, лицо не измазано специальной краской, но при этом он так органично вписывался в лесную композицию, что казался не человеком, а лешим, способным обретать невидимость.

– И что там за случай? – взыскательно спросил Цаплин, приблизившись к Меднику.

– Валек, скажи, что мы не нарочно!

– Ты мне скажи, а твоего Валька я потом послушаю.

– Ну, Полунин в магазин пошел, а я остался. Там банк был, Сбербанк, между прочим. Смотрю, инкассаторы мимо меня идут, ворон считают… Одного вырубил, второго, а третий из магазина выскакивает. Но там уже Полунин был. Он меня подстраховал…

– Нарочно подстраховал или случайно?

– Да какая разница, командир? Там денег – больше миллиона!

– Насколько больше? – ничуть не изменившись в лице, спросил Цаплин.

– На сто двадцать тысяч. И машина, смотри, какая! Четырехдверный удлиненный вариант! И пробег у нее всего сорок тысяч. Работает как часики. Мы на ней по любому бездорожью, вшестером, до самой Москвы дойдем.