Читать книгу "Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков - Роб Данн"

Многие энтомологи воображали, что в человеческом жилье обитает очень мало видов насекомых, причем в основном это насекомые вредные. Однако реально проблемные виды, вроде комнатных мух, переносящих фекально-оральные патогены, тараканов-прусаков, способствующих развитию аллергии, или термитов, разрушающих деревянные постройки, в обследованных нами домах встречались довольно редко. Вместо этого мы, подобно братьям Бегуанам, натыкались на комнаты, полные тайн. Мы натолкнулись на огромное разнообразие мелких насекомых — прекрасное и возвышенное проявление древней истории животного мира.

Да, я нахожу эстетическую ценность в тех видах животных, что шныряют повсюду в наших домах. Вы не обязаны со мной соглашаться. И мне вас не убедить! Да и какое я имею право? Почему, собственно, вы должны находить красоту в существах, которых многие люди считают неприятными и даже отталкивающими? Раздумывая над этим, я вспомнил один очерк из книги, написанной Хэрри Грином, специалистом по биологии змей[181]. Грин задавался тем же вопросом, но применительно к змеям. Вслед за философом Иммануилом Кантом он различает две эстетические категории, применимые к природным объектам: прекрасное и возвышенное[182]. Мы испытываем чувство прекрасного при виде яркого птичьего оперения, слушая пение одинокой цикады или наблюдая, как всплывает из морских глубин кит. На восприятие прекрасного влияют наши органы чувств и принадлежность к определенной культуре, но не интеллект. Недавно я разглядывал в микроскоп чешуйки крыла зерновой моли и восхищался их красотой. Такие же чувства у меня вызывает паутина над входной дверью моего дома и даже усики комара. Возвышенное, однако, — это нечто другое, это эстетическая оценка, выходящая за пределы созерцания букашки или птицы, когда наблюдение помещается в более широкий интеллектуальный контекст. Звездное небо прекрасно потому, что приятно для наших глаз, но возвышенность этого зрелища в том, что мы осознаем, как грандиозна Вселенная, и понимаем, что каждая из множества светящихся точек — это звезда, во многом напоминающая наше Солнце. Братья Бегуаны были потрясены красотой открытой ими пещеры, но чувство возвышенного, выросшее из понимания того, какое значение она имеет в истории первобытного искусства, заставила их, особенно Луи, посвятить большую часть своей жизни исследованиям пещер. Точно так же крылышки зерновой моли сами по себе прекрасны, но знание, что именно это насекомое пересекало Атлантику на кораблях Колумба, плодилось и размножалось в древнеримских амбарах и, вероятно, было известно еще жителям Древнего Египта, вызывает возвышенные чувства. Такой же трепет у меня вызывает мысль, что похожие истории были и у всех других видов, живущих в наших домах, только истории эти еще не написаны. По моему мнению, это не менее удивительно и волнующе, чем осознание грандиозности Космоса. Я не перестаю испытывать это чувство с тех самых пор, когда впервые отправился бродить по тропическому дождевому лесу Коста-Рики. Для меня чувства прекрасного и возвышенного, которые пробуждают членистоногие, живущие в наших домах, — достаточный повод, чтобы наблюдать их, заботиться о них и в некоторых случаях оберегать от исчезновения. Но и тут вы можете возразить: мол, вам-то какая польза от всех этих непрошеных гостей? Если так, то вы не оригинальны.

Глава 8. Какая польза от пещерного кузнечика?

В доме удача.

Посиди же, муха, на рисе

Еще немного.

Кобаяси Исса

Начиная писать о пещерных кузнечиках и других членистоногих, живущих в наших домах, мы с сотрудниками лаборатории были невероятно воодушевлены. Мы обнаружили огромное богатство видов, материал для будущей многолетней работы сотен исследователей. В порыве энтузиазма мы предвкушали, как сделаем наши результаты доступными не только ученым, но и широкой публике и что обычные люди, узнав о них, будут поражены не меньше нашего. Мы надеялись, что тысячи восьмилетних мальчиков и девочек, вдохновленных нашими открытиями, примутся обследовать свои дома в поисках никому не известных созданий. До некоторой степени так оно и получилось. Надеюсь, что этот интерес не угаснет, и сегодня наша работа в немалой степени посвящена попыткам пробудить у детей и их родителей интерес к изучению живых существ, окружающих человека. Но не у всех людей наши открытия вызвали ответный энтузиазм. Некоторые даже спрашивали: «Ну, хорошо, а как от них избавиться?» Или еще чаще: «А какая вообще от них польза?»

Для эколога слышать рассуждения о пользе видов — настоящая пытка. Мы отлично знаем, что в природе нет «хороших» и «плохих», «полезных» и «вредных» видов — все они просто существуют. Что бы ни говорили нам наши чувства и убеждения, синий кит не более «ценен», чем паразитирующие в нем ленточные черви, или бактерии, живущие в этих червях, или вирусы, нападающие на эти бактерии. Все эти виды возникли в ходе эволюции, как и лобковая вошь или человеческий кожный овод, личинки которого поселяются в подкожной ткани и дышат с помощью двух выставленных наружу спиралевидных трубочек. В них нет ни добра, ни зла, они просто есть.

Но, если для нас подобный вопрос не стоит (по крайней мере, в подобной форме), это не значит, что его надо отметать с порога. Давайте лучше переформулируем его так, чтобы он стал значимым и интересным. Например, мы можем спросить: «Какое значение этот вид может иметь для человеческого общества и как экология и эволюционная биология помогают это узнать?» На такой, слегка скорректированный (и чуть более многословный) вопрос ученые могут попытаться ответить. Как выяснилось, многие виды членистоногих, живущие по соседству с нами, полезны.

Я уже рассказывал, какими ценными для нашего здоровья и благополучия бывают некоторые организмы, встречающиеся у вас дома. Но многие другие виды могут приносить косвенную пользу, в том числе и для отдельных отраслей хозяйства. Возьмем мельничную огнёвку (Ephestia kuehniella), небольшую бабочку, которая иногда изобилует на кухнях и в пекарнях. У этого насекомого есть специфический паразит — патогенная бактерия Bacillus thuringiensis, впервые найденная в Германии (конкретно в Тюрингии). Позже выяснилось, что этот микроб может быть полезен в борьбе с вредителями зерновых. Живых бактерий стали распрыскивать над полями. Потом узнали, что гены Bacillus thuringiensis можно «встроить» в геном пшеницы, хлопка или сои. Таким образом были получены трансгенные растения, способные производить пестициды для защиты от насекомых. Зерновая огнёвка пригодилась в качестве хозяина бактерии, от которой получены гены, давшие экономический эффект в миллиарды долларов.

В жилых домах встречаются десятки видов грибов рода Penicillium, в одном из которых в свое время были впервые обнаружены антибиотики. Это открытие спасло миллионы человеческих жизней. Другой представитель этого рода содержал вещества, необходимые для производства статина — первого препарата для снижения уровня холестерина. Два вида грызунов, домовая мышь и серая (она же рыжая, она же норвежская) крыса, — привычные обитатели человеческого жилья, где они находят прекрасные условия для жизни. Вместе с плодовой мушкой-дрозофилой эти зверьки оказались незаменимыми лабораторными животными для исследований по медицине и физиологии, что позволяет не проводить эксперименты на людях. Изучая их, мы познаем самих себя.