Читать книгу "Души теней - Лиза Джейн Смит"

Она выдавила улыбку:

— Это просто здорово.

— Я хотел поговорить с тобой. По сначала…

В следующий миг Елена оказалась уже в его объятиях.

— Дамон… мы не можем, — она попыталась высвободиться. — Мы не можем это продолжать, ты же знаешь.

Дамон не отпустил ее. Его объятия наполовину путали, наполовину приводили в восторг. Елена с трудом сдержала слезы.

— Все хорошо, — мягко сказал Дамой, — можешь плакать. Мы контролируем ситуацию.

Что-то в его голосе окончательно напугало Елену. Не так, как минуту назад, а по-настоящему.

Он сам боится, внезапно подумала она. Она видела Дамона разъяренным, горящим от страсти, вежливым до холодности, издевающимся, очаровательным, подавленным, пристыженным — но она никогда не видела, чтобы он чего-нибудь боялся. Она с трудом могла себе это представить. Дамон боится… за нее.

— Это из-за того, что я сделала вчера? Они собираются убить меня? — Она сама удивилась спокойствию в собственном голосе. Она ничего не чувствовала, кроме смутного раздражения и желания успокоить Дамона.

— Нет! — Он схватил ее за руку. — Во всяком случае, сначала им придется убить меня и Сейджа. И всех людей в этом доме, если я их хоть чуть-чуть знаю.

Он остановился будто задохнувшись — а это было совершенно невозможно. Он тянет время.

— Но они хотят это сделать, — уточнила она, сама не понимая, почему так уверена в этом. Может быть, она что-то уловила телепатически.

— Они… угрожали, — медленно сказал Дамон, — дело не в старом Дрозне; здесь постоянно случаются убийства, и убийца получает все. Но за ночь распространились слухи о твоем поступке. По всей округе рабы отказываются подчиняться. В трущобах беспорядки, и не исключено, что они распространятся по всему городу. Нужно что-то сделать, и как можно скорее, иначе все Темное Измерение взорвется.

Пока Дамон говорил, Елена слышала доносящиеся из-под двери звуки. Они тоже боялись.

Может быть, с этого начнется что-то важное, подумала Елена, мигом отвлекаясь от собственных проблем. Даже смерть будет не слишком высокой ценой за освобождение этих несчастных людей от демонов.

— Но этого не случится! — возразил Дамон, и Елена поняла, что передает ему свои мысли. В голосе Дамона была настоящая мука. — Если бы мы все спланировали, если бы тут нашлись люди, которые могли бы стать лидерами восстания, если бы даже мы их нашли, шанс бы был. Вместо этого наказывают всех рабов там, куда уже дошли слухи. Их пытают и убивают только по подозрению в симпатии к тебе. Такое происходит по всему городу, и становится только хуже.

Душа Елены, воспарившая в мечтах, с треском обрушилась на землю. Она в ужасе уставилась на Дамона:

— Мы должны это остановить. Даже если мне придется погибнуть…

Дамон притянул ее к себе:

— Тебе, Бонни и Мередит, — он охрип, — слишком многие видели вас вместе. Все знают, что это вы виноваты.

Елена похолодела. Хуже всего было то, что она понимала: об одном-единственном таком случае, оставшемся безнаказанным, могут узнать все рабы. И тогда сказка превратится в сказание…

— За ночь мы стали знаменитыми. Завтра мы будем легендой, — пробормотала она, представляя сбивающие друг друга костяшки домино, постепенно смалывающиеся в слово «героиня».

Но она не хотела быть героиней. Она просто хотела вернуть Стефана. И хотя она была готова отдать жизнь, чтобы спасти рабов от пыток и смерти, она собственноручно убьет любого, кто прикоснется к Бонни или Мередит.

— Они чувствуют то же самое. Они слышали, что сказало это… собрание, — Дамон взял ее за руки, как будто пытался поддержать. — Девушку по имени Хелена высекли и повесили сегодня утром только за то, что ее зовут так же, как тебя. Ей было пятнадцать.

У Елены задрожали колени, как часто случалось в объятиях Дамона… но по другой причине. Дамон опустился рядом с ней, и разговор продолжался прямо на голом полу:

— Это не твоя вина! Ты — это ты! Люди любят тебя именно такой.

У Елены бешено билось сердце. Все и так было плохо, а она сделала еще хуже. Не подумав. Воображая, что на кону стоит только ее жизнь. Действуя, предварительно не оценив последствий. Но, окажись она в этой ситуации снова, она поступила бы так же. Или, подумала она, стыдясь самой себя, почти так же. Если бы она знала, что подвергнет опасности всех, кого любит, она попросила бы Дамона поторговаться с рабовладельцем. Купить рабыню за огромную сумму… если бы у них были деньги. Если бы он послушал. Если бы каждый удар плети не рисковал оказаться последним…

Внезапно она собралась с мыслями и с духом.

Что было, то прошло.

Теперь все так, как оно есть.

Значит, надо действовать.

— Что мы можем сделать? — Она настолько разозлилась, что попыталась освободиться и потрясла Дамона за плечи. — Мы должны что-то сделать прямо сейчас! Они не могут убить Бонни и Мередит, да и Стефан погибнет, если мы не найдем его!

Дамон молча обнял ее еще крепче. Он закрыл от нее разум. Это могло быть и хорошо, и плохо. Возможно, у него было какое-то решение, которым он не хотел делиться. Или, возможно, дело было в том, что городские власти удовлетворились бы только казнью трех «мятежных рабынь».

— Дамон, — он обнимал ее слишком крепко, и она не видела его лица, но могла представить его себе. Она попыталась обратиться к нему напрямую, мысленно.

«Дамой, если есть хоть какой-то способ спасти Бонни и Мередит, скажи мне. Ты должен. Я приказываю!»

Ни у кого из них не было настроения смеяться над тем, что «рабыня» приказывает «хозяину». Елена услышала мысли Дамона.

«Они говорят, что, если ты извинишься перед молодым Дрозне, тебя отпустят. После шести розог», — Дамон извлек откуда-то пучок гибких палок из какого-то светлого дерева. Может быть, это ясень, подумала Елена, опять удивляясь собственному спокойствию. Это единственное дерево, эффективное против всех, даже против вампиров, даже древних, которые здесь, разумеется, тоже жили.

«Наказание должно быть публичным, чтобы о нем начали говорить. Они утверждают, что беспорядки прекратятся, если ты, их зачинщица, признаешь свое рабское положение».

Мысли Дамона были очень тяжелыми. Тяжело было и у Елены на сердце. Сколько своих принципов она предаст этим? Скольких рабов она обречет на жизнь в неволе?

В мысленном голосе Дамона появилась злость:

«Мы здесь не для проведения реформ в Темном Измерении, — напомнил он таким тоном, что Елена вздрогнула. Дамон слегка встряхнул ее за плечи. — Мы пришли освободить Стефана, помнишь? Думаю, не нужно говорить, что мы никогда этого не сделаем, если будем играть в Спартака. Нам не следует начинать войну, которую точно не сможем выиграть. Даже Стражи не могут в ней победить».

На Елену снизошло просветление.