Читать книгу "Сестры зимнего леса - Рина Росснер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Либа, постой!
Вместе идём в дом.
– Ну как? Нашла, что искала?
– Нам с Лайей придётся вернуться к себе.
– Зачем? – Он бледнеет. – Разве тебе у нас плохо?
– Я должна думать о сестре, а не о себе, – закрываю глаза.
– Либа, посмотри на меня. – Довид кладёт руку мне на плечо.
Мотаю головой, по щекам текут слёзы.
– Прошу тебя, Либа, объясни толком, что происходит?
– Не могу.
– Я тебя не отпущу. Ещё ни к кому на свете я не испытывал того, что чувствую к тебе.
– Довид, у меня нет выхода. Если не перевезти Лайю домой, в её собственную постель, она никогда не поправится.
– Она никогда не поправится, если будет жить впроголодь в холодной хате без присмотра доктора, – резко возражает Довид.
– Ты не понимаешь.
– Действительно, не понимаю. Сестрица твоя капризничает, а ты ей потакаешь, наплевав на собственную жизнь. Пора бы уже и о себе подумать.
– Довид, прошу тебя! Мне и так нелегко. Я пообещала матери, и теперь у меня нет выбора. Я несу ответственность за сестру! Если бы речь шла о ком-то из твоих братьев, разве ты поступил бы иначе?
Эмоции хлещут через край. Я прекрасно знаю, чего хочу, но не могу себе этого позволить. На первом месте Лайя, всегда Лайя. Между прочим, мы с Фёдором оба «иные». Вероятно, именно это он и почуял в Лайе? Родственную душу? А Довид… Довид не для меня. Мы не пара. Слишком разные, как солнце и луна.
– Либа, в лесу что-то неладно. Похоже, медведь завёлся, а то и не один. Сама же жаловалась, что за тобой следят странные люди. Вдруг они тебя похитят? Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу. – Он зажмуривается.
– Мне очень жаль, Довид. Знаю, моя просьба кажется бессмысленной, тем не менее, чтобы Лайя выздоровела, надо переправить её домой.
Как, как ему объяснить? Что сказать? Правду? Мол, моя сестра – лебедь, и у неё режутся крылышки? Она, видишь ли, страстно влюбилась в кота-оборотня, который пообещал её исцелить, но готов сделать это только у нас дома? А что до странных хасидов, бродящих по лесу, то это – мои родичи-медведи. При всём том мне надо защитить сестру от стаи лебедей, хотя, положа руку на сердце, лебеди уже не кажутся худшим, что может с ней приключиться. Сказка для детишек, да и только. Страшная, страшная сказка, ставшая явью.
– Почему ты упорно отказываешься от помощи? – в отчаянии восклицает Довид, склоняясь ко мне, словно собираясь поцеловать, но вместо этого крепко прижимает к себе. – Я здесь, Либа, ради тебя я готов на всё.
Помедлив, тоже его обнимаю. Напряжение внезапно отпускает. Все мои опасения насчёт судьбы Лайи и нашей с ней истинной природы куда-то исчезают. На одну благословенную минутку я забываю о сестре, о медведях, лебедях и даже о Фёдоре с его братьями. Забываются когти, клыки и шерсть, странные лесные незнакомцы, Женя, исчезнувшие Глазеры, сгинувшие родители. Остаётся только ощущение сильных рук Довида. Будь что будет, лишь бы он меня не отпускал подольше.
На моей щеке его дыхание. Думаю: «Мы дышим одним воздухом. Значит, не так уж и отличаемся. У нас одна вера, один Бог, мы едим одну и ту же пищу и смеёмся над одними и теми же шутками». Хочу обычную семью, обычный дом, надоело бояться того, что приходит из леса.
Наши взгляды встречаются.
– Либа, я тебе верю. Чем я могу помочь?
Понимаю, как нелегко дались ему эти слова, но ими всё сказано. Доверие, должно быть, – величайший дар, который можно получить.
Довериться ему? Вот только во что оно мне встанет, это доверие? В горле першит. Можно ли назвать мои чувства к Довиду любовью? При виде его я делаюсь точно пьяная: руки-ноги дрожат, в голову лезут сплошные глупости. Как-то раз я глотнула чуточку больше, чем биссл, тятиного шнапса, и со мной было то же самое: по всему телу разлился жар.
Тянусь к губам Довида и целую. Поцелуй сначала нежный, почти сестринский, затем мои руки зарываются в его волосы, и вот уже, кажется, ничего на свете я не жажду больше этих губ. Похоже, не так уж сильно я отличаюсь от сестры. Целуемся до тех пор, пока Довид, тяжело дыша, не приваливается к стене. Глаза у него потемнели, стали совсем как влажная речная галька.
– Ты сводишь меня с ума, – шепчет он, зажмуриваясь.
Смеюсь. Всё потому, что я – дикий зверь. Что, если – представим, хоть на минуточку! – Довиду это окажется по нраву?
– Пойду запрягу лошадей, – говорит он. – Отвезу вас домой.
– С чего ты так резко сменил тему разговора? – поддразниваю я.
– Ради нас обоих. Если поцелую тебя ещё раз, неизвестно, чем всё закончится.
– Ну и пусть.
– Боюсь, моя матушка не одобрит подобных сцен в своём коридоре.
Мы прыскаем со смеху. Со вздохом чмокаю его в щёку.
– Ну, хорошо. Запрягай.
– Дорога может оказаться тряской. – Он подмигивает.
– Я об этом и не думала… – прикрываю рот рукой.
– А я подумал. – Он улыбается. – Либа, с тобой я теряю разум. Как бы мне хотелось… – Довид мотает головой. – Всё, пора запрягать.
– Мне бы тоже хотелось…
Мысленно улыбаюсь, хотя лицо горит огнём.
– Пойду «обрадую» маму. Пожелай мне удачи, она нам сейчас очень понадобится.
Хихикнув, беру его за руку:
– Довид, обещаю, по пути я расскажу тебе всё.
– Надеюсь, – кивает он.
– Не сомневайся. – Хватаю его за рукав, в голове – сумятица. – Спасибо, Довид, я стольким тебе обязана!
– Ничем ты мне не обязана.
– Конечно, обязана! И когда-нибудь верну долг, обещаю.
– Не надо ничего обещать. Просто позаботься о своей сестре и себе самой. Прочее подождёт. Пусть мне самому ждать не хотелось бы.
Иду в гостиную, где лежит Лайя.
– Либа, как бы там ни было, я тебя не брошу, – говорит вслед Довид. – Так просто ты от меня не отделаешься. Уж это-то я могу пообещать.
Оглядываюсь и улыбаюсь. Зря он. На примере Глазеров и собственных родителей я уже поняла, что любые обещания могут быть нарушены.
Лайя
Либа
Укутанная одеялами, Лайя лежит на телеге между корзин и мешков с припасами: мясом, домашним хлебом, творогом, овощами, сушёными яблоками и травами.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Сестры зимнего леса - Рина Росснер», после закрытия браузера.
