Читать книгу "Мировая история - Одд Уэстад"

Пока вся Восточная и Юго-Восточная Азия (за исключением Китая) переживала глубокий, но для большинства стран мимолетный финансовый кризис 1997 и 1998 годов, Япония после холодной войны вступила в период спада, которому предстояло продлиться больше десятилетия и после которого восстановление этой страны происходит с большими затруднениями. Японская экономика, часто провозглашаемая в 1980-х годах мировым лидером с точки зрения производительности и разработки новых товаров, к концу XX века представлялась жалкой тенью своего славного прошлого. Из-за неумеренной спекуляции недвижимостью и огромных инвестиций в непроизводственную деятельность или секторы, приносящие жалкую отдачу, у японских банков скопились огромные обременения, а у финансовых учреждений – неоплатные долги. Курс иены резко упал; спекуляция на ее курсе началась незамедлительно и нанесла вред в мире финансовых операций быстрее, чем когда-либо прежде. Преобладающая деловая культура Японии, надежно встроенная как таковая в официальные и финансовые сети, теперь оказалась неспособной обеспечить решающее руководство к действию, поэтому с проблемой справиться не получилось, тем более условия для этого стали еще более неблагоприятными. Японская экономика на международной арене перешла в разряд отстающих, в результате наметилось снижение цен и рост безработицы. Стремительно сменявшиеся правительства казались неспособными остановить такой процесс, и кое-кто из политиков ради укрепления собственного авторитета стал потворствовать националистическим чувствам населения. Деловой застой в Японии означал, что с конца 1990-х годов на нее больше нельзя было рассчитывать с точки зрения получения помощи для избавления экономических систем соседних стран от их хозяйственных трудностей, и даже притом, что в регионе в целом с начала первого десятилетия XXI века рост удалось возобновить, в некоторых странах, таких как Индонезия и Филиппины, былые темпы прироста ВВП восстанавливались очень медленно. По ходу дела своих сбережений, а иногда просто средств к существованию лишились миллионы человек от Хоккайдо до Бали.

Политические смещения в Юго-Восточной Азии, последовавшие за тогдашним кризисом, тоже выглядели весьма заметными. Министры авторитарных режимов в ряде стран использовали общественные ресурсы в интересах ближнего окружения тех, кто пользовался властью, и их родственников. В мае 1998 года после того, как с начала года индонезийская экономика сократилась на 8 с лишним процентов и валюта этой страны потеряла четыре пятых своей долларовой стоимости, массовые беспорядки заставили президента отказаться от власти. Так подошли к концу 32 года существования жестко контролировавшейся, прогнившей, но официально числившейся «демократической» системы. Пришедшие на смену правительства превратили Индонезию в страну с намного более открытым обществом, но восстановление экономики у них шло очень медленно. На какое-то время там обострилась этническая и религиозная междоусобица. Но с начала первого десятилетия XXI века рост экономики удалось восстановить, и при президенте бывшем генерале С. Юдойоно политическая стабильность укрепилась в самых плюралистических для нее условиях. К 2010 году эта главным образом мусульманская страна с населением почти 250 миллионов человек уже переживала стремительный прогресс.

Второй по численности населения страной в этом регионе числится Вьетнам, и его руководство повело свой народ в диаметрально противоположном направлении через дальнейшую централизацию своей политики с одновременным стимулированием экономической реформы по китайскому образцу, названной во Вьетнаме «дой мой» («обновление»). К началу первого десятилетия XXI века Вьетнам занимал второе место в мире по темпам роста экономики, но просторные области этой страны все еще пребывали в относительной нищете (как в Китае), эксплуатация трудовых ресурсов под капиталистическими лозунгами с коммунистической спецификой шла весьма интенсивно. В общем и целом невиданные взлеты и провалы экономики восточноазиатских стран в первом десятилетии XXI века показали достигнутый уровень интеграции мирового хозяйства: экономические сдвиги в Пекине или Джакарте оказывали самое непосредственное воздействие на положение дел в мире и наоборот.

В Индии, как и в Китае, совсем не сразу сказались жесткие финансовые и экономические циклы, затронувшие многие восточноазиатские страны. В этом отношении, бесспорно, на благо Индии послужила прошлая политика ее правительства. Правительства Индийского национального конгресса, пусть даже допуская некоторый отход от социализма первых лет независимости, долгое время находились под мощным влиянием идей протекционизма, управляемости, национальной самодостаточности и даже замкнутости. Расплачиваться пришлось медленными темпами роста и социальным консерватизмом, но их сопровождали слабые притоки зарубежного капитала по сравнению с соседними странами.

В 1996 году Хиндутва и националистическая Бхаратия джаната парти (БДП) нанесли крупное поражение Индийскому национальному конгрессу и сформировали в нижней палате парламента самую многочисленную фракцию. Ее представители не смогли образовать свое собственное правительство, тем не менее появилось коалиционное правительство, развалившееся после внеочередных (сопровождавшихся большим насилием) всеобщих выборов в 1998 году. Те выборы тоже не дали достаточно определенных результатов, так как не появилось явного парламентского большинства, но представители БДП с союзниками сформировали в нем самую многочисленную фракцию. В итоге удалось образовать еще одно коалиционное правительство, в котором сторонники Бхаратия джаната парти в скором времени обнародовали зловещую националистическую повестку дня, провозглашавшую, что «Индию должны строить индийцы». Кое-кто нашел такую формулировку тревожной в стране, где национализм, пусть даже поощрявшийся активистами Индийского национального конгресса на протяжении сотни лет или около того, обычно нивелировался благоразумным признанием реального дробления и скрытого насилия на их субконтиненте. В конечном счете тем не менее это новое правительство удивило многих тем, что избежало индуистско-националистических перегибов внутри страны и усилило либерализацию экономики, приведшую к ускоренному хозяйственному росту в ряде областей Индии.

Этот рост продолжался при новом возглавляемом руководством Индийского национального конгресса правительстве, которое на очередных выборах, послуживших еще одним примером функционирующей в Индии демократии, пришло к власти в 2004 году. Новый премьер-министр сикх по национальности и экономист по образованию Манмохан Сингх активизировал попытки открытия экономики Индии для внешнего мира и придания ей достаточной конкурентоспособности на международном уровне. К середине первого десятилетия XXI века в Индии явно наметился стремительный экономический подъем.

При всей кажущейся согласованности с решимостью заручиться авторитетом у народа через разыгрывание националистической карты ситуация тем не менее развивалась в контексте текущего старого спора с руководством Пакистана о том, что в мире должны стремиться к пониманию решения правительства БДП о возобновлении серии ядерных испытательных подрывов в мае и июне 1998 года. Индийцы подтолкнули пакистанское правительство последовать их примеру и ответить точно такими же собственными ядерными испытаниями; оба правительства теперь числились членами клуба стран, власти которых признали наличие у них готового к применению ядерного оружия. Если для рассмотрения данного факта взять расширенный контекст (на который указывал индийский премьер-министр), получится так, что индийцы испытывали страх перед Китаем, уже числившимся ядерной державой и помнившимся им победителем в гималайской войне 1962 года. Обратите внимание к тому же на растущее сочувствие, проявленное пакистанским правительством к исламской фундаменталистской агитации в других странах, особенно в Афганистане, где в 1996 году состоялось учреждение в Кабуле весьма реакционного правительства фракции под названием Талибан, получившей поддержку со стороны пакистанцев. Кое-кто уныло обсуждал предположение о том, что пакистанская атомная бомба может совершенно просто превратиться в исламскую бомбу. В любом случае действия властей Индии послужили серьезному откату в деле предотвращения распространения ядерного оружия, до тех пор удававшегося; мир охватила всеобщая тревога, зарубежных послов отозвали из Дели, и правительства ряда стран последовали примеру Вашингтона, администрация которого прекратила или приостановила помощь Индии. Все принятые меры не остановили, однако, власти Пакистана, повторившие пример Индии. Миру со всей очевидностью не удалось избавиться от угрозы ядерной войны, покончив с холодной войной. Такую опасность к тому же теперь следует понимать в мире в том виде, что стабильность на планете утратила ту свою прочность, что была в 1960-х годах, и что индо-пакистанские отношения все еще остаются напряженными из-за проблемы Кашмира.