Читать книгу "Все пропавшие девушки - Меган Миранда"

Если же это был Тайлер – значит, все в порядке. Господи, пожалуйста, пусть это будет Тайлер.

Я задала на пульте кондиционера температуру пониже, прислушалась. Тишина, нигде не загудело. У Дэниела побелели костяшки. Он навис надо мной, заговорил зловещим полушепотом:

– Тайлер весь день на работе. Ему незачем шнырять возле дома, открывать замок своим ключом, когда мы отсутствуем. Для Тайлера дверь всегда откроется, он волшебное слово знает. Так или не так?

Я толкнула Дэниела – несильно, просто чтобы освободить себе лишний дюйм пространства.

Значит, мы вновь ссоримся из-за Тайлера. По крайней мере, реплики для подобных ссор у нас давно отрепетированы.

– Тайлер бы сначала позвонил, – продолжал Дэниел. – Он звонил тебе, Ник?

Я не ответила, и Дэниел повторил:

– Звонил или нет?

– Нет, но мы ведь… он со мной не разговаривает.

Дэниел позволил себе усмехнуться.

– Неужто свершилось? Ты таки довела парня, который, единственный из всех, столько времени все тебе спускал. Мои поздравления.

– Дурак ты, Дэниел.

– На себя посмотри. Так вот взял бы да и встряхнул, чтобы дурь вышибить.

Он уставился на меня, я выдержала взгляд. Я даже голову набок склонила. Щеки Дэниела покрылись кирпичным румянцем, на шее проступили красные пятна, кулаки сжались.

– Опять ударишь, да?

Дэниел дышал тяжко, раздувая ноздри. Но самое страшное уже было позади.

Единственный вопрос – и нас разметало в разные стороны, однако принесло, как ни странно, все туда же – в тот миг, когда костяшки Дэниеловых пальцев соприкоснулись с моей щекой; в тот миг, когда стартовал конец всему.

Дэниел отшатнулся, обошел меня, не задев. Не закрыл за собой парадную дверь.

* * *

Я скукожилась, привалилась плечом к стене, прижала телефон к груди.

На номере Эверетта сработала голосовая почта. Я позвонила ему в офис, бодро поздоровалась с Оливией, секретаршей. Оливия стала одной из моих ближайших подруг – пусть и из его круга.

– Он свидетелей инструктирует, – сказала Оливия. – С удовольствием поболтала бы с тобой, но работы невпроворот. Да ты сама послушай.

Я послушала: фоном к нашему разговору шел телефонный трезвон и приглушенный гул голосов.

– Господи, все бы отдала за полноценный девичник! – продолжала Оливия. – Ты когда вернешься?.. Прости, меня вызывают. Я ему скажу, что ты звонила.

Уставившись на телефон, я прикидывала, кому бы позвонить, чтобы полегчало. Дело в том, что тесные дружеские связи мне не даются. Собраться после работы, притащить лазанью к общему столу – это пожалуйста. Мило беседовать с друзьями Эверетта – вот мой «потолок». А чтобы номерами обменяться и просто так звонить, болтовни ради – нет, это не ко мне.

В моем духе – исчезать с радаров. Поздравительные открытки я получаю ровно до тех пор, пока живу по соответствующему адресу. Поменяв квартиру, никому не отписываюсь, не сообщаю новый адрес. Не отвечаю на электронную почту. Не перезваниваю. Так проще.

Вот они, друзья, оставшиеся после всех переездов; по пальцам можно пересчитать. Эверетт; но мы вместе только год. Арден, с которой я в колледжском общежитии делила комнату. Арден – врач, от ее решений зависят жизнь и смерть, поэтому все, о чем я говорю, кажется пустяками. Еще есть Маркус, мой научный руководитель. Ему можно позвонить, отвести душу – только не слишком далеко отвести. Маркусу не скажешь: «Когда мне было восемнадцать, моя лучшая подруга пропала, и вот все повторяется, и папа разум теряет, и в доме кто-то шарил. Может, копы, а может, и нет».

Это все друзья из специфической категории; им звонишь новостями поделиться: «Ой, я тут с парнем познакомилась. Я обручилась. У меня новая работа». Сообщить об успехах и неудачах. Что касается друзей, которым можно открыть закоулки души, – таких в моем окружении больше нет. Их нет с тех пор, как я уехала из Кули-Ридж.

* * *

Эверетт перезвонил поздно вечером, когда я, пристыженная Дэниелом, прибирала в доме. Фоном шли чужие голоса, замиравшие по мере того, как Эверетт с мобильником от них удалялся.

– Привет. Прости, раньше не получилось минутку выкроить. Я тебя не разбудил?

– Нет. Что там у вас происходит?

– Обычная адвокатская рутина. Никуда от нее не денешься. – Эверетт вздохнул. – Я скучаю по тебе. Как там у тебя дела?

– Заявление подали, ждем, на какое число слушание назначат. В доме вот порядок навожу. А у тебя как?

– Не спрашивай. Хорошо, что ты не в Филадельфии. Сейчас бы злилась на меня, потому что я до сих пор в офисе.

Я взглянула на часы. Было почти десять.

– Ничего бы не злилась. Ужин бы тебе притащила.

– Господи, как же я соскучился.

Встрял новый голос – женский. Мара Кросс.

– Минутку подожди, – сказал Эверетт и продолжил не в мой адрес, явно прикрывая телефон ладонью: – Да-да, мне пад тай[4]. Спасибо. – Голос стал отчетливее. – Извини, Николетта, мы ужин в офис заказываем.

– Что, и Мара в офисе?

– Мы здесь всей командой, – не смутился Эверетт.

Со своей бывшей он сохранил на удивление здоровые отношения; по крайней мере, он сам этой мыслью тешился. Но Мара Кросс всегда улыбалась мне слишком натянуто, а когда шла рядом с Эвереттом, вся, от колен до шеи, была как деревянная. Не остались они друзьями, как бы Эверетту ни хотелось в это верить. Оливия Мару терпеть не могла, потому что Мара усвоила с ней покровительственный тон. И со мной, кстати, тоже.

Еще в начале знакомства я спросила Эверетта, почему они с Марой расстались. Мара ведь такая улыбчивая, привлекательная, умная и так далее.

– Да как-то не сложилось. Несовместимость, наверное, – ответил Эверетт.

Я долго не понимала. Какая еще несовместимость? Мне они казались идеальной парой. Во-первых, Мара – ровня Эверетту. Во-вторых, как и у него, у Мары твердые убеждения по любым вопросам, а работоспособность чуть ли не выше. Наконец, у них полно тем для разговора: деликты, ходатайства, апелляционные суды. В отличие от меня, для Мары эти термины имеют реальный смысл.

Я предпочитала думать, что несовместимость у них была в постели. Периодически я перехватывала взгляд Мары: она смотрела на Эверетта так, словно знала его во всех подробностях. В такие минуты я цеплялась за слово «несовместимость», связывала его с двумя другими словами – «неуклюжая» и «пресная». Постепенно само имя Мары стало синонимом этих понятий, и я вполне искренне удивлялась, узнав, что Мара выиграла тот или иной процесс. «Она ведь такая неуклюжая. И аргументы у нее пресные».