Читать книгу "Кир Великий - Жерар Израэль"

В соответствии с древней традицией в Месопотамии наследников трона приобщали к власти еще при жизни отца, чтобы в умах народа образы обоих сливались в один, что обеспечило бы непрерывность власти. Это объясняет важность политических действий, совершаемых Валтасаром. В известной молитве Набонид призывает богов покровительствовать сыну: «Я, Набонид, царь Вавилона, прошу оградить меня от всякого греха против Великого Божества и продлить дни мои, даровав жизнь долгую. Валтасару же, первому сыну, мною рожденному, прошу наполнить сердце страхом перед тобой, Великим Божеством, не дай ему обратиться ко греху, сделай так, чтобы он был доволен полною жизнью своей».

Валтасар играл главную роль в планах Набонида, но его двойственная политика не могла — и Кир это знал — усмирить недовольство всех тех, кто рассматривал отсутствие Набонида в столице как дезертирство.

Еврейская фирма

Кир наблюдал, как разваливается в экономическом смысле когда-то богатейшая империя, производившая товаров больше, чем где бы то ни было в регионе. Беспорядок и коррупция разъедали все, что ни делали вавилоняне, крестьяне жаловались на непосильные налоги и не засевали всех земель. Порою нехватка продуктов вызывала в стране голод.

Во времена Навуходоносора храмы и дворцы играли определяющую роль, и купцы, предприниматели и крестьяне встречались там, чтобы поторговать. Финансовые операции совершались там под гарантию божества, чье имя носил храм, чаще всего — Набу, бога денег и богатства. Наместник, представитель двора, играл роль дополнительного гаранта: он не был ни судьей, ни экономическим деятелем, он должен был только осуществлять решения правосудия. Но концентрация экономической деятельности вокруг храма отнюдь не поощряла смелую политику. Постепенное увеличение солености почвы и засорение оросительных каналов вызывали снижение продуктивности сельского хозяйства, в частности, зерновых, кунжута и особенно финиковых пальм, выращиваемых на больших площадях при храмах. Чтобы провести необходимые крупномасштабные работы, государству приходилось обращаться к частным предпринимателям. Так что двор жил в мире с частной инициативой и даже одобрял предпринимательство.

Вавилоняне славились на всем Ближнем Востоке как народ деятельных купцов. Город Урук, экономическая столица империи, был коммерческим перекрестком разных вавилонских провинций и зарубежья. Внешняя торговля вавилонян долгое время процветала. Халдеи ввозили медь, олово и железо из греческих колоний в Лидии, благовония, бальзамы и краски из Египта, а благодаря финикийцам различные сельскохозяйственные продукты из прибрежных стран Средиземноморья. Вавилон экспортировал шерсть, вышитые ткани (в греческих городах узорные ткани называли «вавилонским шитьем»), а также различные плетеные изделия. Эта международная торговля совершалась в обстановке безопасности, и караваны пересекали страну без особой охраны.

Однако поскольку библейская традиция неодобрительно относилась к крупной международной торговле, древние евреи считали купцов Вавилона разносчиками подрывной деятельности, способной сделать всеобщим худший из видов идолопоклонства, а именно то, которое касалось денег и «иностранных товаров». Вавилоняне действовали вопреки проповедуемой Библией экономической автаркии. Но во времена Валтасара древние евреи не могли критиковать такой вид торговли.

При Набониде в Уруке, как и в большинстве других халдейских городов, хозяйственная деятельность была на очень низком уровне. Концентрация серебра и золота в храмах вызывала нехватку этих богатств: деньги были редкостью, а владельцы их лишались покоя. Однако в Вавилоне существовал класс деловых людей, не зависящих от храмов, но пользующихся доверием дворца, они играли важную роль в экономике. Валтасар часто прибегал к их помощи. Они были одновременно и хозяйственными предпринимателями, и подрядчиками, и банкирами, нотариусами и стряпчими. Применение денег как главного фактора финансового могущества облегчало их проникновение в повседневную жизнь.

Самым известным в Вавилоне был «торговый дом» Эгиби. Это семейство, имя которого перекликается с именем Иакова, в начале испытало много трудностей. Оно обосновалось в халдейской столице около 690 года, вскоре после разрушения Самарии и высылки израильтян. В третьем поколении главой семьи был Сула (635–580), он стал применять настоящие «общественные договоры», что позволило ему заложить часть своей недвижимости.

В начале царствования Набонида главой дома Эгиби был Набу-ахе-иддин, тот самый, с которым Валтасар заключил много договоров и который проявил себя крупным дельцом при царе Нериглисаре. Семейство Эгиби занималось покупкой, продажей, обменом и наймом недвижимости (дома, участки земли, поля). Члены этой семьи руководили торговлей рабов и заочно занимались скупкой и продажей скота.

После смерти Набу-ахе-иддина в 543 году сын его Итги-Мардук-балату продолжал деятельность в области недвижимого имущества и земельных наделов. Тот факт, что эти оборотистые израильтяне носили теперь вавилонские имена, говорит об их ассимиляции с халдейской культурой; первый из них взял даже имя бога Набу, бога финансов. Они без колебаний становились землевладельцами, среди их влиятельных доверителей были придворные, члены царской семьи, богачи.

Но в отношении собственно банкирской деятельности члены семьи Эгиби проявили оригинальность. В отличие от остальных вавилонских банкиров они удовлетворялись тем, что давали в долг, принимали вклады, но никогда не давали деньги под проценты, выполняя, таким образом, библейское запрещение ростовщичества во всех его видах: «С иноземца взыскивай, а что будет твое у брата твоего, прости»[74]. Поскольку казна зависела от храма, семья Эгиби, должно быть, проявляла некоторую осторожность, давая деньги в долг жрецам, не подчиняющимся древнееврейскому закону. Требовать у храма оплатить заем означало относиться к вавилонянам как к иностранцам. Тогда как нормальным было бы рассматривать всех халдеев как братьев, как об этом говорится в письме семье Эгиби одного будущего дебитора: «Дай [пока] те 140 сиклей, что остается получить из твоих собственных денег, но о процентах между нами речи быть не может, оба мы благородные люди».

Зато Эгиби придумали оригинальный по тому времени вид финансовой сделки: ссуда, заложенная или обеспеченная ипотекой. Таким образом, уменьшился риск для дающих в долг, а предоставление займов облегчилось. Экономическая жизнь в Вавилоне при Набониде, когда экономический кризис был в разгаре, вновь выглядела активной.

Партия сторонников Кира и возвращение царя

Динамизма деловых людей было недостаточно, чтобы компенсировать вялость рынка в Вавилоне. Отсутствие царя в столице вызывало несомненный кризис экономического доверия, и в политическом плане положение было не лучше. Несмотря на усилия Валтасара, нехватка царской власти вызывала скрытое недовольство. Со всех сторон вавилоняне видели лишь угрозы и опасности для их благополучия: гигантская держава персов, приближавшаяся к Вавилону, непоседливые арабы, мешавшие торговле с Египтом, несмотря на присутствие Набонида в Тейме, занесение песком портов — все это мешало развитию отношений со странами Азии.