Читать книгу "Улица Сервантеса - Хайме Манрике"

Стояла ясная, тихая ночь, какие обыкновенно и бывают в пустыне. Луна висела в небе, словно золотой апельсин, источая такое сияние, что в факелах не было нужды. Мы несколько часов шли по узкой кремнистой дороге под открытым небом, пока впереди не замаячили лесные своды, где нас уже ждал Абдул со своими гребцами и лошадьми.

Теперь наш путь лежал через холмы, прямиком к морю. Мне в лицо дышал средиземноморский ветер, я мчался галопом под усыпанным звездами алжирским небом – и снова чувствовал то сладостное волнение, что посещало меня перед битвой при Лепанто. Тогда мое сердце разрывалось от любви к Богу и родине; теперь же его переполняло стремление к свободе, а любовь к прекрасной женщине сделала меня поистине бесстрашным. Прошло десять лет, и вот они снова рядом – Испания, моя семья, юношеские мечты. Отчего не предаться им снова? Возможно, Зораида полюбит меня за храбрость… Если она сумела разглядеть мою душу, то, быть может, увидит и скрытые в ней исполинские силы?

Наконец мы остановились у дома, обнесенного высокой стеной. Массивные ворота были не заперты. Люди Абдула отъехали в сторону, забрав с собой и наших лошадей. Это решение я принял еще в Алжире – отрезать самим себе путь к отступлению, если все произойдет не так, как мы планировали. Абдул вошел первым. Тихо, следуя друг за другом по пятам, мы проникли в сад Хаджи Мурата.

Ночные птицы защебетали, вспугнутые нашим вторжением. Из-под ног порскнули какие-то мелкие зверьки. Внезапно над головами у нас раздалось громкое хлопанье, и над садом спланировала огромная белая сова. От взмахов ее огромных крыльев наших затылков коснулась волна теплого воздуха. Абдул приложил палец к губам и повел нас к колодцу, скрытому под сенью финиковых пальм. Там нас должны были ждать Зораида и Лубна, но об этом знали только мы с Абдулом.

– Она опаздывает, – прошептал я.

– Она не может опоздать, – ответил он нарочито равнодушным голосом. – Что-то случилось.

Один из испанских дворян услышал, как мы переговариваемся.

– Нас заманили в ловушку! – заявил он остальным беглецам.

Я ни минуты не сомневался в Абдуле: Зораида не поручила бы свою жизнь человеку, который не заслуживал полнейшего доверия.

– Тревожиться покуда незачем, – сказал я, чтобы успокоить спутников. – Сеньору Зораиду что-то задержало. Давайте прокрадемся в дом и выясним, в чем дело.

«Господи, пожалуйста, – безмолвно взмолился я, пока мы шли к особняку, – пусть все обойдется. Если с ней что-нибудь случится, я не перенесу».

Я не смог сдержать вздоха облегчения, когда увидел на пороге Зораиду, почти бесплотную в серебряных лунных тенях. Рядом стояла Лубна.

– Я не смогла встретить вас в условленном месте, потому что отец долго не ложился. Мне кажется, он что-то подозревает, – прошептала она. На шее девушки мерцали ряды жемчужин, запястья и лодыжки были украшены золотыми браслетами с бриллиантами. – Идите за мной.

Испанцы были изумлены, услышав, что мавританка говорит, как уроженка Кастилии.

– Ступайте как можно тише, – велела она им. – Отец спит очень чутко.

– Не причиняйте вреда никому из живущих в доме, – добавил я. – Я не хочу крови.

Зораида провела нас по темному коридору, который оканчивался дверью в ее покои. Девушка кивком указала на перламутровые ларцы на столе. Я приоткрыл один из них: он был доверху набит золотыми монетами. В другом оказались драгоценности. Мы осторожно подняли ларцы и вышли из комнаты. До парадного входа оставалось всего несколько шагов, когда один из испанцев поскользнулся на мозаичном полу и сбил со стены металлическое украшение. Оно обрушилось с грохотом, сравнимым со звоном кимвалов. Мы застыли, боясь сделать вдох.

Буквально через секунду дверь в комнату Хаджи Мурата распахнулась, и на пороге показался он сам – в ночном халате и с зажженной свечой в руке.

– Огня, огня! – закричал он. – Это христианские воры!

Один из беглецов подскочил к нему и что есть силы ударил в лоб рукояткой кинжала. Хаджи Мурат тут же осел на пол. Кто мог ожидать такого поворота событий? Зораида бросилась к отцу и, осторожно приподняв его голову, уложила к себе на колени.

– Папа, прости меня! Очнись, ну же… – Внезапно она подняла взгляд и крикнула: – Господа, умоляю, не причиняйте ему вреда!

Суматоха перебудила остальных слуг. Явились двое мавров, вооруженных пистолетами и с факелами. Впрочем, они бросили оружие сразу же, как только увидели, что мы намного превосходим их числом.

– Я не хочу крови, – твердо повторил я. – Подберите оружие, свяжите их и заткните рты кляпом.

Слуг тут же отконвоировали в покои Хаджи Мурата и там заперли. Столпившиеся в коридоре служанки взирали на нас с неприкрытым ужасом.

Мне нужно было увести Зораиду из дома, пока не сбежались остальные слуги. Однако она словно приросла к полу, баюкая раненую голову отца.

Хаджи Мурат начал приходить в себя.

– Дочка, – сказал он слабым голосом, увидев лицо Зораиды, – сейчас же ступай в комнату, запрись и не выходи, пока я не скажу.

Зораида опустила глаза, и из-под ее густых ресниц заструились слезы.

Хаджи Мурат начал осознавать истинное положение дел.

– Нет горя страшнее, чем предательство единственного ребенка, – сказал он. – Как ты могла так со мной поступить? Я дал тебе жизнь, кормил и защищал. Все мои помыслы были о тебе… – И он разразился отчаянным воплем: – Отчего Аллах не забрал меня вместе с твоей матерью!

Мы замерли, пораженные этой сценой. Абдул оказался единственным, кто сохранил самообладание.

– Мы и так потеряли слишком много времени, – заметил он. – Возьмем хозяина с собой. Каждая минута задержки угрожает сорвать наши планы.

Двое испанцев помогли Хаджи Мурату подняться на ноги. Он вышел из дома без малейшего протеста, словно предательство дочери и самого доверенного слуги отняли у него последние силы. Зораида шла рядом с отцом, но тот словно не узнавал ее. Абдул повел нас дорожкой через сад, которая выходила на побережье. Мы пересекали мост, когда Хаджи Мурат внезапно обмяк.

– Идите вперед, – сказал нам Абдул. – Я не могу бросить хозяина в таком состоянии. Садитесь все на весла. Мы догоним вас, как только он очнется.

– Я останусь с Абдулом, – решил я.

– Я тоже не могу оставить отца вот так, – сказала Зораида служанке. – Ступай за христианами. Мы скоро будем.

Лубна начала было возражать, но Зораида твердо добавила:

– Это приказ. Ступай. Нет времени спорить.

– Мигель, ты подвергаешь опасности всех нас! – сказал дон Мануэль Уласья. – Бросьте этого старика. Все равно мы не сможем взять его в Испанию.

– Вообще-то, командую здесь я, – пришлось напомнить мне. – Делайте, как сказано, или я расценю ваши слова как акт неповиновения.

Пожалуй, дело кончилось бы дракой, если бы не вмешались монахи-доминиканцы. Наконец один из мужчин сказал: