Читать книгу "Первое руководство для родителей. Счастье вашего ребенка - Андрей Курпатов"

Воспитание есть усвоение хороших привычек.

Платон

Тут уже родители начинают «закручивать гайки» — мол, молодойчеловек распоясался и надо его «ввести в разум». Они вдруг вспоминают, что он«уже взрослый», а потому устраивают ему нагоняй по полной программе — мол, тытакой-сякой-немазаный, мы тебя содержим, а с тобой сладу нет! В общем — ждибеды, дорогой наш ребенок! Тот, понятное дело, воспринимает эту экзальтацию«родительской миссии» своих проснувшихся после долгой спячки «предков» какобъявление войны, на которой, как известно, все средства хороши. И ему ведьневдомек, что те самые «предки» действуют из лучших побуждений, что они хотятему добра и поэтому определяют для него «рамки» поведения и «формат» отношенийс ними. Нет, он рассуждает иначе, почти как по Ф.М. Достоевскому: «Они меня непонимают, они мира моего не принимают!»

Причем, надо признать, что родители, действительно,занимаются хроническим обесцениванием того, что ребенок считает для себяпо-настоящему важным и ценным: «Ну, что ты этой глупостью занимаешься?! Сделалбы что-нибудь серьезное!» А это — все равно что лупить по больной мозоли. Нашиценности — это то, с чем мы отождествлены. Когда кто-то не принимает нашихценностей, он таким образом заявляет нам не просто о несогласии с этими нашимиценностями, но о несогласии с нами как таковыми, в каком-то смысле отрицает нассамих.

Поэтому любой разговор с родителем в подобном формате«душеспасительных бесед» — это лишний повод для ребенка убедиться в том, чтоего не любят, не ценят, не понимают. А для родителей — это очередной этапутраты своего авторитета в глазах собственного чада. Мы не можем питать чувствоуважения к человеку, который отрицает то, что нам дорого. А родители супорством, достойным лучшего применения, занимаются как раз этим, считая,почему-то, что в том и есть суть родительского воспитания — объяснить ребенку,почему он не прав.

Дальше все это уже переходит всякие границы добра и зла.Родитель чувствует, что ребенок его не уважает, начинает понимать, что все егоблагие речи ребенок не слышит и слушать не хочет, и стартует забег навыживание. Родитель пытается доказать своему ребенку, что тот не прав, аглавное — права на личную позицию не имеет. И потому, хочет он или не хочет,ему придется родителей слушаться — мол, не хочешь по-хорошему, будемпо-плохому. Но ребенок ведь тоже человек, у него, может, голова еще инедоразвита, но самолюбие и самоуважение уже есть. И он, в свою очередь, тожепытается доказать родителям свою правоту, размышляя над хрестоматийным — «Тварья дрожащая или право имею?» Однако же, не многие из нас — людей-человеков —готовы признать себя «тварью дрожащей», а само предположение такого родавызывает в нас обратную реакцию — доказать всем и каждому, что не тварь и правпредостаточно.

Выяснять в отношениях с ребенком, кто прав, а кто виноват,«давить» его авторитетом и устраивать конкурс личностных амбиции — это лишьтренировать в нем эмоцию гнева, и больше ничего. Услышать вас, когда вы саминагнетаете напряжение, он не услышит, а вот возненавидеть — это пожалуйста!Гнев не провоцирует ничего, кроме гнева, сопротивление вызывает одно толькосопротивление. Эскалация напряжения в такой ситуации неизбежна, а вотвзаимопонимание — заказано. И поэтому прежде, чем вы решите затеять подобную«войнушку» с собственным ребенком, задумайтесь — какова цель этого вашегопредприятия? Если вы хотите до него «достучаться», то вы избрали самыйбесперспективный путь.

Вам не удастся никогда создать мудрецов, если вы будетеубивать в детях шалунов.

Жан-Жак Руссо

Обезоруживает агрессора только доброжелательность иготовность идти навстречу. А защита холодной броней отстраненности иконтрнаступление, напротив, лишь мобилизуют вашего оппонента. Мы все хорошо этознаем, только вот в отношениях с собственными детьми почему-то постояннозабываем об этом простом правиле. Может быть, потому, что мы не верим, что этотмаленький живой комочек, в принципе, способен на агрессию, а подросток не имеетна нее права и потому просто не может агрессировать? Наверное, поэтому. Мысовершенно забываем, что ребенок — хоть он и маленький — настоящий,полноценный, живой человек. И он вполне может быть чем-то недоволен, испытыватьэмоцию гнева, быть агрессивно настроенным. Это нормально. Это обычнаяэмоциональная реакция. По-другому и быть не может! Мы ведь его не в капустенашли и не в магазине купили — он живой!

Мы можем считать, что наш ребенок гневается и проявляетагрессию по незначительным поводам. Мы можем думать, что это неэффективныйспособ решения проблем и вообще неправильная форма поведения. Мы можем,наконец, не соглашаться с его позицией в принципе. Но… Он живой человек, онличность, и то, что он переживает, — пусть даже это гнев иагрессия, — это реальность, которую мы не имеем права игнорировать. Это немиф, не блажь, не фантазия, это нельзя выключить по указке — нажал на кнопку, инапряжение упало. Это напряжение нужно пережить и заземлить.

Никогда не провоцируйте агрессию ребенка, а если все-таки онпереживает гнев, не оказывайте давления. Продемонстрируйте свое доброеотношение, открытость и готовность к диалогу. Поверьте, если ребенок видит вашудобрую волю, то его агрессия быстро пойдет на спад, и вы сможете с нимдоговориться. Но если он этой доброй воли в вас не обнаружит, он будеттренировать свой гнев, а это, поверьте на слово, чревато самыми неприятнымипоследствиями.

Примечание: «Детская эмансипация…»

Понимаю, что само это словосочетание — «детская эмансипация»— звучит юмористически, но термин не мой. Так знаменитый «кризис трех лет»охарактеризовал автор этого без всякого преувеличения выдающегося открытия ЛевСеменович Выготский. Впрочем, ничего странного в этом словосочетании нет.Эмансипация, в переводе с латыни, — это освобождение от какой-либозависимости. А то, что наш ребенок последовательно и неумолимо освобождается отнашей с вами — родительской — зависимости, — это, по-моему, совершеннопонятно. Освобождается, и еще как! Причем, происходит это освобождение этапами,режут этот кошкин хвост кусочками — в три годика чуток оттяпают, потом в семь,в десять, четырнадцать…

В книге «Триумф гадкого утенка» я уже рассказывал про этоткризис (куда без него, если речь о детях?), а потому здесь коснусь этой темыочень коротко. Кризис трех лет трудно не заметить, потому как ребенок начинаетпроявлять негативизм, упрямство и строптивость. На первый взгляд, во всех трехслучаях речь идет об одном и том же, но это не совсем так,

Негативизм — это очень, так сказать, особенное отношениеребенка к собственному желанию. Чтобы пояснить этот феномен, Лев Семенович рассказываеттакую историю из своей практики. Девочка в возрасте чуть больше трех летнаходилась в клинике, где работал ученый. Узнав, что врачи время от временисовещаются, она захотела, чтобы ее взяли на такую конференцию. «Девочкасобирается туда идти, — пишет Л.С. Выготский. — Я приглашаю девочку.Но так как я зову ее, она ни за что не идет. Она упирается изо всех сил."Ну, тогда иди к себе". Она не идет. "Ну, иди сюда". Она неидет и сюда. Когда ее оставляют в покое, она начинает плакать, Ей обидно, что еене взяли».