Читать книгу "Путь на юг - Александр Майборода"

— Любой город будет ненадежен, хоть где его поставь, потому что, чтобы змея не кусала, ее надо не пугать, а убить, сказал Гостомысл.

Лисий хвост заметил:

— Пока мы воевали с разбойниками, многие события выпали из нашего внимания. Перед походом я успел встретиться с некоторыми купцами, и они сообщают, что Карл Франкский без конца воюет с окружающими племенами. Ему платят дань обориты, сербы, авары и многие другие. Но у него с данами напряженные отношения. Даны и нор-веги сами покушаются на его земли. Но это для нас не так страшно. Страшно то, что Карл Франкский, арабы и Византия выталкивают хазар на восток, а с востока их давят печенеги. Хазары вот-вот лишатся Таврии. Таким образом, они вынуждены идти на север, и они уже сели в низовьях Волги и Дона. Тем самым они перекрыли пути поставки арабского серебра на север. Наших купцов они не пропускают к арабам. Всю торговлю хазары пытаются вести через себя. От этого они получают большую прибыль, а мы огромные убытки. Заодно они давят и на булгар, заставляя тех двигаться в наши земли.

— А кто правит в Хазарии? — спросил Гостомысл.

— Некий влиятельный иудей Абадия. Он взял власть в свои руки, превратил хана из династии Ашина по отцу в марионетку и сделал иудаизм государственной религией Хазарии. Абадия принял титул бек, то есть царь. Это значит, что он возглавил правительство при номинальном кагане, находящемся с этого времени под стражей и показываемый народу раз в год, — сказал Лисий хвост.

— Булгары наглеют. Пока был князь Буревой, они боялись его, но тебя они не знают. До меня доходят слухи, что они намерены заставить карелов и другие северные племена — мери, пермь, чудь, печора, платить им дань, — сказал князь Вяйнемяйнен.

— Так узнают! — грозно проговорил Гостомысл. — Карелы и северные племена союзники нам.

— Поэтому я и пришел к тебе просить помощь против булгар, — сказал князь Вяйнемяйне.

— Отец, будет тебе помощь, — сказал Гостомысл. — Но, не избавившись от угрозы с запада, нам не победить ни на юге, ни на востоке. Кто скажет, что делается на юге?

Что происходит у полян? И в других славянских племенах бывших под нашей властью? Я уверен, что хазары, узнав о смерти моего отца, обязательно постараются использовать удобный момент, чтобы покорить наши южные племена.

— Однако, как видно, все складывается против нас, — пробормотал Медвежья лапа.

— Походом на запад ты ввяжешься в большую войну, которая нам не нужна, — сказал князь Вяйнемяйнен.

— Карелы к большим войнам не готовы, — сказал воевода Йовка.

— Так не лучше ли остаться дома и не искать на свою голову бед? — сказал князь Вяйнемяйнен.

— Война идет давно. Воюют все против всех. И не мы эту воину начали, — сказал Гостомысл. — И если мы не хотим идти на врага, то враг сам придет к нам. И будет он разорять наши дома, убивать наших сыновей, а наших женщин насиловать и продавать в рабство. Так не лучше ли самим разорить его земли, убить его сыновей и взять себе его жен, прежде чем он принесет горе нам?

Гостомысл окинул взглядом присутствующих. Все молчали, опустив голову. Медвежья лапа задумчиво пил вино.

Наконец он проговорил:

— Князь Гостомысл прав — лучше упредить врага. Одно только...

— Карелы уйдут домой, — сказал князь Вяйнемяйнен.

— Горожане тоже уйдут домой. Город и так некому защищать, — сказал Лисий хвост.

— Вот видишь — тогда у нас совсем мало сил останется. Некем воевать, — сказал Медвежья лапа.

— Отер-урмянин довольно много людей привел из леса, — подал голос Ратиша. — Их можно использовать.

— Они ненадежны, — сказал Медвежья лапа.

— Почему? — спросил Ратиша.

— Они не воины. Они рыбаки, земледельцы, — сказал Медвежья лапа.

— Каждый с детства умеет обращаться с копьем и луком.

Остальному научим, если понадобится, — сказал Ратиша.

— Поставим над ними своих дружинников и проверим, кто и что умеет делать. А там видно будет. Через пару стычек они станут не хуже других, — сказал Гостомысл.

— Они чужого племени. Они ненадежны потому, что не будут бить своих, — сказал Медвежья лапа.

— А кто для них свои? — спросил Гостомысл.

Медвежья лапа зачесал заросшую голову и заметил про себя, что пора подрезать волосы.

— Они все друг другу чужие, — ответил за Медвежью лапу Ратиша. — Даны ненавидят франков и саксов. Свей бьют урмян. Урмяне бьют горожан.

— А кто для тебя, Медвежья лапа, свои? — все также серьезно спросил Гостомысл.

Все переглянулись.

— Ты, князь, — сказал Медвежья лапа, и в шатре грянул облегченный хохот.

Когда закончился смех, Гостомысл сказал:

— Разумеется, Медвежья лапа, мы сначала проверим их на малом деле.

— Значит, выходим в поход? — спросил Медвежья лапа.

Гостомысл бросил взгляд на Лисьего хвоста.

— Ну?

— Мы утром уходим домой. Это уже решено на совете ополчения, — сказал Лисий хвост.

— Что ж, уходите, — сказал Гостомысл.

Лисий хвост поднялся и сожалением во взгляде вышел.

Уговаривать Лисьего хвоста задержаться Гостомысл не стал.

Лисий хвост не раз доказывал ему верность, но горожане — народ своевольный и независимый. Они помогали Гостомыслу, но далеко от дома им уходить и в самом деле было нельзя, слишком много дел осталось дома.

— Князь, так выходим в поход или нет? — повторил вопрос Медвежья лапа.

— А ты как думаешь? — спросил Гостомысл.

— С дружиной бы посоветоваться.

— Ну, так собери дружину на совет, — сказал Гостомысл и обратился к Ратише: — А ты собери норманнов. Погово-рить с ними надо.

Медвежья лапа и Ратиша, получив указания, вышли.

Когда они ушли, князь Вяйнемяйнен проговорил:

— Ты, зятюшка, не обижайся. Я тоже идти с тобой не могу А один пойдешь — погибнешь. Нет там у нас друзей.

— Я не обижаюсь, — проговорил Гостомысл. —- И опасность понимаю, но мне не из чего выбирать. Я должен вернуться в город победителем. Или горожане так и не будут доверять мне. А дела скоро предстоят большие, и без их доверия мне не обойтись.

Князь Вяйнемяйнен и воевода Иовка поднялись.

— На рассвете мы уходим, — сказал князь.

Гостомысл подошел к нему и обнял:

— Ты мне уже очень помог. Я этого никогда не забуду.

— Мне жалко, что наши пути расходятся, — проговорил растроганный князь Вяйнемяйнен. — Я рад бы пойти с тобой...

— Я все понимаю — вожди должны блюсти интересы своего племени. У твоего племени свой интерес, — сказал Гостомысл.