Читать книгу "Опрокинутый горизонт - Марк Леви"

* * *

Под вечер они опять погрузились на паром. Облака в небе представлялись Хоуп, замершей над водой, то святым Конем, то святым Гиппопотамом. Джош незаметно подошел к ней и тоже застыл, запрокинув голову.

Барт поджидал Хоуп на пристани. Он, видимо, долго терпел, потому что с наступлением вечера напомнил о себе с новой силой, заставив ее расплачиваться за попытку бегства.

Глубокой ночью Хоуп села в кровати и, зажав ладонями голову, издала истошный вопль. Джошу пришлось долго с ней бороться, чтобы заставить опустить руки. Потом он схватил телефон, но Хоуп умоляла его не звонить в больницу. Она обещала сама обуздать Барта, это было делом считаных минут.

Приступ продолжался час. Хоуп перестала стонать, она так обессилела, что буквально упала Джошу на руки.

Говорят, жизнь бывает мерзкой, но, по мнению Хоуп, умирать было еще более мерзко.

Немного восстановив силы, она встала и перебралась в гостиную. Джош принес ей стакан воды и сел рядом. Она уронила голову ему на плечо, напомнила про их разговор на пляже и сказала, что согласна.

13

Остаток ночи Джош сторожил сон Хоуп. На рассвете он встал и унес свою одежду в гостиную, чтобы не разбудить ее, одеваясь.

Целых полчаса он отчаянно крутил педали велосипеда, прорываясь в центр города. Перед отъездом он отправил Люку сообщение с просьбой как можно скорее встретиться в кафетерии кампуса.

Люк ждал его с двумя чашками кофе и с двумя шоколадными булочками на столе. Джош объяснил ему свой замысел.

Дождавшись конца занятий, Люк отправился в Центр и создал на сервере новую папку «Спящая красавица», не уведомив об этом Джоша.

Тот, вернувшись в лофт, потратил всю вторую половину дня на подготовку отпечатка черепной коробки Хоуп. Для пущей точности он придумал накрыть ей голову несколькими слоями алюминиевой фольги, полностью повторявшей благодаря его стараниям форму головы. Волосы у Хоуп были совсем коротенькие, это упрощало задачу.

Любуясь собой в зеркале в этом головном уборе, Хоуп смеялась над своим отражением и над Джошем, однако он невозмутимо доделал модель и набил ее газетной бумагой, чтобы не повредить при перевозке. Поместив ее в картонную коробку, он поехал на автобусе в Центр.

Люк отсканировал модель. На исходе ночи второй прототип шлема «Нейролинк» сошел с 3D-принтера и был помещен в резервуар с клеточной культурой.

* * *

Все последующие дни Люк тщательно контролировал процесс установления связей между органическими рецепторами на стенках шлема, уделяя особое внимание тому, чтобы зона опухоли оставалась свободной от нейронов.

Джош опасался, как бы электростимуляция не подстегнула Барта, который, устроив очередной приступ головной боли, как будто взял отпуск. Когда Люк предложил посоветоваться об этом с Флинчем, Джош испугался еще сильнее: вдруг тот запретит им работать над проектом? Люк возражал: если Флинч узнает, чем они занимаются, – а это, по его мнению, все равно рано или поздно случилось бы, – то скорее не простит другого: нового обмана.

Джош спросил Люка, что его больше страшит – участь Хоуп или судьба его карьеры. Люк решил отнести его вопрос на счет нервного переутомления и сделал вид, будто не расслышал.

* * *

На следующее утро Флинч нашел у себя на столе записку. Вечером они встретились там же, на обочине дороги. Флинч закурил и несколько раз задумчиво затянулся, прежде чем ответить.

– Я в растерянности. Более того, я очень огорчен. Опасаюсь, как бы ваш проект не был чистой утопией.

– Может, и так, но даже в добром здравии приходится быть утопистом, чтобы находить силы жить, – сухо возразил Джош.

– Не спорю. Более того, отчаяние подталкивает к вере невесть во что.

– В таком случае отчаяние – самое полезное состояние для ученого.

– Не надо наглеть.

– Обнаглел не я, а опухоль в мозге женщины, которую я люблю.

– Вы осознаете, на что замахиваетесь?

– Пытаюсь осознать.

– Заметьте, это довольно элегантно – помогать человеку, который попал в положение вашей подруги, когда обречен ты сам.

– Вы больны? – поинтересовался Люк.

– Нет, всего лишь старею, но со временем вы поймете, что начиная с определенного возраста одно уже неотличимо от другого.

– Очень вас прошу, профессор, позвольте нам продолжать.

– Только не надо просьб! В науке нет места мольбам. Помолчите, дайте подумать.

Флинч раздавил подметкой мокасина сигарету и закурил новую.

– Да будет так! Раз таков ее выбор… Я говорю, конечно, о криогенизации. Что до остального, то, поскольку я понятия не имею о вашей возне в лаборатории и рассчитываю и впредь пребывать в неведении, как я могу этому противиться?

– Значит, договорились? – Джош поднял на него глаза, полные надежды.

– Сейчас я дам вам ценный совет. Не теряйте времени на вопросы, ответы на которые вам заранее известны.

Флинч повернулся к Люку, как будто тот вдруг заинтересовал его куда больше, чем Джош.

– Теперь о влиянии электроволн на опухоль. Что касается энцефалограмм, то я никогда не слыхал ни о чем подобном. Завтра я осторожно расспрошу об этом одного из моих лучших друзей-нейрологов. Бергеру ничего говорить не стану. А теперь, – продолжал Флинч, – я просил бы вас не превращать – по мере возможности – эти встречи среди полей в правило. Не то чтобы мне было неприятно ваше общество, просто, если так будет продолжаться, я окончательно превращусь в курильщика.

Он зашвырнул сигарету подальше и пригласил друзей в свою машину.

* * *

Начались ежедневные сеансы.

Как только Центр покидал последний из их коллег, Джош прыгал в машину Люка и мчался за Хоуп.

В лаборатории ее сразу сажали в кресло с откидывающейся спинкой, позаимствованное в комнате отдыха. Люк надевал ей на голову шлем, и начиналась запись, длившаяся ночь напролет. Хоуп часто засыпала. Тогда Люк записывал ее сновидения, думая, что потом, когда в кресло усядется Джош, все повторится… Он от всей души надеялся, что это произойдет очень нескоро.

* * *

В конце месяца Хоуп отказалась от предложенного Джошем контрольного сканирования. От электричества ей полегчало, возникло даже ощущение, будто приступы головной боли повторяются реже. Люк бессильно наблюдал за необратимым развитием опухоли, разраставшейся неделя за неделей; участки мозга Хоуп гасли на экране, как при аварии на электростанции ночью гаснет свет в одном квартале, потом в другом… С Джошем он об этом решил не говорить.

* * *

Случались дни, когда Хоуп было трудно пошевелиться. Порой она теряла равновесие. Тогда ей казалось, что лофт качается на волнах разъяренного моря. Она хваталась за все, что подворачивалось под руку, и на коленях ждала, пока кончится болтанка, мечтая о спасательной шлюпке.