Читать книгу "Все дело в платье - Татьяна Веденская"

– Маша, скажи что-нибудь, – Николай обнимал, растирал Машины плечи. – Я вызвал врача из нашей частной клиники. Твоя мама сказала, что тоже сейчас подъедет.

– Зачем? – простонала Маша. – Мне уже лучше.

– Хорошо, что стало лучше. Но рисковать ребенком нельзя, – улыбнулся Николай.

Маша изумленно посмотрела на него.

– Ты так говоришь, будто хочешь этого – и хочешь прямо немедленно.

– Ну, а почему нет? – удивился Николай. – Разве ты не хочешь ребенка?

– Я не знаю. Я просто не знаю! – воскликнула Маша со злостью.

– Все хотят ребенка, это нормально, – так же агрессивно ответил он. – А ты – нет. Разве это не странно?

– Считаешь меня странной? – чуть не расплакалась Маша. – Мы только сегодня познакомились с твоими родителями, а я уже беременна. Ни времени, чтобы узнать друг друга, ни возможности что-то спланировать.

– Ты не хочешь сидеть дома, да? Хочешь ездить за границу, отдыхать, тусоваться с друзьями?

– Да я даже не думала ни о чем этом, понимаешь? – Маша слышала свой голос, но не узнавала его. В горле першило, она пыталась откашляться.

– Хорошо, но если это уже случилось, что теперь? Можешь ты подумать об этом теперь? – холодно спросил Николай. Маша видела, что ее слова вызывают совершенно обратный эффект, и вместо понимания, кажется, начинается новый конфликт. Раньше чем Маша успела ответить на вопрос, в домофон позвонили. Приехал доктор, и Николай вышел, оставив Машу сидеть в ванной. Ей стало лучше, больше не тошнило, но все еще чувствовалась слабость в теле и это странное першение в горле.

Может она подумать о ребенке? Маша помнила, как родился Сашка, и в их доме напротив Сокольников все изменилось навсегда. Не то чтобы родители стали относиться к Маше хуже – нет, она никогда бы не сказала так. Мама всегда была заботлива, внимательна, иногда даже сверх меры. Да и Сашка был смешным, смешливым карапузом, разбойником и шалуном – с самого начала. Характер, видно, тоже рождается на свет. Маша играла с братом, меняла ему подгузники, забирала из садика, делала с ним уроки, пока ее авторитета еще хватало на то, чтобы усадить его за письменный стол. Они ругались, выясняли отношения, забирали без спросу вещи друг у друга, но утешали друг друга, когда кто-то разбивал коленку.

Маша любила братца и ни за что бы не хотела, чтобы их семейная ситуация была другой. Но родить ребенка – об этом она не задумывалась. Разве что в каких-нибудь розовых мечтах о Роберте, в которых их идеально счастливая семья обедала за большим столом, подозрительно похожим на тот стол, что стоял дома у родителей. И Маша, в мечтах сказочно красивая, улыбаясь, поглаживала по голове сына, разговаривала с дочерью. Это – если Маше удавалось домечтать до этого места, не уснув. Обычно она засыпала вскоре после свадьбы.

– Маша, мы зайдем? – спросил Николай, и Маша заставила себя подняться.

– Я сейчас выйду! – крикнула она и подошла к зеркалу. Действительно, бледная, как смерть. Маша достала из стаканчика свою зубную щетку (нет-нет, она не живет здесь) и наспех почистила зубы. Освежившись и умывшись, Маша почувствовала себя чуть лучше.

– Ты скоро? Ты в порядке? – беспокоился Николай, но Маша уже открыла дверь и зашла в спальню. Там ее ждали Николай и незнакомый мужчина в светло-синей форменной одежде, в уличной обуви, с колпаком на голове и с чемоданчиком в руках.

– Вот, Маша, – сказал Николай, махнув в ее сторону, словно в комнате было еще с десяток бледных девиц, и можно было запутаться.

– Ну, рассказывайте, – сказал мужчина.

– Вы со «Скорой»? – на всякий случай уточнила Маша неприятно хриплым голосом.

– Вы всегда так хрипите? – тут же спросил доктор.

– Она может быть беременна, – вклинился Николай.

– Это мы выясним. Вы можете прилечь? – заверил его врач, и от этой конкретности Маше стало окончательно не по себе. Получается, если бы она была нормальной девушкой, она должна была бы обрадоваться новости о беременности. Все женщины радуются такому. Ну, почти все, за исключением тех, кто не планировал этого. Эти-то как раз могут испытывать отчаяние. Маша, определенно, не в отчаянии. Напугана – да, взволнована – тоже, хрипит опять же. Но не в отчаянии. Уже неплохо.

– Что вы будете делать? Укол? – спросила Маша испуганно. Врач улыбнулся и покачал головой.

– Не волнуйтесь, я только посмотрю живот. Когда у вас были последние месячные?

– Я… так, где-то три недели назад, – прикинула Маша, пока врач аккуратно мял ее живот. Больно не было, и это радовало. Николай стоял в дверном проеме и смотрел на происходящее с такой серьезностью, как будто решалась судьба целого государства. Наследник. Господи. Он хочет наследника. Маша вспомнила все дурацкие истории из любовных романов, где виконт или наследный принц всегда хотел наследника и всегда получал его – мальчика. А что, если у Маши родится девочка? Черт, надо остановиться, иначе она начнет паниковать из-за самых призрачных страхов.

– А почему вы решили, что беременны? – уточнил доктор со всей возможной вежливостью. Маша посмотрела на Николая.

– Вот – он так сказал. Я вообще ничего не решала.

– Ага, – хмыкнул доктор и пометил что-то в блокноте. – Откройте рот.

Маша послушно распахнула рот, и мужчина принялся рассматривать что-то, освещая себе путь среди слизистых специальным фонариком.

– Ну как? – спросил Николай, когда осмотр полости рта закончился. Маша хрипло рассмеялась.

– Думаешь, беременность будет видна прямо из горла?

– Маша, ну что с тобой? – возмутился Николай. – Не будь ребенком.

– Я не могу быть ребенком, если я жду ребенка? Верно? – парировала Маша довольно обиженным тоном. Николай фыркнул, но в дальнейшую полемику вступать не стал, вместо этого посмотрел на врача. Тот старательно игнорировал его взгляд.

– Давайте сделаем тест, а затем уже я вам сделаю укол.

– А ей можно уколы – в таком положении? – сразу заволновался Николай. В дверь снова позвонили, и он был вынужден развернуться. Слова врача нагнали его в коридоре:

– Я не думаю, что Мария Андреевна беременна. Но, как я сказал, мы сейчас сделаем экспресс-тест.

Приехала мама. Они с врачом обсудили ситуацию, употребляя слова и выражения, делающие весь разговор непереводимым для простых смертных. Впрочем, смысл кое-каких слов был Маше понятен. «Асфиксия», «начавшийся отек гортани», «первичная реакция», «антигистаминные препараты» и «никогда раньше ничего подобного».

– Правда, она никогда раньше и лобстеров не пробовала, – пояснила мама извиняющимся голосом, а доктор с пониманием кивнул. – У нас в доме их не подают, знаете ли. – И Татьяна Ивановна бросила на будущего потенциального зятя взгляд, полный возмущения.

– Что такое? При чем тут лобстеры? – растерялся Николай, глядя на то, как Маше делают укол в попу.