Читать книгу "Арабская жена - Таня Валько"

Мы заказываем напитки, и я снова погружаюсь в чтение меню. Понятия не имею, что выбрать. Видимо, придется заказать фри и курицу-гриль.

— Может, тебе что-нибудь посоветовать? — наконец спрашивает он.

— Это было бы замечательно, — облегченно вздыхаю я.

— Хорошо. Тогда начнем с закусок, их подают бесплатно.

— Неужели здесь что-то подают бесплатно?

— Рано радуешься — все остальное стоит так дорого, что, право же, они могли бы быть и щедрее. Так что, закажем салат с дарами моря?

— Окей. Звучит аппетитно. Я уже ощущаю голод.

— И крабовый суп… или это уже будет перебор с frutti di mare?[22]

— Нет-нет, ты ведь знаешь, как я люблю крабов.

— Ну да, — улыбается он. — А в качестве основного блюда предлагаю превосходные фирменные шашлыки из баранины. Что скажешь? Наконец-то ты попробуешь настоящий шедевр восточной кухни. А то наша домашняя еда пока не особенно удавалась.

Вспомнив бордин на ферме, я морщу нос.

— Что, баранинка из земляной ямы вспомнилась? — веселится Ахмед.

Я киваю в знак согласия. Как здорово мы понимаем друг друга!

Ледяной виноградный сок расслабляет почти как сухое вино. Понемногу я чувствую себя свободнее, дышу глубже. Еда здесь и впрямь восхитительна — пальчики оближешь! Не зря я весь день постилась, рассчитывая на вечерний праздник обжорства. Я уплетаю за обе щеки, а Ахмед, довольный, приветливо смотрит на меня.

— Вот видишь, хоть что-то из нашей кухни пришлось тебе по вкусу.

— Угу, — подтверждаю я и отправляю в рот большую тигровую креветку.

— Я тебе куплю несколько кулинарных книг с восточными рецептами на английском языке, и попробуем вместе что-нибудь приготовить. Ладно?

— Замечательно. Но для этого нам нужна приличная собственная кухня, а не две конфорки в углу. Ты ведь не думаешь, что твоя мать позволит тебе браться за стряпню в ее кухне?

О, глупые здешние обычаи! Мужчина ждет ужина в гостиной или столовой, но не станет помогать женщине в кухне, даже если сам умирает с голоду. Случается, что, вконец отчаявшись, он вбегает на минутку и хватает, словно вор, первый попавшийся кусок со стола.

— А вот и суть дела. Как мы будем обустраивать нашу жизнь дальше? — Кажется, Ахмед только и ждал подходящего момента.

— Вот именно, как? Ты-то сам что предлагаешь?

— Ты здесь уже больше месяца, успела кое-что понять, посмотрела, как здесь живут. Как, по-твоему, можно тут жить или нет? Я хочу знать, видишь ли ты себя и свое будущее в этой стране? Я ведь не хочу делать тебя несчастной. Помни, я очень люблю тебя. Ужасно люблю! До смерти! — Под столом он касается моего колена, и у меня по коже бегут мурашки.

— Но жизнь — это не только радости, это еще и работа, содержание дома, заботы, проблемы… — Я все время держу в голове советы Самиры. — Отпуск закончится, начнутся будни.

— Вот-вот. Поэтому нам нужен собственный дом. С моими родственничками мы, боюсь, свихнемся.

— Разумеется, — соглашаюсь я, пережевывая лист салата.

— Быть может, для начала поселимся на ферме? Это далековато от цивилизации, но зато там свежий воздух и простор. Пока Марыся не ходит в школу, мы вполне можем принять такое решение. Конечно же, я куплю машину и мы будем ездить в город, когда захотим.

В принципе, он прав. В дом на ферме нам не пришлось бы вкладывать больших денег, которых у нас, как я понимаю, нет. Достаточно все покрасить и освежить ремонт. Так что идея хороша, но лишь для начала. Надеюсь, это только на время! Ведь если мы уедем жить на ферму, то у меня отпадает вопрос насчет подруг, костела, посольства или польской школы… Я не смогу общаться с земляками! Гм… Да я вообще ни с кем не смогу общаться!

— Это ведь только на первых порах? — уточняю я.

— Несомненно. Думаешь, я хочу спрятать тебя в глухой провинции? «Я горожанин, я городом пахну», — цитирует он нашу любимую песню.

Я неуверенно улыбаюсь.

— Но мы там будем совсем одни. Кто будет приходить к нам в гости? Кому захочется ехать сотню километров?!

— Почему сотню? Я знаю короткую дорогу. Максимум восемьдесят километров.

— Тоже немало, — замечаю я.

— И Самира, и Мириам, и Малика, и любая другая твоя подруга сможет приезжать и оставаться на выходные или даже дольше. Увидишь, многие будут рады возможности вырваться из душного, закопченного города, особенно летом! А если мы еще и бассейн обустроим… Хо-хо!

— Значит, и другие мои подруги смогут приезжать? — переспрашиваю я, помня о советах Самиры.

— Ну да, а почему нет?

— Но откуда же мне их брать, этих подруг? Давать объявление в газету?

— Послушай, мы еще никуда не переезжаем. К переезду нужно подготовиться, это тоже займет какое-то время. Мои сестры возьмут тебя под опеку, и ты найдешь себе сотню приятельниц, поверь. Я ведь знаю, любой бабе нужна еще одна баба, чтобы наговориться и посплетничать вволю. Да и мужику приятели нужны.

О нет, только не приятели! Как-то он сам признался, что поддается чужому влиянию, и уж мне это известно доподлинно. В Польше я постоянно боялась, как бы не вернулись те ужасные времена, когда Ахмед расслаблялся с дружками; потому-то я и дала уговорить себя приехать сюда… Однако, должна признаться, его предложение поселиться на ферме меня привлекает. На ферме мне нравится абсолютно все, там я чувствую себя чуть ли не владелицей поместья.

— А в случае необходимости я буду подбрасывать тебя в город, и ты сможешь там проводить столько времени, сколько захочешь. Я же не хочу превратить тебя в отшельницу, — прерывает муж мои размышления.

Принесли шашлыки, но мысли о предстоящих переменах так захватили меня, что я потеряла аппетит. Мясо остывает, а я все в раздумьях.

— Да не переживай ты так, все у нас получится, — утешает меня Ахмед. — А ну-ка ешь, иначе все остынет и станет невкусным.

Он заказывает еще один сок и заботливо смотрит на меня.

— Значит, вариант возвращения в Польшу мы вообще не рассматриваем? — спрашиваю я.

— А ты этого хочешь? Куда ты хочешь вернуться? В маленькую съемную квартирку, в бесперспективную жизнь? Тебе уже известно, как настроены поляки к людям моей национальности, — у вас нечасто встретишь доброе отношение. Сегодня моя фирма процветает, но завтра полоса удач может закончиться, и тогда никто не поддержит нас. Кто возьмет на работу «вонючего араба», когда и среди поляков безработица все выше и выше с каждым днем?

— Почему же вонючего?! — возмущаюсь я.

— Да ладно тебе! Отношение к нам из года в год все хуже, — вздыхает он. — Да и на дядю работать — вариант не из лучших. Сколько бы я тогда зарабатывал? Триста зеленых, четыреста? И ты думаешь, на это можно прожить?