Читать книгу "Как любовь формирует мозг ребенка? - Сью Герхардт"

Существует целый диагностический перечень расстройств личности, которые были отнесены к разным категориям, чтобы помочь докторам и специалистам в области душевного здоровья внести какую-то ясность и предсказуемость в их взаимодействие с людьми, переживающими душевное расстройство. Реальные люди редко четко подпадают под какие-то категории. Несмотря на то что эти термины используются профессионалами для того, чтобы быстро понять друг друга, мне кажется, что нужно уяснить, что расстройства личности не являются болезнями, как, например, инфекционные заболевания, хотя для них используется язык таких заболеваний. Эти термины едва описывают типичные проявления различных точек, расположенных на шкале сложностей, возникающих при регулировании и управлении эмоциональной жизнью индивида.

Мне также кажется, что есть что-то унизительное в том, чтобы называться человеком с «нарциссическим расстройством» или быть «пограничной личностью». Сама терминология несет в себе насмешку, налет оскорбления и, на мой взгляд, вряд ли ведет к сочувствию к персональной истории, до которой неизбежно нужно будет добраться. Несмотря на все это, я буду использовать эти термины, так как они вполне убедительно помогают разграничить определенные территории.

Депрессия проходит через все расстройства личности, как одна и та же тема проходит через разные фрагменты одного музыкального произведения. И при «нарциссических», и при «пограничных» расстройствах люди склонны к депрессии. Их хрупкое чувство «я» может быть растревожено переживаниями, с которыми люди с более устойчивой психикой справляются без проблем. Но депрессия у людей с «пограничным» расстройством характеризуется скорее не отсутствием эмоций и покорностью судьбе, а пугающими эмоциональными американскими горками. Пограничное поведение описывается в учебниках как поведение импульсивное, самодеструктивное, для него характерна временная потеря контроля над сознанием, враждебность, стыд, общая неэффективность и соматические жалобы. Для людей, жизнь которых лучше устроена, очевидно, что человек в пограничном состоянии испытывает огромные сложности в управлении чувствами и эмоциями. Эмоции неистовствуют, часто выходя из-под контроля.

Но, фокусируясь на описании «симптомов» человека с пограничным расстройством личности, неизбежно сталкиваешься с искажениями. Это не свойственные от рождения качества, и они не описывают личность в целом. Симптомы являются конечным результатом конкретной истории детско-родительских отношений. В этом пространстве, если обратиться к упрощению, можно сказать, что чем более ранящими были отношения, тем более выраженными будут симптомы. Реальные ситуации, конечно, гораздо сложнее, так как особенности темперамента и личные обстоятельства играют свою роль в результате, так же как и возраст, в котором происходили травмирующие события, что, как мы видели ранее, может быть критическим фактором. Но достаточно категорично можно заявить, что такого рода эмоциональные сложности определенно являются результатом событий во взаимоотношениях индивида с другими людьми.

В частности, события, приведшие к пограничному расстройству личности, могут уходить корнями в младенчество. Аллан Шор считает, что главная особенность переживаний личности с пограничным расстройством состоит в том, что ребенок жил в семье, где ему не помогали переварить должным образом его эмоциональные переживания. Мать ребенка могла все время находиться рядом с ним, но при этом он ощущал, «что на него не обращает внимания постоянно присутствующая рядом мать». Он борется с наплывом эмоций, переживая высокую степень возбуждения симпатической нервной системы, так как родительские фигуры отсутствуют — физически или психологически — или дурно с ним обращаются. Ему не хватает партнера, который помог бы ему с регуляцией, который нужен ему для того, чтобы вынести смысл из его переживаний и «держаться на плаву» в течение всего дня. Некоторыми исследователями было отмечено, что в семейных историях людей с пограничным расстройством личности и отец, и мать обычно не были должным образом настроены с ребенком на одну волну, оставляя его в состоянии виртуальной покинутости.

КТО ОНИ — РОДИТЕЛИ ЛЮДЕЙ С ПОГРАНИЧНЫМ НАРУШЕНИЕМ ЛИЧНОСТИ?

В большинстве случаев это родители, которые сами испытывают серьезную нехватку внутренних ресурсов и находят чрезвычайно сложной задачу оставаться внимательными к сигналам своих детей, часто потому, что они очень озабочены собственными чувствами. Например, ребенок, который перевозбужден от треска погремушки, которой размахивают слишком близко от его лица, отвернется от нее, чтобы просигнализировать, что ему уже достаточно данного конкретного воздействия. Но ненастроенный на ребенка родитель может обращать большее внимание, осознанно или нет, на свое собственное беспокойство и расстройство, чем на сигналы ребенка. Мать может начать трясти погремушкой еще сильнее, думая, что ребенок просто потерял к ней интерес, вместо того чтобы более внимательно откликнуться на сигналы ребенка и успокоить его или предложить ему что-то еще. Вместо того чтобы возвратить его в комфортное состояние, она усилит неприятное для него возбуждение. Разумеется, такие происшествия — нормальная часть детско- родительских взаимоотношений, и они не производят серьезного воздействия в рамках взаимоотношений, которые в целом благополучны, но, если такое положение дел становится хроническим, оно может повлиять на способности малыша к регуляции. Хуже, если внутреннее состояние матери по отношению к ребенку можно охарактеризовать как панику, неприязнь или даже как враждебность, ее способности к регуляции в этом случае будут еще меньшими.

Такие родители страдают от нехватки средств для самоуспокоения, а взаимодействие с младенцем будет погружать их в состояние сильного стресса. Их нервы звенят, как натянутые струны, от детского плача. Беспорядок, устраиваемый младенцем, невозможно выносить. У них совсем не остается времени на себя. Родители в таком состоянии без надежной поддержки других членов семьи могут реагировать на ребенка крайне негативно, бить или словесно атаковать его, либо могут полностью игнорировать, оставляя его плакать в одиночестве.

Родитель ребенка, потенциально могущего получить пограничное расстройство личности, сам является очень несостоятельным и чувствительным к любому отказу. Матери может казаться, что она не нравится своему новорожденному ребенку, потому что он ей не улыбается, просто еще не умея улыбаться, или когда ребенок начинает проявлять интерес к окружающему миру в возрасте около 4 месяцев, матери может показаться, что он отвергает ее. Ей кажется, что она ему больше не нужна. Это может оказаться для нее очень болезненным, так как ее собственные потребности так мощно ею переживаются и при этом они не находят поддержки. Она может мстить ребенку, отдаляясь от него. Проблема в том, что любой человек с сильными потребностями, которые не находят удовлетворения, будет испытывать серьезные сложности в том, чтобы поставить потребности ребенка перед своими, особенно если за это не следует никакой награды. Для такой матери психологически может быть очень сложно быть родителем.

Очень часто бывает, что такие родители сами пережили опыт игнорирования или плохого обращения в своем детстве. Они могут отвергать своих детей так же, как когда-то отвергали их. Было замечено, что матери, которые плохо обращаются со своими маленькими детьми, находят крайне неприятным нахождение рядом с ними. При этом вполне предсказуемым оказалось, что насилие со стороны матери часто было спровоцировано плачем ребенка, но удивительным оказалось другое. Эти матери испытывали возбуждение, уровень которого был неприятен, не только при плаче ребенка, но и когда ребенок улыбался им (Фроди и Лемб, 1980). Возможно, для них невыносимой оказывалась любая потребность ребенка во взаимоотношениях, вызывая в них сильную неуверенность в том, что они смогут справиться с возбуждением — своим и ребенка.