Читать книгу "Только моя Япония (непридуманное) - Дмитрий Пригов"

Но в основном-то здесь обитают люди вполне мирные. Забавны, например, одетые в строгие черные клерковские костюмы с обязательным черным же галстуком сутенеры вечерами по углам района Сусукино, где по статистике самое большое количество на квадратный метр общественной площади ресторанов и борделей во всей Японии. Весьма распространена проституция среди школьниц. На вопрос о причине подобного, школьницы, скроив милые рожицы, просто отвечают: Косметику там купить! —

Денежек немного заработать на кино. — Мороженого захотелось. —

А что, родители не дают? —

Дают… —

А что, нельзя? — можно! Можно. Конечно же можно. Все, что не запрещено, — разрешено. В общем, как у нас. Полно и подобной же подростковой порнопродукции. Но из-за как бы любви к нравственности и приличиям все видео настолько заретушированы известными компьютерными примочками в виде мерцания и всяких там белесых квадратиков или черточек, что просто уж и не разберешься — где, когда, кто, кого и чем. Конечно, опытный человек и так догадается, но для того ему не нужно и смотреть ничего подобного. Опытный человек все видит насквозь, не обинуясь никакими там преградами никакой толщины, прочности и непроницаемости. Он видит сквозь бетонные стены и металлические запоры, не то что сквозь легкие одежды и компьютерные зарисовки. Но мы не об этих умудренных и оснащенных столь непобедимым зрением. Им уже этого по их мудрости и не нужно. Мы о простых. Мы о нас, чьей нравственности и посвящены эти нехитрые охранительные уловки.

Японское же телевидение в целом чрезвычайно эротизированно. В основном это, конечно, касается бесчисленных молодежных программ, идущих немеренное количество часов по всем каналам. Они именно эротические, а не сексуально-направленные, как, например, почти консьюмерно-скучная и обыденная немецкая Wa(h)re Liebe с ее демонстрацией бесчисленных новейших изобретений для истощающегося секса и всяческих лидеров и поп-звезд этого откровенного дела. Нет, здесь в Японии все еще полно очарования, стыдливости и неманифестируемо с западной наглостью и холодностью по причине недозволенности откровенного демонстрирования желания, традиционной этикетности и еще неизжитых табу. Хотя все, конечно, движется в этом нужном направлении. Неизвестно, кому нужном, но движется. Однако беспрерывные заглядывания за корсаж, сопровождаемые притворно стыдливым девичьим хихиканием, камера, установленная под юбкой участницы и демонстрирующая ее трусы столь долго, сколь она успеет разобраться с поставленной перед ней нелегкой интеллектуальной задачкой, скромные репортажи из публичного дома, где демонстрируются голые по колено высовывающиеся из-за изящной ширмы женские ноги и эротические вскрики и вздохи, — всем этим полнится недорогое здесь, видимо, экранное время, непрерываемое рекламой и сопровождаемое чудовищно непрофессиональными режиссурой и изгаляниями ведущих.

Подобное и все остальное выглядит крайне дилетантским, особенно бросающимся в глаза при абсолютном незнании языка и слежением только картинки. Неимоверно убоги все сериалы и шоу. Наше телевидение, заметим с гордостью, — просто верх совершенства в сравнении с подобным. Да и вообще, оно сопоставимо с лучшими мировыми образцами. А итало-немецко-австрийско-швейцарско и прочее среднеевропейское просто на голову превосходит. Это же касается и неисчислимых, продуцируемых по всем тем же японским каналам параллельно, последовательно, вдоль и поперек кулинарных программ с прямыми репортажами из кухонь, ресторанов, каких-то временных уличных прибежищ самодельных поваров и кулинаров. Но продукты иногда мелькают и вправду завораживающие — гигантский шевелящий щупальцами осьминог. А вот он же, но уже, видимо, через месяц засушенный, как корень какого-то выкорчеванного старинного и уставшего от жизни дерева. Ползающие блестящие крабы и что-то невообразимое из этого же семейства. Ну конечно, не без всякого рода шевелящихся и разевающих рты на суше и в бассейнах разнообразных по расцветке, конфигурации, оснащению и размерам рыб. В общем все, что можно видеть на многочисленных рыбных базарах, но только с утра, часов до девяти — потом все раскупается, буквально сносится со скользких и вонючих прилавков охочими до еды и весьма и весьма умелыми в этом деле японцами. Я уж не говорю о демонстрации многочисленных утомляющих дымящихся кастрюль, шипящих сковородок, досок с наложенными на них овощами и мелькающим огромным нарезающим ножом. И лица. Лица. Лица. Лица говорящие, объясняющие, улыбающиеся, жующие, давящиеся неправильно приготовленным, расплывающиеся в блаженстве от прекрасно приготовленного. Лица в гримасе удивления перед чудом поварского искусства. Лица недоверчивые в испытании им доселе неизвестного. Лица детские, взрослые знающие и проверяющие истинность, старческие, сомневающиеся, женские, профессионально интересующиеся. Какие еще? Лица рекомендующих знатоков, лица с непомерной улыбкой рекламирующих агентов и авторов. Просунувшиеся в экран лица случайно по дороге заглянувших. И все дымится, клубится, пылает, сверкает, переворачивается на сковороде, лезет в распахнутые во весь экран рты.

Иногда, очень редко, промелькнет нечто забавное. Нет, не набившие оскомину поедания наперегонки гамбургеров или набивание разъевшихся мучных американских тел в машину. А к примеру — человека в одних трусах запускают в комнату, полную огромных кусачих комаров. Он должен их хлопать не на себе, а губить на лету. Обезумевший от постоянного кручения-верчения и бития воздуха победитель определяется по количеству загубленных душ минус пропущенные укусы — смешно и оригинально. Но кроме этой редкой удачи все остальное удивительно нудно и самодеятельно. Тут только можешь оценить просто нормальный высокий уровень почти всей американской продукции. Дублированные на японский язык американские игровые и европейские видовые фильмы (в которых я, естественно, не мог понять ни слова) были энергичны, увлекательны и могли даже оторвать меня от любимого вечерне-ночного занятия — рисования.

Да, возвращаясь к подростковошкольной эротике японского телевидения. Что еще запомнилось? Вот что, например — в некоем имитируемом красновато-притушенном будуаре некая повзрослевшая дама показывает хихикающим девицам, в притворном ужасе округлившим глаза, нехитрые уроки соблазна — дотрагивание до коленки, пощекотывание за ушком… Все это сопровождается таким детским, искренним и неловким посмеиванием участниц, что не заставляет подозревать их в участии и демонстрации каких-то там неведомых лейсбийских отношений. Нет, просто вот такие подростковые эротические забавы. Замечу, что показываемые иногда на экране самые что ни на есть проститутки так же хихикают тем же самым гимназическим трогательным смешком, строят милые подростковые гримасы, стыдливо отворачиваются, показывая только голые бока и зады.

По телевизору же видел и наиновейший японский фильм «Токийский декаданс», сделанный явно уже вослед всей европейской продукции последней арт-эротической и арт-порно продукции. Не знаю, как он котируется на международной кинематографической сцене. Может быть, и вовсе неизвестен. Возможно, потому только и появился на телевизионном экране. Но мне он был интересен как отражение на местном материале наиновейших шоковых тенденций в мировом кино, допускаемых к прямому и нецензурированному потреблению. Помимо наркотически наколотых вен, шприцов и ваточек с капельками крови, порезанных запястий и закатившихся то ли в кайфе, то ли в полнейшем отрубе глаз, там было полно как бы секса, как бы лесбийства и опять-таки как бы гомосексуализма, как бы садизма, криков и прочего, непременного в таких случаях, дикого ужаса. Но все снято тем же самым очень скромным, уклончивым и ненавязчивым образом — сзади, сбоку, из-за занавески, с огромного, все размывающего расстояния. Все микшировано и приглушено. Все отодвинуто в нешокирующую глубину. Главной героине постоянно являются ее честные и благородные родители, явно побеждающие в фантомной умозрительной идеологической схватке всю эту мерзость. Кончается это произведение каким-то грузинско-феллиниевским абсурдиком с сумасшедшими, клоунами, балеринами и детьми, среди которых наша героиня бродит эдакой полу-Мазиной и полугорько-полурадостно плачет. Конечно, в Японии существовали и существуют весьма-весьма радикальная кинопродукция, значительные кинематографические фигуры, известные нам по фестивалям и ретроспективам. Но кстати, что-то в последнее время и в наших пределах нечто японское появляется значительно реже, уступая пальму первенства китайцам, иранцам и африканцам. А здесь, на своей родине, и вовсе уж доминирует продукция совсем иного рода.