Читать книгу "Комната влюбленных - Стивен Кэрролл"

Глава двадцать вторая

Если свыкнуться с рекламой, относительно скромными неоновыми вывесками, бессмысленными английскими названиями кафе и неумолчным писком музыки в торговом комплексе, то можно даже сказать, что город Нара не особенно переменился. Так что, оказавшись в центре, Волчок довольно быстро сориентировался.

Стоял жаркий вечер, но было так темно, что воздух казался будто бы прохладнее. Красные и оранжевые фонарики отражались в водах круглого пруда. Олени спали под скамейками или прислонившись к деревьям. На берегу сидели одинокие мужчины или небольшие компании. Одни предавались молчаливому созерцанию, другие негромко беседовали, стараясь не нарушить ночного безмолвия. Время от времени вспыхивала спичка и над одной из скамеек поднимаюсь струйка дыма. Порой раздавался приглушенный смех да стрекотание сверчков.

Сколько лет прошло с тех пор, как он сидел у этого самого пруда, молодой военный переводчик, который искал спрятанное в здешней школе оружие и тосковал но своей девушке? Волчок посчитал годы. Пересчитал еще раз. Неужели целых двадцать семь лет? Двадцать семь лет он готовился к лекциям, вел занятия, правил работы, скучал во время бесконечных рождественских каникул. Двадцать семь лет подряд ходил на торжественные заседания, вечеринки по случаю конца семестра, презентации книг и литературные чтения, двадцать семь лет подряд разговаривал, смеялся, слушал, засыпал, вдыхал и выдыхал, едва понимая, что он, собственно, делает. Да, можно прожить двадцать семь лет — и не заметить.

А сейчас совсем другое, и непонятно, как с этим быть. Он вернулся сюда просто для того, чтобы примириться с собственным прошлым. Но в один прекрасный день все переменилось. Даже не день — миг. Неизвестно откуда пришло понимание, с глаз будто спала пелена, что-то вскрикнуло внутри, и весь его мир перевернулся с ног на голову. Теперь Волчка занимало отнюдь не прошлое.

Это произошло еще утром. Он стоял перед домом, в котором семья Момоко провела последние месяцы войны и осталась жить после капитуляции. Домик было несложно найти — всего несколько метров в сторону от главной торговой улицы. Вот магазины остались позади. Волчок был в тихом жилом районе. Тут мало что изменилось — настолько мало, что делалось даже жутковато. Все те же поросшие мхом ограды вдоль тротуаров и, кто знает, быть может, все те же деревья в садах.

Вот, за углом, знакомое здание губернаторской резиденции. А на этой улице должен быть домик ее родителей. Все в точности как двадцать семь лет тому назад. Волчка охватило что-то вроде суеверного ужаса, он невольно замедлил шаг, будто приближался к святилищу. В каком-то смысле так оно и было. Только вот на месте он почему-то впал в замешательство и никак не мог точно вспомнить, какой из двух домиков ему нужен. Они стояли рядом, были очевидно построены приблизительно в одно время и мало чем отличались друг от друга. За его спиной раздавалось громкое карканье: огромные вороны перекрикивались в кронах вековых сосен, шумно перелетали с ветки на ветку. Поначалу он их даже не заметил. А теперь они наводнили всю улицу. Быть может, птиц потревожило появление незнакомца? Видимо, умные твари почуяли, что его вторжение ставит под угрозу привычный порядок вещей.

Высокие ограды не давали заглянуть внутрь. Волчок встал на цыпочки в надежде разглядеть что-нибудь в разбитых перед домиками палисадниках. Вдруг какая-нибудь мелочь даст толчок памяти. Но нет, напрасно. Подошел поближе — не помогло. Проезжавший мимо велосипедист бросил на него подозрительный взгляд. Из-за угла вывернул мужчина на мотоцикле, притормозил и внимательно оглядел Волчка с ног до головы. Он явно вызывал подозрения. И немудрено. Немолодой европеец высматривает что-то за чужими заборами, нелепо вытягивает шею, только что не подпрыгивает. Странное, должно быть, зрелище, но ничего другого не остается.

Он подошел почти вплотную к ограде. И вздрогнул от неожиданности: рядом стояла пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. Она будто возникла из-под земли да и вид имела такой, что кого угодно приведет в замешательство. Она не то что на японку, даже на человека мало походила. Скорее уж на персонаж из этих дурацких фантастических романов, что, к великому горю Волчка, составляли в последнее время излюбленное чтение его студентов. Эдакий добрый гном, гоблин-хранитель клада или еще какая-нибудь сказочная нечисть. Но вдруг она что-то знает? Первоначальная досада сменилась надеждой. Волчок буквально просиял и любезно обратился к старушке:

— Доброе утро!

Он изрядно запустил свой японский, но постепенно навыки возвращались. Женщина, очевидно, услышала приветствие, но не шелохнулась в ответ. Она даже поискала глазами невидимого собеседника, будто не допускала мысли, что стоящий рядом с ней европейский джентльмен может говорить по-японски. Но они были одни, а Волчок тем временем еще раз поклонился и с улыбкой повторил:

— Доброе утро, не могли бы вы уделить мне минутку?

Женщина ответила на поклон и кивнула. Вид у нее был тем не менее озадаченный. Наверное, оттого, что он так свободно говорил по-японски. Туристов в городке было немного, да и из тех немногих лишь некоторые могли произнести пару-тройку исковерканных слов.

— Я уже бывал тут много лет тому назад. — Волчок окинул взглядом старые изгороди и зеленые кроны деревьев. Он старался говорить непринужденно и успокоительно. — Такая красивая улица.

— Ну да, — последовал несколько расплывчатый ответ.

— Вы тут давно живете?

— Я всю жизнь тут прожила, — В голосе его собеседницы все еще чувствовалась неловкость.

Волчок радостно вздохнул:

— Ну да, разумеется, кому придет в голову уезжать из такого чудесного места?

Женщина вновь ответила молчаливым кивком. Только на этот раз в ее взгляде чувствовалось некоторое нетерпение. Она будто говорила: если есть еще вопросы, то лучше не тяните.

— Я знал когда-то одну женщину, — начал Волчок, — госпожу Момоко Ямада. Кажется, она здесь жила. Она дочь…

Дальше объяснять не понадобилось: старушка закивала и указала на соседний дом.

— Вы ее знали? — спросил Волчок как будто между прочим.

— Да, я была знакома со всем семейством. С Момоко. С ее матушкой. Прекрасная была женщина.

— Кейко?

— Да, Кейко.

Женщина присмотрелась к нему повнимательнее. Бледная кожа, седые кудри выбиваются из-под летней шляпы, какие носили в годы ее юности.

— Я, можно сказать, старый друг семьи, Момоко, Тошихико и Кейко. — Волчок уверенно произносил хорошо знакомые имена.

Это подействовало. Его слушали без былой настороженности.

— Такое милое семейство, — сказала женщина грустно.

— Да, очень милое, — улыбнулся Волчок, — Давно это было, столько лет прошло, мне уж и не вспомнить, в каком именно доме они живут. В этом, говорите?

— Да, они в этом доме жили.

— Жили?

— Кейко умерла. Уже довольно давно.