Читать книгу "Теряя сына. Испорченное детство - Сюзанна Камата"

– Ну, такие маленькие круглые макароны в томатном соусе?

Я вижу, что он изо всех сил старается вспомнить. Но не помнит.

– Ну ладно. Ничего. В Америке вспомнишь.

Чего мне на самом деле хочется – это приготовить ему что-нибудь. Что-нибудь полезное для здоровья, например овощи, порезанные сердечками и звездочками и приготовленные на пару; или жареного цыпленка, обмазанного яйцом и обвалянного в кукурузных хлопьях; самодельные макароны с домашним сыром. То, что готовила моя мать. Но это позже, когда придет время.

Когда мы причаливаем, Кей позволяет мне обнять его. Он уже не так напряжен, как раньше.

Он надевает свой ранец, а я поднимаю сумки. Тяжелые. Иду как старая вьючная лошадь. Мы сходим с парома.

На пристани стоит автобус – ждет пассажиров до аэропорта. Аэропорт отсюда уже видно, там взлетают и садятся самолеты. Я подавляю желание броситься бегом и подстраиваюсь под шаг Кея. Он смотрит на взлетающий самолет – большой, пассажирский.

– Ты уже летал на самолете, – говорю я. – Когда тебе было три года. Помнишь?

Он качает головой, пожимает плечами:

– Чуть-чуть. Мы смотрели кино и пили шоколадное молоко.

– Это было весело, правда? В этот раз тоже будет весело. Будет замечательно.

– Летом мы с папой ездили в Диснейленд, – говорит он.

Я спрашиваю себя, сильно ли он привязан к отцу, будет ли сильно скучать.

– В Америке тоже есть Диснейленд. Только он называется Диснейуорлд.

Ему интересно. Он спрашивает:

– А там есть драконы?

– Скорее всего, нет, Кей. Комодские драконы живут только на одном острове. Больше, насколько я знаю, их нигде нет.

– Даже в зоопарке?

– Ну, в зоопарке, может, и есть…

Автобус останавливается, и мы идем к стойке регистрации.

– Ваши паспорта, пожалуйста, – говорит женщина в униформе «Эйр Гаруда».

После некоторой заминки достаю из сумки две темно-синие книжечки, кладу их на стойку.

– Это мой, это моего сына.

Ее пальцы забегали по клавиатуре. Она внимательно смотрит на фотографии, сверяет их с оригиналом, и мы получаем два места в конце салона, для некурящих, естественно. Ставлю багаж на конвейерную ленту, и он уезжает. Мне вдруг становится значительно легче – и душевно, и физически. Одной рукой держу Кея, другой, так же крепко, – билеты.

До рейса еще довольно много времени, но я как-то неуютно себя чувствую в вестибюле. Хочется оказаться позади всех пунктов проверки и досмотра, поскорей пройти точку невозврата.

– Пойдем посмотрим, что у них тут есть в магазинах беспошлинной торговли, – говорю я. – Может, найдем каких-нибудь вкусных конфет.

Кей ошеломлен количеством народа – туристы-японцы семьями, везут за собой огромные жесткие, новенькие чемоданы, или целыми группами, обступили гидов с флажками в руках. Но есть и женщины в хиджабах и сари, мужчины с лицами цвета темной нуги и светлокожие и светловолосые туристы с далекого севера. Слышна французская, арабская, китайская речь. Американец кричит жене: «Дорогая, подойди сюда, ты только посмотри на это!» Он громкий, высокий и бледный. Неужели и я здесь так выделяюсь?

Тяну Кея мимо всего этого разнообразия к контрольно-пропускному пункту. На голове мужчины, стоящего в очереди впереди нас, – тюрбан. Возможно, он сикх, возвращается домой в Индию. Он спокоен и собран и даже не морщится, когда охранник с круглым младенческим лицом просит его отойти от конвейера, и начинает щупать его вещи.

Следующие пассажиры – японская семья – проходят вообще без всяких проблем.

Я снимаю с Кея ранец и кладу его на ленту конвейера. Затем – свою сумочку. Смотрю на монитор, вижу там свою книгу, запасную футболку, пакетик сушеных манго – все черно-белое. Проходим сквозь металлодетектор. Я протягиваю руку к сумочке.

– Пройдите, пожалуйста, сюда. – Охранник показывает на стоящий чуть поодаль стол. Они просто дополнительно проверяют всех иностранцев, думаю я. Мимо проходит сильно накрашенная японка. Я вздыхаю. Да, хорошо все-таки будет уехать из этой страны.

– Может, пойдем потом и купим сока? – спрашиваю я Кея, стараясь не обращать внимания на то, как этот тип роется в моих тампонах.

Он кивает.

– Смотри, там самолет с покемонами! – Он показывает пальцем в окно. – Мы на нем полетим?

– Может быть, в следующий раз. Если тебе на самом деле хочется.

Он смотрит на меня и улыбается. Мое обещание – почти наверняка вранье, но за такую улыбку я постараюсь его выполнить. Постараюсь.

И тут охранник высыпает на стол все из ранца Кея. За время нашего путешествия на пароме мне как-то не довелось в него заглянуть, поэтому мне любопытно, что же он таскает с собой. Комикс, запасные трусы и носки, пачка разных картонных карточек. Матерчатый амулет – такие продают в храмах; считается, что они защищают во время путешествия и помогают при сдаче экзаменов. Охранник берет его и переворачивает на ладони. Что-то выпадает. Он подносит амулет к носу, затем резко открывает его. На ладонь высыпаются сухие листья. Сначала я думаю, что это чай, но потом понимаю, что это совсем не чай. В животе словно взрывается пузырь с ледяной водой.

Охранник смотрит на меня. Его взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Ваши паспорта, пожалуйста. – И он что-то говорит в рацию.

Я вцепляюсь в руку Кея.

Ладонь начинает потеть. И лоб, и спина, и подмышки. Мимо один за другим проходят японские туристы – вперед, к Гавайям, к Сиднею, к Гуаму. А мы стоим на одном месте – кажется, что уже несколько часов, но часы показывают, что всего пять минут.

На шестой минуте Кей говорит:

– Смотри. Полицейский.

И не один, а несколько. Приближаются неотвратимо, как ураган. Люди шарахаются от них в разные стороны, словно действительно от урагана. В Америке был бы слышен шум тихо переговаривающейся толпы. Здесь же – внезапная и полная тишина.

– Ямасиро Джил-сан? – спрашивает самый молодой из них. – Мы хотим задать вам несколько вопросов. – У него безукоризненный английский. Наверно, учился за границей.

Он не удостаивает меня ответом. Я вдруг вижу, что один из полицейских в юбке. Женщина-полицейский протягивает руки к Кею, и я, зная, что у меня большие проблемы, подталкиваю его к ней.

– Мамочка! – Он хватает меня за рукав. Глаза у него большие от страха.

– Все будет хорошо, малыш, – шепчу я. – Они просто хотят немного поговорить. Я очень скоро вернусь. – Я вру и знаю, что вру. Пытаюсь улыбнуться Кею, но на глаза наворачиваются слезы. А потом мне становится все равно, кто что думает. Я падаю на колени и прижимаю его к себе. Он обнимает меня за шею. Он дрожит и влажно дышит мне в ухо. Он плачет.