Читать книгу "Диагноз смерти - Амброз Бирс"

Со всем, что произошло позже – как обыскивали Дом Призрака и не нашли там никакой комнаты, хотя бы отдаленно похожей на ту, какую я описал; как меня пытались объявить сумасшедшим и как мне удалось посрамить моих обвинителей – читатели «Адвоката» уже знакомы. Добавлю лишь: за все эти годы у меня не убавилось уверенности, что раскопки (на производство которых у меня нет ни законного права, ни достаточных средств) могли бы пролить свет на тайну исчезновения моего несчастного друга, а возможно, и прежних обитателей дома, ныне пустого и разрушенного. Все же я не отчаиваюсь начать когда-нибудь такие разыскания, и единственное, что меня огорчает, так это отсрочка, вызванная незаслуженной враждебностью и упорным недоверием родных и друзей покойного судьи Вея».

Полковник Макардл умер во Франкфорте 13-го декабря 1879 года.

Средний палец на правой ноге

I

Все, кого ни спроси, знали, что в заброшенном доме Ментона завелся призрак. И окрестные фермеры, и даже жители Маршалла, близлежащего городка – словом, все здравомыслящие люди, – нимало в этом не сомневались. Впрочем, несколько оригиналов, этаких, знаете ли, профессиональных скептиков, изъявляли недоверие на страницах маршалльского «Прогресса», например; но ведь на то они и оригиналы. Но тому, что в доме нечисто, были доказательства, причем сразу двух родов: во-первых, свидетельства беспристрастных очевидцев, а во-вторых, – и это было самым наглядным – сам дом. Слова людские можно, конечно, оспорить, иные только этим и заняты, но против очевидных фактов скептики бессильны.

Во-первых, никто из смертных не жил в ментоновском доме уже более десяти лет, и вся усадьба, равно как и надворные постройки, медленно, но верно приходила в упадок. Согласитесь, от этого обстоятельства просто так не отмахнешься. Насчет местоположения ментоновского дома следует сказать, что стоит он близ самого пустынного участка дороги, ведущей из Маршалла в гарристон, на месте, где некогда была ферма, от которой осталась некоторые памятки: полусгнивший забор и заброшенное поле, давно не паханное и сплошь поросшее ежевикой. Сам дом находился пока в довольно сносном состоянии, хотя краска на нем облезла, да и для стекольщика в нем нашлось бы немало работы, поскольку окрестные маленькие мужчины почасту демонстрировали свое отношение к жилью без жителей издавна укоренившимся способом. Дом был о двух этажах, фасад – почти квадратный с единственной дверью и двумя окнами по ее сторонам, давно забитыми досками. Окна же второго этажа зияли дырами, пропуская внутрь, как солнечные лучи, так и непогоду. Вокруг дома невозбранно произрастали разного рода сорняки, а у нескольких деревьев, покосившихся из-за постоянных ветров на одну сторону, был такой вид, будто им невтерпеж убежать подальше. На страницах маршалльского «Прогресса» тамошний записной остряк выразил все это в кратких словах: «В доме Ментона призраки шалят потому, что он только на это и годен». И еще один факт помог укорениться мнению, что дом этот – лучшее прибежище для нечисти: десять лет назад мистер Ментон встал ночью с постели и почел за благо перерезать горло сперва жене, а потом – двум маленьким детям. Сам он после этого сбежал неведомо куда.

Вот к этому-то дому в один из летних вечеров подъехали в экипаже четверо мужчин. Трое из них быстро вышли, и один, тот, кто правил лошадьми, привязал поводья к тому, что еще оставалось от забора. Четвертый остался в экипаже.

– Пойдемте, – сказал ему один из спутников, пока двое других шли к дому. – Мы приехали.

Человек в экипаже с места не двинулся.

– Какого черта?! – воскликнул он. – Это какой-то адский заговор, и сдается мне, вы тоже к нему причастны.

– Думайте, что хотите, – ответил другой, глядя ему прямо в глаза, причем в тоне его явственно сквозило презрение. – Но вспомните: вы же сами оставили выбор места на усмотрение противной стороны. Впрочем, если вы боитесь призраков…

– Ничего я не боюсь, – прервал его собеседник, ругнулся себе под нос и вышел из экипажа.

У самого дома они нагнали двух других, один из которых уже открыл дверь, справившись с противодействием ржавого замка и петель. Все четверо вошли в дом. Внутри царила темнота, но мужчина, открывший дверь, достал свечу и зажег ее. Потом он открыл дверь в помещение, примыкавшее к прихожей справа. За ней оказалась большая квадратная комната. На полу ковром лежал толстый слой пыли, который заметно приглушал их шаги. По углам висела паутина, под потолком вяло колыхались тенета, похожие на клочья полусгнившего кружева. Здесь были два окна в смежных стенах, но сквозь них были видны только неструганные доски в паре дюймов от стекол. В комнате не было ни камина, ни мебели, вообще ничего, кроме пыли, паутины и четверых мужчин.

В желтом свете свечи люди выглядели странно. Особенно же необычным, даже, пожалуй, причудливым казался тот, кто вышел из экипажа последним – человек средних лет, грузного сложения, широкоплечий и с мощной грудью. Глядя на его фигуру, можно было предположить в нем немалую силу, а выражение лица говорило о том, что силой этой он привык пользоваться при всяком удобном случае. Он был чисто выбрит, коротко стрижен, в волосах – заметная проседь. На его низком лбу хватало морщин, и над переносицей они делались вертикальными. густые черные брови вели себя точно так же: они не срастались только потому, что у переносицы вдруг резко поворачивали вверх. Под ними поблескивали маленькие, глубоко посаженные глаза неопределенного цвета. Они производили довольно отталкивающее впечатление, которое только усугублялось узкими губами и массивной челюстью. Нос был вполне обычный, нос как нос; он ничего не добавлял к облику. Зловещее впечатление усиливала неестественная бледность; казалось, в лице его не было ни кровинки.

Другие трое ничем особенным не отличались: таких людей встречаешь каждый день, и внешность их память, как правило, не сохраняет. Стоит, наверное, сказать, что все они были явно моложе гиганта, и у одного из них, похоже, были с ним особые счеты. Во всяком случае, эти двое избегали смотреть на друг друга.

– Джентльмены, – сказал человек, держащий свечу и ключи, – мне кажется, можно начинать. Мистер Россер, вы готовы?

Человек, стоявший чуть поодаль, поклонился и улыбнулся.

– А вы, мистер гроссмит?

Великан ухмыльнулся и кивнул.

– Тогда извольте снять верхнюю одежду.

Оба быстро освободились от шляп, пиджаков, жилетов и галстуков и побросали их за дверь, в коридор. Человек, державший свечу, кивнул, а тот, кто убедил Гроссмита выйти из экипажа, достал из кармана летнего пальто два длинных свежевальных ножа и освободил их смертоносные клинки из кожаных ножен.

– Они совершенно одинаковы, – сказал он, протягивая ножи дуэлянтам. К этому времени даже полный болван понял бы, зачем эти люди сюда приехали – они собирались драться насмерть.