Читать книгу "Охотник - Александр Новиков"

Чапов продолжил:

– Да что там бытовуха?! С бытовухой мы худо-бедно можем справиться. Но есть еще и организованная преступность. А вот это уже – беда.

– Почему?

– Почему, почему… потому, что преступность, благодаря горбачевским и ельцинским реформам, окрепла, выросла, организовалась, вооружилась. Еще пару лет назад они на свои стрелки-терки-разборки ездили с дубинками да кастетами. Теперь – со стволами.

– Постреливают, Саша?

– Стреляют, Иван, стреляют. Раньше каждый выстрел был – ЧП. Теперь – норма.

– Разбои-налеты?

– Это тоже есть. Но главная проблема – рэкет. Теперь бандитам нет нужды инкассатора брать – теперь они с бизнесменов получают. Жируют, пальцы растопыривают, никого в х… не ставят. Потерпевших нет – боятся, свидетелей нет – тоже боятся… Да что свидетели? Понятых, бывает, не уговорить… Беспредел страшный. И это только начало. Сейчас они воюют за ларьки, за магазины, а скоро начнется массовая приватизация предприятий и вот тогда развернется настоящая война… но дело-то ведь не в том, что у бандитов есть оружие. Дело в том, что у них есть деньги. А на деньги они покупают чиновников, покупают людей в прокуратуре, в суде… да и среди наших уже немало народа с бандитской ладошки клюет.

Паганель сказал:

– И опять верю.

– Иди ты в баню, Валька… а то среди журналюг нет продажных?

– Как ты циничен, Саша, – горестно покачал головой Паганель. – Ты же на самое святое замахнулся – на свободную прессу… как ты можешь, Саша? Как ты можешь?

Чапай собрался огрызнуться, но Гурон опередил:

– Да хватит вам собачиться… Я понял так: есть организованная преступность. И что – нельзя с этим бороться?

– Можно, – хмуро сказал Чапай.

– Так в чем дело?

– Не дают, Ваня, не дают… Рядовых быков, конечно, закрывают. А вот до главарей практически не дотянуться. Сами они очень редко идут на какие-то действия, за которые можно привлечь. За них все делают быки… Но даже если кого-то из лидеров удалось прихватить на конкретном, это еще не значит, что он сядет. Мигом набегут "правозащитники" всех мастей, "свободная" пресса подсуетится, адвокаты хай поднимут до небес… звонки пойдут сверху: парень-то несудимый. Спортсмен. С хорошими характеристиками из ЖЭКа, где он дворником работает. Подумайте, товарищи: а есть ли необходимость такого хорошего парня в СИЗО содержать? Может быть, стоит ограничиться подпиской о невыезде? Глядишь: через неделю он уже на свободе гуляет. Свидетели и терпилы в ужасе: как же так? Вы же обещали, что этот урод сядет. Не-ет, господа сыщики, при таком раскладе я от дачи показаний отказываюсь. Да и все остальные на ус мотают: у братков все куплено, все схвачено, лучше и не связываться… Ну а уж если и удалось дотащить дело до суда, то… Знаешь, как у нас сейчас братки говорят?

– Откуда мне знать?

– То-то и оно… а братки говорят так: менты закроют – суд выпустит. И ведь выпускает, Ваня, выпускает! Бандит выходит из Крестов, наносит личные "визиты" терпиле, свидетелям – все! Люди психологически сломлены, дела больше нет. И: бери шинель, пошли домой.

Валентин сказал:

– Пес-с-ним-мистическая трагедия… или, скорее, фарс… или, пожалуй, трагифарс.

Он взял несколько аккордов и спел:

Это Клим Ворошилов даровал нам свободу. И теперь на свободе будем мы воровать.

– Это точно, – усмехнулся Чапов. – Свободу воровать, грабить, насиловать и убивать дали.

Гурон спросил:

– Так что же – выхода нет?

– Не знаю, – устало сказал Чапов. – Не понимаю я уже ничего… Я, Индеец, по убою работаю… а организованная преступность – это линия ОРБ.

– А это что еще за зверь такой?

Чапов посмотрел на него странно, усмехнулся, и сказал:

– Это, Ваня, чудовище, а не зверь… Звери по улицам ходят, людей едят. Звери – моя специализация. А ОРБ – это "Оперативно-разыскное бюро". Они борются с организованной преступностью.

Валентин накрыл струны ладонью, сказал:

– Хреново они, Чапай, борются.

– Как умеют. Можешь что-то предложить – предлагай.

– Могу, – сказал Валентин. – Я вот давеча разговаривал с одним интереснейшим человеком. Зовут его Рясной Василий Степанович[43]. Генерал-лейтенант. Чекист. Во время и после войны Украину от бандеровцев чистил… Рассказал он про Львов послевоенный. А там такое творилось – караул! Бандеровские банды орудовали, наших резали, стреляли в спину. Был случай – офицеру прямо в парикмахерской горло бритвой перехватили… брр! А была еще и уголовная преступность. Сплошной беспредел, как нынче говорят. Люди стонали, из дому вечером боялись выходить… Хрущев, а он в те годы был первым секретарем ЦК Украины, вызвал к себе Рясного: ну, что будем делать? А Рясной: если глаза закроете, я сам все сделаю… Что сделал Рясной? Он подтянул своих волкодавов – мужчин и женщин, приодел их по тогдашней моде – шляпы, крутые макинтоши, кожаные регланы, женщинам – меха. И вечером в город вышли "влюбленные парочки", а то и женщины-одиночки. Подходят братки: пардон, пани, сымайте ваши польты… "Польты" распахиваются, а оттуда – ТТ! Бабах в лобешник и все – звездец котенку… через неделю во Львове стало тихо и безопасно.

Чапов крякнул, сказал:

– Нормальные методы пропагандируешь, господин журналист… ты же, вроде, всегда осуждал "милицейский произвол"?

– Так ведь тупик, Саша, тупик… Ведь вокруг нас уже сложилась Цивизация Кастета.

Чапов еще раз крякнул, ответил:

– Цивизизация Кастета? Это ты оставь для заголовка в газетке – броско. Но если по существу, то, конечно… в стране определенно складывается государство криминального типа.

Гурон не сказал ничего… но рассказ Паганеля запомнил.

В тот день было много переговорено и выпито немало. Вечером Валентин поехал домой. Гурон остался у Чапова – куда ему идти?

* * *

Утром Чапай собрался на службу. Он оставил Гурону ключи от квартиры, сказал:

– Отдыхай… что делать-то собираешься?

– К родителям съезжу, Саша.

– Ага… дело.

Чапай был уже был в прихожей, когда Гурон сказал вдруг:

– Саня, у меня просьба к тебе.

– Слушаю.

– Помоги найти адрес одного человека.

– Попробуем. Что за человек?

– Человек из Пскова…

– Ну, а фамилия-имя-отчество есть у твоего человека?

– Только имя.

– Ну ты, Индеец, даешь! – Чапов озадаченно потер подбородок.