Читать книгу "Обойма ненависти - Алексей Макеев"

– Сука! – с чувством сказал Лукьянов.

– Так рассчитывает или не рассчитывает?

– Господи, каким я был идиотом, – схватился обеими руками за голову Лукьянов и согнулся в кресле вдвое. – Ну почему мы такие идиоты?

– Каждый по своей причине, – философски заметил Гуров. – Так, значит, вы обещали жениться… Слушайте, вы понимаете, какой оборот принимает дело?

– Да оставьте вы меня в покое, – стонал Лукьянов в кресле. – Что вы все лезете? Сашенька, бедная! Какой она пережила ужас, как это, наверное, страшно – умирать!

Больше ничего добиться Гуров не надеялся. Нужен официальный допрос, показания. Этот бред, который он тут битый час слушал, к делу не пришьешь. Это только информация для размышления.

Ситуация складывалась, как это часто бывало, двоякая. С одной стороны, начальство заставляло гнать и гнать розыск в бешеном темпе, оказывая всестороннюю поддержку. Налицо была важность этого дела. Но в то же время не существовало объективных законных поводов для того, чтобы, скажем, установить «прослушку» телефонов фигурантов. Розыск не дал таких оснований, потому что розыск дал только массу гипотез. Да, розыск вывел оперативников и следователей на несколько преступлений, но они, как оказалось, не были связаны с убийством Лукьяновой.

То, что для организации наружного наблюдения Гуров использовал курсантов-стажеров, объяснялось просто. Организация этого мероприятия обычным порядком и специализированными силами МВД дала бы потерю времени. В этом случае Гуров утратил бы контроль за процессом наблюдения, а все корректировки к заданию пришлось бы оформлять заявками через, увы, бюрократическую систему. Да и особой квалификации его задание не требовало, потому что он не верил в особую квалификацию пока еще неизвестного убийцы.

Цель была одна, и она была проста. Сыщики поняли, что разворошили своими действиями «осиное гнездо», пусть оно и состояло из одного-единственного человека, который гипотетически был инициатором и исполнителем преступления. Преступник понял, что к нему подошли очень близко, что улики вот-вот найдутся. И преступник неизбежно начнет волноваться, предпринимать определенные шаги по сокрытию того, что может вывести сыщиков на него. Это означало какие-то контакты, перемещения, что-то еще. И еще нужно было думать, думать, думать.

Коридоры МУРа были пусты. Оперативники в этот час могли быть в кабинетах только по причине допросов задержанных. Вечернее время самое насыщенное для работы за пределами кабинетов. Гуров сидел в кабинете Сузикова в самой удобной для него позе, которая позволяла привести в порядок мысли, заставить их течь ровно и целенаправленно. Он расположился на диване в углу, откинувшись головой на спинку и вытянув ноги. Крячко на стуле возле стола капитана подпирал кулаком щеку и барабанил пальцами. Сам хозяин кабинета сидел в своем кресле на рабочем месте и переводил взгляд с одного матерого сыщика на другого. Шел «мозговой штурм».

– Мы имеем три вектора подозреваемых, которые ведут к семье Лукьяновых, – задумчиво говорил Гуров, глядя в потолок. – Первый вектор идет через задержанного киллера от неизвестного заказчика. Аванс не был выплачен, киллер работу не сделал, но ее сделал кто-то другой. Второй – человек, которому Лукьянова мешала как соперница. То есть любовница мужа Ирина Красавина. Векторы могут сойтись, если Красавина и есть тот самый заказчик. Третий вектор идет от Филиппова, который, будучи давним другом Лукьянова, мог из чувства зависти попытаться сделать ему больно, убив жену. Извращенная логика не совсем здорового психически человека. Давайте анализировать их по порядку, исходя из данностей, которые у нас уже есть.

– Нам нужно определить, что общего объединяет эти векторы, – вставил Сузиков. – Или, наоборот, что их отличает и какое отличие для нас определяющее. Предлагаю: если установлено, что задержанный киллер имел заказ на убийство Лукьяновой, значит, по цепочке киллера через его связи мы можем выйти на заказчика. Он в беседе с вами, Лев Иванович, как вы говорили, обронил местоимение «она». Следовательно, исходит ли заказ из деловых сфер Лукьянова, не исходит ли, но искать нужно инициатора-женщину. В бизнесе? В профессиональной деятельности Лукьянова-чиновника?

– Связей киллера со средой бизнеса мы не выявили, – напомнил Крячко. – Как и контактами Лукьянова как чиновника. Это, конечно, еще ни о чем не говорит, но версию мы отработали на совесть.

– Хорошо, оставим пока этот мотив в стороне, – согласился Гуров. – Вернемся, когда будем планировать свои дальнейшие действия. Второй вектор. Кому Александра Лукьянова могла мешать лично? Как женщина. И мог ли этот человек иметь связь с нашим киллером?

– Домохозяйка Лукьянова, – стал загибать пальцы Крячко. – Формально владелица бизнеса, но фактически никогда и никак в нем не участвовавшая. Мешать она кому-то могла только по двум причинам. Как формальная владелица бизнеса, тогда цель – завладение бизнесом. Как жена видного чиновника и богатого человека, тогда цель – освободить вакансию жены. В первом случае смысла не вижу, потому что наследницей Александры Лукьяновой является по закону ее дочь, до совершеннолетия распоряжаться имуществом может только законный отец. Во втором случае претендент известен – любовница Лукьянова Ирина Красавина.

– Да, – кивнул Гуров. – Туманные обещания развестись с женой и жениться на любовнице. Даже подаренное кольцо как подтверждение намерений. Красавина поняла, что обещания сбудутся не скоро, и решила поторопить события. Это реально, ставим в списке галочку. И остается у нас третий вектор, который идет от Филиппова.

– Господа, а вы знаете, чем отличается мужская логика от женской? – неожиданно спросил Сузиков, хитро блестя глазами.

– И чем же? – недовольно спросил Гуров, решив, что капитан отвлекается и сбивает течение мысли.

– Мужская логика правильнее, а женская интереснее!

– Очень смешно.

– Смешно, – согласился Сузиков, расплывшись в улыбке как масленый блин и опять покраснев. – Я это к тому сказал, что мы «пляшем» от логики абстрактного преступника. Но преступник-мужчина – это одно, преступник-женщина – другое. Женщина действует либо извращеннее, либо крайне просто, я бы сказал, инфантильно. Либо она очень умная, либо дура.

– Она хитрая, – буркнул Крячко.

– Хитрая в нашем случае и есть умная, извращенная. Бесхитростная для нас означать может только дуру. Примерьте Красавину.

– Примерьте Антона Филиппова, – с иронией посоветовал Крячко. – Обнаружится, что «она» дура. И к тому же мужчина.

– А Оксана Филиппова? – не принял иронии капитан. – Мы с вами проверяли контакты киллера через Сенина, от которого он избавился. Я немного поиграл в самодеятельность и поработал с операторами сотовой связи. Так вот, Сенин весной сменил сим-карту. По распечаткам последней мы контакты отработали. Но эта карта МТС, а до весны у него была сим-карта Мегафона. Так вот, у операторов есть такая хитрая аппаратура, с помощью которой можно просто задать номер телефона и выяснить, когда с этой «симки» абонент на него звонил, и звонил ли. Сенин разговаривал с Оксаной Филипповой один раз в апреле и еще один раз в мае. Так что они были не просто «шапочно» знакомы. Значит, были у них какие-то общие интересы в общих для них кругах искусства.