Читать книгу "Публичное разоблачение - Лаура Ван Вормер"

— О, значит, Даг, будучи женатым и разведенным к двадцати семи годам, служит исключительным примером?

— Дорогая, позволь мне кое-что тебе объяснить, — сказала она, дотрагиваясь до моей руки. — Я люблю тебя и твоего брата больше жизни. Думаю, ты и твой брат — два самых чудесных человека на свете. Я считаю, что ты добрая, щедрая, трудолюбивая и — Бог знает — умная, очень умная… И ты счастливая, Салли, потому что мужчины находят тебя привлекательной, несмотря… ну сама знаешь, какой ты можешь быть.

— И какой же я могу быть, мама?

— Трудной.

Я ждала пояснений, но она молчала.

— Трудной, — повторила я, — Как ты?

Она сняла свою руку с моей и откинулась на стуле.

— А ты сама как думаешь?

— Хорошо. — Я подумала. — Я сумасбродна…

— Дело не в этом, — сказала мать. — Ты бегаешь по кругу, словно цыпленок с отрубленной головой.

— Премного благодарна, — не удержалась я от смеха.

— Мне не смешно. У тебя все хаотично, спонтанно.

— Хорошо, хорошо, хорошо, — затараторила я, сдаваясь. — Что еще? Для меня не существует авторитетов.

— Да. Никаких авторитетов, кроме твоего собственного.

— Как долго ты выжидала, чтобы свалить меня наповал? Догадываюсь, я должна научиться себя сдерживать.

— Но не слишком, — сказала мать, подбадривая меня.

— Я нетерпелива.

— Это не твоя вина, милая. Это генетическое, это у тебя от отца.

— Сожалею, что разочаровываю тебя, — сказала я, помолчав. — Но в данный момент я больше не могу думать о своих недостатках.

— Ты лояльна к своим недостаткам, — заметила мать. — И это твое чрезмерное чувство лояльности так долго удерживало тебя рядом с Дагом. Он встречался с другими женщинами, а ты по-прежнему смотрела на это сквозь пальцы.

— Уже нет, мама. — Я отвела взгляд.

Мать помолчала, а затем продолжила:

— Дорогая, послушай меня. Зная тебя так, как я… — Она вздохнула. — Хочу тебе сказать, как все может обернуться.

— Пожалуйста, — мрачно отозвалась я.

— Если в ближайшие несколько лет ты не определишься со своей будущей жизнью, то не будешь знать, что тебе делать, и в последующие десять лет. А если к тому времени захочешь иметь детей, будет уже поздно.

— О Господи, — вздохнула я, закрыв глаза.

— Я просто говорю тебе, что может случиться. Если не хочешь иметь детей, прекрасно — продолжай в том же духе.

— В каком?

— Продолжай вести себя как школьница, а не как тридцатилетняя женщина, которая должна определиться с карьерой.

— При чем здесь карьера? — Внезапно я почувствовала враждебность по отношению к матери.

— Потому что твоя карьера — часть проблемы. Ты должна перестать тратить время зря и сосредоточиться на том, чего действительно хочешь.

Я сидела совершенно ошеломленная и разбитая.

Мать смягчила тон:

— У тебя есть мозги и талант. Мы обе знаем, что работа в «Геральд американ» не цель твоей жизни. Но тебе почему-то захотелось осесть в Каслфорде и продолжать работать в этой газете. Совершенно ясно, что для тебя этого недостаточно. И сейчас, когда тебе выпал такой шанс…

Если я услышу эту фразу еще хоть раз, то закричу.

— И ты поехала в Нью-Йорк, чтобы осуществить мечту своей жизни. — Мать помолчала, затем продолжила: — И что же ты сделала? Проведя в Нью-Йорке всего два дня, ты сейчас сидишь передо мной и говоришь, что кого-то там встретила и потому хочешь порвать с Дагом.

— Но я уже порвала с Дагом!

— Салли, дело не в этом! Ты должна определиться! Ты должна принять решение относительно своей дальнейшей жизни! Ты не должна упускать такую возможность, как эта — статья для журнала «Экспектейшнз», одного из самых популярных в Америке, — и использовать ее как предлог, чтобы крутить роман с человеком, у которого достаточно своих проблем.

— Ведь ты его абсолютно не знаешь! — возмутилась я.

— Что представляла собой его последняя подружка? — спросила мать, повысив голос. — Вне всякого сомнения, смазливая девица без цели в жизни, как и вы оба!

— Мама! — Я была просто потрясена. Мать никогда не была такой. По крайней мере с той самой поры, когда мне было пятнадцать и я угнала среди ночи машину, чтобы отправиться на увеселительную прогулку.

Внезапно мать уронила лицо на руки.

— Ты так похожа на отца! — Она смотрела на меня, и в ее глазах стояли слезы. — Я так люблю тебя. И твоего отца любила так сильно, как уже никогда не полюблю ни одного мужчину. — По ее щекам текли слезы. — Но я не вынесу, Салли, видя, как ты тратишь свою жизнь на пустые отношения и второстепенную работу только потому, что не можешь собраться с мыслями и решить, чего же ты хочешь.

— Хочешь сказать, что отец потратил свою жизнь зря?

— Салли, — сказала она, склонившись ко мне, — он был мужчиной. А с мужчинами все по-другому, ты же знаешь. У него была я. Ему бы никогда не справиться в одиночку, если бы я не помогала ему. Его предназначение было не домики проектировать. Он мог бы зарабатывать гораздо большие деньги в корпорации. Но у него были мы, его семья. И он стал таким, каким стал, и я ему это позволила. Я сказала ему, что для меня не имеет значения, сколько денег он зарабатывает. Но ни один мужчина не сделает этого для тебя.

— Догадываюсь, что ты прочитала такую же лекцию и Робу, — сказала я. — Что-то я не вижу, чтобы он обивал порог твоего дома.

— Трудности Роба совсем в другом, — сказала мать, утирая слезы.

— Так в чем же его проблема?

— Он боится потерять.

Я уставилась на нее.

— Это так. Ты готова делать что угодно, чтобы избежать ответственности за свою жизнь, Салли, а он будет делать что угодно, лишь бы избежать привязанности, раз впоследствии может лишиться этого человека. — Она тяжело вздохнула. — Ты ищешь не задерживаясь, а твой брат избегает. — Она снова вздохнула и потерла шею. — А я хочу видеть вас обоих счастливыми, вот и все.

Я сосчитала до десяти.

— Так что, по-твоему, будет лучше для меня? Переехать в Нью-Йорк? Или что-то другое?

— Я знаю, что ты не можешь писать только ради денег, Салли. Это сведет тебя с ума.

— Не вижу ничего плохого в том, что я работаю в «Геральд американ».

— На Ала-младшего?

— Именно так, — ответила я, вставая, чтобы собрать тарелки. — Хорошо, больше не буду, мама. Обещаю. — Я отнесла тарелки на кухню. Когда вернулась, то увидела, что ее взгляд опять устремлен к пруду.

— На самом деле мне не хотелось говорить то, что я сказала о тебе и Робе. Ты меня разозлила.