Читать книгу "Стрелок - Михаил Михеев"

– Какие на хрен свои? Ты совсем белены объелся? Очнись, Паша, это не наш мир, и эти люди – не наши предки. И потом, ты что, думаешь, я их убивал бы? Да на кой черт мне это сдалось. Прострелил бы ляжки, с глушаком никто не услышал бы, и все. С ранеными партизаны бы наверняка предпочли сбежать. Ладно, дело прошлое. Надо теперь решать проблему.

– И что предлагаешь?

– Ну, у нас есть два варианта. Вариант первый – вернуться. С гарантированно раздраженными командирами и непредсказуемыми последствиями. Вариант второй. Догнать поезд и попытаться все повторить.

– И как ты себе это представляешь?

– Довольно просто, кстати. Смотри сюда. – Александр ткнул пальцем в расстеленную на земле карту. – Мы вот здесь. Вот железка. А вот на этой станции они будут очень долго стоять, это я узнавал еще там, дома.

– Зачем?

– На всякий случай. Я, знаешь ли, стараюсь иметь аварийные варианты. Вдруг бы мы к дороге опоздали? Так вот, поезд будет стоять долго, почти сутки, не знаю почему. Да мне это и неинтересно в общем-то. Вот здесь дорога изгибается, видишь сам, петля довольно приличная. Здесь – дорога, не шоссе, правда, а обычная грунтовка, но срезать путь можно. И попробовать устроить им катастрофу вот здесь. – Палец Александра обвел кружком очередной изгиб железной дороги.

– Не успеть.

– Конечно, не успеть, если не будем шевелить мозгами. Вот здесь – деревня, в ней расположился небольшой немецкий гарнизон. Человек десять, вряд ли больше, причем наверняка преимущественно местные полицаи. У них можно попытаться раздобыть транспорт – как минимум там должны быть лошади, а если повезет, то и что-нибудь получше. В два ствола покрошим их махом. Тем более у нас шмайссеры, а у немцев и для своих солдат автоматов не хватает, так что у полицаев в лучшем случае винтовки. В общем, шанс дохленький, но есть.

Павел посмотрел, несколько секунд подумал, обозвал план напарника авантюрой и… согласился. А куда деваться? В душе-то он прекрасно понимал, что нужны они организации только в случае, если выполняют поставленные задачи. Если же нет – не беда, исполнителей можно и других отыскать. В общем, по всему выходило, надо хотя бы попытаться.

Дальше процесс шел по команде «Бегом!», и парни крутились так, будто обоим хорошенько зарядили под зад. И будто не было двухдневного марш-броска – навьючили груз и поперли со скоростью и упорством носорогов. Жаль только, мину снять не было возможности, она устанавливалась намертво, так, на всякий случай, чтобы какой-нибудь слишком умный немецкий сапер, случайно обнаружив заряд, не снял его да не придумал на его основе чего-нибудь свое, не в меру эффективное. Пришлось в темпе переключить взрыватель на нажимное действие, чтобы хоть какая-то польза от нее была, и надеяться, что гранатометов для остановки состава будет достаточно.

К деревне, большой, домов на сотню, вышли часа через полтора, срезав путь через лес. По дороге километров двадцать напрямую – проще и быстрее. Конечно, рельеф там неудобный, поэтому единственная более-менее проезжая часть давала кругаля по сухим возвышенным местам, но два человека, пусть и с грузом, прошли без особых трудностей и вышли к дороге примерно в километре от деревни, возможно, чуть меньше. Остаток пути они, чтобы не сбиться, проделали вдоль дороги и, расположившись в подступающем к самой околице лесу, начали рассматривать ее в бинокль. Как бы они ни торопились, но лезть в деревню галопом, без разведки, смертельно опасно. Следовало хотя бы узнать, где расположились местные вояки и не подняты ли они по тревоге из-за случившейся неподалеку перестрелки.

Однако, как ни удивительно, в деревне царило абсолютное спокойствие. Шуровали туда-сюда дети, бабы судачили о чем-то, единственный полицай, которого Александр опознал по винтовке и нарукавной повязке, дремал на пристроенной к дому лавочке, облокотившись спиной на теплую, нагретую солнцем стену. Потом обнаружился немецкий офицер, молодой, вряд ли намного старше Александра, без кителя, в одной рубашке, с удочкой на плече и удивительно умиротворенным выражением на роже. Судя по всему, он возвращался с рыбалки – во второй руке у него был кукан с какой-то серебристо поблескивающей на солнце мелочью. В общем, расслабились они тут, что называется, в хлам.

Александр почесал затылок, повернулся к Павлу:

– Ну что, работаем?

– Можно. Только знаешь что…

– Что?

– Давай по возможности не убивать.

– В смысле?

– В прямом. Здесь у них нормально сейчас, спокойно. Комендант, видать, понимающий и расовыми предрассудками не умученный. Потому его и партизаны не трогают, наверное, хотя они здесь имеются, только что сами видели. А вот если мы их тут завалим, придут каратели, и деревне кирдык.

– Нам-то что? – проворчал Александр. – Не наши это проблемы…

– Саш, не старайся казаться сволочнее, чем ты есть.

– Ладно, уговорил. Но если дернутся…

– Тогда конечно, – торопливо отозвался Павел. – Слышь, ты погляди! Нет, ну что творится!

Александр глянул… Ну вот, и впрямь несколько не стыкуется с тем, что писали про немецких захватчиков. Из большого и на вид какого-то уютного дома вышла молодая женщина, забрала у фрица рыбу, чмокнула его в щеку и спокойно отправилась обратно в избу. Что-то здесь явно не так… А может, и впрямь немец не озабочен учением Гитлера. Выяснять сейчас времени не было.

Преодолев коротким броском отделяющее их от крайних домов расстояние, они тихонечко, огородами, двинулись к дому, во дворе которого расположился фриц. По пути аккуратно нейтрализовав полицая, что бессовестно дрых на лавочке (Павел тюкнул его кулаком по темечку, обеспечив полчаса крепкого, хотя и нездорового сна, и оставил сидеть, только с винтовки затвор снял), они подкрались к месту предстоящей акции и, лихо перемахнув через забор, уперли в немца стволы автоматов. Дальнейшее представлялось простым – скомандовать офицеру, чтобы приказал своим подчиненным сдать оружие, запихнуть их в какой-нибудь погреб, а потом спокойно заняться экспроприацией транспортных средств.

К их удивлению, фриц не испугался, а, скорее, возмутился, даже не попытавшись потянуться к пистолету – ремень с кобурой небрежно валялся на столе. Еще на столе стояли миска с оладьями, сметана, мед, здоровенный, бодро попыхивающий белым паром самовар и чашка с чаем. Неплохо оккупант устроился. Жаль, что его лопотание на русско-немецкой смеси диверсантам, не обремененным знанием языков, понять было сложно.

Зато женщина, которую они перед этим наблюдали, отреагировала с завидной оперативностью. Вылетев из дома подобно разъяренной авиабомбе, с воплем «Что ж вы делаете, ироды!», она с такой силой хлестнула полотенцем по спине Александра, что он, не ожидая подобной прыти, а главное, нестандартной реакции, аж взвыл. Вот тебе и белорусский народ, боровшийся с оккупантами и понесший от них такие бешеные потери. Нет, историки или что-то перемудрили, или…

Не в меру агрессивную даму Павел, конечно, скрутил, хотя и чуть медленнее, чем смог бы справиться с мужиком такого же сложения. Того ведь ткнул один раз как следует, и пусть себе лежит, сотрясение мозга лечит, а здесь все-таки женщина, как-то ей челюсть или еще чего-нибудь ломать не комильфо. Пока он возился, на ее крики к дому сбежались соседи, включая полицаев. Те, кстати, вели себя на удивление спокойно и за оружие хвататься не спешили. Вместо этого они, сволочи, с односельчанами ржали над незадачливыми парнями. Зрелище столь сюрреалистическое, что Павел от неожиданности даже ослабил захват. Женщина, воспользовавшись этим, ловко вывернулась и, огрев его полотенцем, отскочила к группе поддержки. Там она, свирепо вытаращив глаза, вновь наладилась орать, чтобы ее Хервига оставили в покое. Услышав столь неприличное имя, Александр тоже заржал.