Читать книгу "Забытые войны России - Алексей Николаевич Волынец"

в разработке ракет. На Охтинским пороховом заводе ему создали отдельную лабораторию – британский ракетчик стал конкурентом русских коллег, работавших над тем же оружием в «Ракетном заведении», организованном при артиллерийском полигоне на Волковом поле. Таким образом, царь Александр I предвосхитил советскую методику оружейных разработок, когда над новой перспективной темой трудились сразу два конкурирующих научно-конструкторских центра.

Любопытно, что приглашённый английский ракетчик навсегда прижился в России, даже принял православие и во всех документах той эпохи фигурирует как Евграф Францевич Турнер. Два соперничающих конструкторских центра позволили перейти к практическому использованию нового оружия – в 1827 году в русской армии сформирована «ракетная рота № 1». В том же году состоялось и первое боевое применение новых ракет.

25 августа 1827 года на землях Армении во время войны с Персией, в ходе ожесточённого боя с превосходящими силами иранской кавалерии неподалёку от стен древнего монастыря Эчмиадзин, русская пехота использовала новое оружие. «Весьма удачно были пущены около 20 ракет, которые разгоняли толпы неприятельские…» – писал участник сражения.

Спустя год ракеты использовались в бою уже против турок на глазах самого царя Николая I, когда «ракетная рота № 1» участвовала в успешной осаде крепости Варна. По турецким укреплениям тогда выпустили несколько тысяч ракет. В том же году состоялось и первое применение ракетного оружия на судах – в устье Дуная с плотов успешно обстреливали турецкие канонерки. Как вспоминал очевидец: «Вслед за ядрами и гранатами зашипели ракеты. Сперва одна полетела огненной змеей над поверхностью Дуная, за ней – другая и прямо в канонерскую лодку. Искры, как будто от фейерверка блеснули от ракеты и обхватили весь бок неприятельской лодки. Потом показался дым, а за ним и пламя…»

Прибывшие из Петербурга специалисты наладили производство ракет поближе к театру военных действий, в Тирасполе. Архивная статистика даёт внушительные цифры – за 1828–1829 годы в будущей столице Приднестровья произвели 13 235 ракет разного калибра и назначения. Один из очевидцев применения нового оружия против турок назвал русские ракеты «огненными змеями, которые своим гремучим и шипящим полетом в состоянии поколебать не только заносчивое мужество азиатцев, но и прозаическую стойкость европейского строя…»

Вскоре после той войны в России провели первые в мире опыты по электрическому воспламенению ракетного пороха и даже пытались реализовать опередивший время проект подводной лодки с ракетным вооружением. Словом, два века назад в эпоху расцвета гладкоствольной артиллерии ракеты были признаны специфическим, но важным элементом системы вооружений.

Специфику их применения на языке той эпохи ёмко сформулировал в 1845 году ветеран наполеоновских войн, а тогда кавказский наместник Михаил Воронцов: «Увидев на смотрах и учениях употребление ракет, мне тотчас показалось, что они могут быть, особливо в местах гористых, одним из полезнейших орудий в войне. Конечно, пушки стреляют вернее, но при всех пушках есть лафеты, зарядные ящики, словом обоз. У ракет малого размера ничего этого нет; везде, где проходит кавалерия, можно иметь при ней сколько угодно малых ракет. Каждый всадник может везти с собой ракету вместо пики; станки для них самые малые, а в случае нужды можно обойтись и без них. Словом сказать, ракеты суть артиллерия, конечно, не самая лучшая, но которую можно иметь всегда и сколько угодно там, где всякую другую артиллерию иметь или трудно, или опасно, или даже невозможно…»

Царский племянник и «ракетная пустота»

Накануне Крымской войны в России существовала уже целая система производства ракет. На Волковом поле под Петербургом располагался комплекс из двух десятков зданий «Ракетного заведения», где трудились две сотни солдат и офицеров. Нам такая цифра покажется незначительной, но для той эпохи это уже промышленный уровень. К тому же была налажена производственная кооперация ракетчиков с другими заводами Петербурга. «Начинку» для реактивных движителей производил Охтинский пороховой завод (работает и ныне, как одно из крупнейших в РФ химпроизводств). Механический завод Томсона (сегодня это Невский завод, один из флагманов энергетического машиностроения) изготовлял, выражаясь современным языком, «боеголовки» для ракет. Отдельные сложные элементы конструкции, «хвостовые трубки», производил завод, созданный Борисом Якоби, русским химиком, первым в мире изобретателем технологии гальванопластики.

С 1850 года «Ракетным заведением» руководил полковник Константин Константинов. Именно этот человек с весьма нетривиальным происхождением стал ведущим специалистом отечественного ракетостроения за век до космической эры.

Главный ракетчик Российской империи был близким, но в понятиях той эпохи «незаконным» родственником царей. Внебрачный сын великого князя Константина Павловича от французской актрисы, он приходился племянником сразу двум императорам – Александру I и Николаю I. Воспитывался в семье князей Голицыных, в 15-летнем возрасте определён на учебу в артиллерийское училище (прародитель современной Академии РВСН).

Как и отец, Константин Константинов увлёкся ракетами. Но, что особенно важно, царский племянник не ограничился только опытами с конструкцией нового оружия – массу внимания он уделил технологии производства, её усовершенствованию. Именно полковник Константинов первым в мире создал баллистический маятник для ракет, измерявший тягу порохового двигателя.

Константинову принадлежит масса изобретений – внешне не таких эффектных, как сами ракеты, но не менее важных. Например, по технологиям той эпохи в пороховом заряде каждой ракеты надо было тщательно высверливать конус – как тогда говорили, «ракетную пустоту». Процесс был опасным – увеличение числа оборотов сверла могло повысить температуру, приведя к воспламенению пороховой начинки. Чтоб устранить эти риски, Константинов создал акустический регулятор, снабжённый двумя колокольчиками разного тона. Первый звенел, когда скорость вращения сверла была недостаточной для создания идеальной поверхности «ракетной пустоты», второй – когда она была чрезмерной.

С началом в 1854 году Крымской войны русская армия использовала против турок несколько тысяч ракет. Ракеты и пусковые станки конструкции полковника Константинова применялись на обоих театрах военных действий – на Дунае и в Закавказье. Из официального описания сражения под Баязетом: «Командование выдвинуло конно-ракетные команды вперед под прикрытием донских сотен. Они открыли ракетную стрельбу. Турецкая конница пришла в ужас и обратилась в бегство…»

Ракеты за и против Севастополя

Однако при столкновении с куда более дисциплинированными и подготовленными армиями Западной Европы ракетное оружие той эпохи оказалось менее эффективным. Имевшиеся на вооружении ракеты были слишком малого калибра и несли недостаточно мощный заряд, чтобы поражать крупные морские корабли. Пока в «Ракетном заведении» под Петербургом в 1855–1856 годах пытались экстренно наладить производство более мощных образцов, в Севастополе во время обороны города действовала лишь одна ракетная батарея поручика Щербачёва, имевшая на вооружении три сотни ракет и 5 пусковых станков.

Остальные ракеты и ракетные части Российской империи были разбросаны по огромному пространству от Закавказья до побережья Финляндии. При том какой-либо эффект против подготовленных войск ракетное