Читать книгу "Лжешь или любишь?.. - Дэй Леклер"

— Тебя можно поздравить.

— Отлично, потому что сегодня я хочу любить тебя и хочу, чтобы все было необычно. Как никогда раньше. — Однако он не сделал ни малейшего движения, чтобы выполнить свое обещание. Вместо этого он продолжал сидеть совершенно неподвижно, искренне наслаждаясь безмятежным вечером. — Восемь лет назад ты рассказала бабуле о том, что мы собираемся встретиться в хижине, не так ли? — неожиданно поинтересовался он.

Лия была готова к чему угодно, но только не к такому вопросу. Она даже не подумала о том, чтобы солгать и таким образом защитить Роуз.

— Да.

— А потом ты пришла в хижину и ждала меня.

— Да, — снова подтвердила она.

— Когда ты узнала о том, что я был в тот день арестован?

— Когда ты сам рассказал мне об этом.

— Этого-то я и боялся. — Он глубоко вздохнул. — Мне следует извиниться перед тобой, Лия. Я не поверил тебе. Подумал, что ты лжешь, говоря, что ничего не знаешь о случившемся в хижине.

— Это бабушка Роуз рассказала тебе правду?

— Да. Она все мне рассказала.

— Я рада. — Лия поколебалась несколько секунд, но потом проговорила: — Есть еще одно объяснение тому, почему я тогда не могла уехать с тобой, — если только ты выслушаешь меня.

Он крепче сжал губы, но кивнул.

— Я слушаю.

— Я рассказала бабушке о нашем свидании потому, что не могла уехать, не попрощавшись с нею. И узнала, что отец болен. Хантер, он умирал от рака. Мне необходимо было остаться и заботиться о нем. Именно поэтому я не могла уехать с тобой. Но я бы попросила тебя вернуться… потом. — Чувствуя в душе отчаянный страх, она посмотрела на него. — Надеюсь, ты поверишь мне, потому что я говорю правду.

Очень долго он ничего не отвечал. Затем заговорил — тихо, почти резко, и слова его прозвучали так, словно кто-то вырвал у него такое признание.

— Когда растешь в приюте, не так-то часто приходится сталкиваться с честными людьми. Как и с теми, кто доверяет тебе или кому ты мог бы доверять. Никогда и никому не было дела до правды — всем важно было лишь найти козла отпущения.

— И всегда виноват оказывался именно ты? — сочувственно спросила Лия.

— Не всегда. Но довольно часто.

— А ты не пробовал объяснять?

— Зачем? — пожал он плечами. — Никто бы мне не поверил. Меня же считали безродным полукровкой. Не скажу, что я всегда был невиновен, пойми меня правильно, вовсе нет. Скорее всего, я сам провоцировал такое отношение к себе.

Лия вполне могла в это поверить, хотя и подозревала, что наказания редко бывали заслуженными, даже если он и провоцировал их.

— А затем в один прекрасный день… — подсказала она ему.

— Откуда ты знаешь, что был этот «прекрасный день»?

Она пожала плечами.

— Это кажется вполне логично.

Около ее уха раздался его низкий смех.

— Ты совершенно права. О'кей. В один прекрасный день — кстати, в тот день мне как раз исполнилось пятнадцать лет — меня обвинили в том, чего я не делал. Но это случилось в последний раз.

— И в чем же тебя обвинили?

— В том, что я разбил хрустальный шар — знаешь, такие безделушки, которые можно потрясти, и в них кружатся вихри серебряных блесток? А в том шаре внутри был рыцарь, сражающийся с драконом.

Лия замерла.

— Рыцарь и дракон?

— Да. Этот шар всегда казался мне чем-то волшебным, но он принадлежал одному из воспитателей и был совсем недосягаем. Когда же он оказался разбитым, мне досталось на всю катушку, как будто это я был виноват.

— Но ты был совершенно ни при чем.

— Ну да.

— А почему ты говоришь, что это случилось в последний раз?

— Я сбежал. Сбежал навсегда.

— Слепое доверие… — прошептала она.

— Да, слепое доверие, — подтвердил он. — До сих пор никто и никогда не доверял мне просто так, без каких-либо условий, никто не решался поддержать меня, когда все складывалось не в мою пользу. Наверное, это пустые мечты. И все же… все же я иногда мечтаю об этом.

Лия села и обвила руками его шею.

— Если бы я могла уложить мое доверие, мою веру в тебя в маленькую коробочку, я бы подарила ее тебе как свадебный подарок, — сказала она. Но все, что у меня есть, — это слова.

— Не давай обещаний, которые не сумеешь сдержать, — предостерег он.

Она кивнула.

— Тогда я пообещаю тебе попытаться. Сейчас это самое большее, что я могу тебе предложить.

— Лиха беда начало.

Он обхватил ладонями ее лицо и после долгой паузы, которая, казалось, длилась вечно, приблизил губы к ее губам. Лия подумала, что никогда в жизни она не ждала ничего так долго, как момента, когда их губы соприкоснутся. Упреки и огорчения отошли в прошлое, и не было больше отсрочки этого сладкого приговора. Пройдет ночь, и она будет принадлежать ему, будет связана с ним узами более прочными, чем его кольцо, которое она носит на пальце.

На его языке чувствовался вкус клубники и шампанского, но поцелуй этот кончился слишком быстро, и Лия испытала отчаянный голод любви.

— Хантер, — умоляюще проговорила она.

— Шшш, — ответил он ей, легко прикасаясь губами к ее щеке и спускаясь все ниже. — Тише, не спеши, любовь моя.

Да, он действительно не спешил, соблазняя ее долгими, глубокими поцелуями, разжигая в ней огонь, который и без того уже пылал между их телами. Распахнув ее халат, он сдвинул его с плеч Лии и, безмолвно любуясь ее красотой, коснулся губами кулона с амулетом, который она носила, не снимая, со дня их свадьбы. Лия почувствовала, как губы и язык Хантера прикасаются к тому местечку на ее груди, где так часто покоился дорогой ей талисман.

Она схватилась за его плечи, закрывая глаза, словно желая отгородиться от зрелища его черноволосой головы на фоне ее белоснежной кожи, от этой почти языческой картины… Все, что она могла делать теперь, — это чувствовать… ощущать прикосновение его языка и зубов на своей груди, вздрагивать от блаженного, ласкающего движения его ладоней, скользивших по ее телу, когда он осторожно снял с нее халат.

— Ты еще прекраснее, чем я помню тебя, — сказал он ей.

— Люби меня, Хантер… люби меня… — Она пошевелилась в его объятиях, желая прижаться к нему еще крепче, дрожа от неистовой силы своего желания.

Он нежно опустил ее на покрывало, и Лия открыла глаза, глядя на него снизу вверх. Он возвышался над ней подобно воплощению жизни, мужества и первобытного желания — и лишь нежность в его взгляде могла соперничать с огнем этого желания. Когда он соединился с ней, тяжесть его тела показалась ей упоительной, и ей было несказанно сладостно кончиками пальцев ощущать его гладкую кожу и тугие мускулы.