Читать книгу "Тайна двух чемоданов - Роман Ронин"

дальше по этажу осматривать помещения. Захаров двигался позади неотступной тенью. Кабинет Накаямы чекисты оставили напоследок, вернувшись к нему после обхода.��Военный атташе оставался точно в той же непристойной позе, в которой его застал Чен. Сон японского разведчика, однако, уже не был так глубок и безмятежен. Подполковник время от времени всхрапывал как взнузданный конь и, что еще больше добавляло ему сходства с этим животным, крутил головой и взбрыкивал вытянувшейся правой ногой, вдоль оголенного бедра которой бессильно повис шнурок с ключами, возвращенными Марейкисом.��– Полюбуйтесь, Захаров, – войдя в кабинет, Заманилов самодовольно улыбнулся и встал перед телом атташе, – вот он, самый что ни на есть глава всех японских шпионов в Советском Союзе. – Захаров без всякого любопытства заглянул через плечо начальника в комнату, а тот подошел к письменному столу, перелистал толстыми пальцами лежавшие там бумаги. Убедившись, что все они исписаны непонятными закорючками, отчего-то разозлился, бросил их обратно на стол, подошел к сейфу. Посмотрел на замок, печать. Нагнулся к Накаяме и взял в руки висевший на шнурке набор ключей.��– Не надо, – тихо сказал Захаров. – Потом не восстановим всё как было. Проблемы начнутся. Не дай бог что….��– Бога нет! – огрызнулся Заманилов, и Накаяма беспокойно всхрапнул и дернул ногой. Все же старший из чекистов не решился отстегнуть ключи от пояса атташе.��– Ладно, это не наша забота. Пусть сюда приходит Марейкис и сам этой японской абракадаброй занимается.��– Когда ж он придет?��– Его дело. Пусть когда хочет, тогда и приходит. Его дело попугайное. Поставили задачу: найти документ и перевести. Вот пусть переводит. Что тут сложного? Ты ж переводчик, ну и переводи… – Заманилов, отвечая на вопрос Захарова, снова прошелся по кабинету.��– Тэк-с… Где Вагнер? Сидит еще там?��– Так точно.��– Тут комната сторожа должна быть на улице. В смысле, сторожка. Там ее ждет водитель. Одень, отведи туда, чтобы не мешала во время оперативных мероприятий.��– Есть! Товарищ капитан госбезопасности…��– Чего еще?��– А что за мероприятия будут?��– Ты с луны свалился, Захаров? – весело рассмеялся Заманилов, и Накаяма снова вздрогнул и помотал головой. – Вербовать сейчас его будем! Вербовать!��– Кого? – испуганно переспросил Захаров и попятился. – Нет, товарищ капитан! Неее… Мне не положено! Я начальник поста стационарного наблюдения. Я вообще из другого отдела! Мне зачем эти ваши японские секреты? Я потом за это отвечать не хочу… Нет, тов…��– Заткнись! Заткнись и выполняй приказ старшего по званию и должности! Тем более, ты получил команду перейти временно под мое начало?��– Получил.��– Ну так вот и переходи. Слушай, что тебе старшие говорят, – уже без нажима, даже ласково начал уговаривать Заманилов. – Ничего в этом страшного нет. Сам увидишь. Ты что, никогда не вербовал, что ли?��– Никак нет. Кого мне вербовать? Лёху в избушке? Так он и так наш. Или баб…��– Молчать! – заорал Заманилов, и Накаяма, дернувшись, свалился на пол, ударившись о него головой. Чекисты замолчали, но через несколько секунд японский офицер опять всхрапнул, и они продолжили, хотя и несколько тише.��– Захаров, мы не партийном собрании. Мне тут твои мнения-прения не нужны. Получил приказ, выполняй его быстро и без разговоров! Гражданку Вагнер одеть и отвести в сторожку к водителю Стефановичу.��– Он же меня увидит!��– Удостоверение ему покажешь и скажешь, чтоб сидел тихо. Лёха твой пусть калитку запрет изнутри и… знаешь, что… пусть снаружи запрет Вагнер и Стефановича. И пулей сюда. Помощь может понадобиться. Этот вон, вишь, шевелиться начинает. – И Заманилов носком сапога показал на военного атташе, который и впрямь вот-вот собирался проснуться.��– Есть!��– То-то. Кабан здоровый, этот японец. Как бы не того… не оказал сопротивление.��Захаров развернулся и отправился выпроваживать Вагнер, а Заманилов задумчиво посмотрел на атташе. Чего-то не хватало, а Дмитрий Петрович все никак не мог понять, чего именно. Наконец, сообразил. Как он сопротивляться-то будет, военный атташе. В таком физическом состоянии это было явно затруднительно. Оружия нигде видно не было. Заманилов еще раз обвел взглядом кабинет. Если только в сейфе? Нет, это хлопотно. Не будет же он каждый раз вскрывать, открывать, закрывать, опечатывать? Ясно, в письменном столе.��Заманилов подошел к месту работы подполковника. Открыл небольшой ящик между тумбами. Так и есть. Японский пистолет Намбу, тип 14, отдаленно напоминающий знаменитый парабеллум. Заманилов сунул оружие в карман пальто. Развернулся. Взгляд его упал на книжный шкаф с открытыми полками и одной, длинной, закрытой. А там что? Уж не винтовка ли Арисака?��Открыв полку, Заманилов присвистнул. На изящной, покрытой лаком деревянной подставке стоял японский меч с длинной рукоятью, приспособленной под двуручный хват и обвязанной поверх крупнозернистой кожи ската кожаным шнуром. От рукояти к ножнам спускался еще один шнур, уже хлопчатый, и Заманилову пришлось потрудиться, развязывая его. Наконец, ему удалось освободить острейший клинок от хитро завязанного узла.��– Самурайский, – с замиранием сердца произнес никогда не видевший такого оружия, но слыхавший о нем капитан госбезопасности. Он обнажил клинок, отступил на шаг назад и, размахнувшись, рассек со свистом воздух. Меч лежал в руке как влитой, но был тяжелее шашки. Заманилов холодеющим нутром почувствовал, что и много острее хорошо знакомого ему кавалерийского оружия. Он вдруг испугался, попытался вложить меч обратно в ножны, но неудачно дернулся, промахнулся и едва заметно кольнул себя в левую кисть. Хирургически острая сталь глубоко вошла между большим и указательным пальцами руки. Заманилов стиснул зубы, выдернул клинок обратно, сунул его в ножны и бросил меч в закрытую полку. Кровь струей хлынула, заливая пол, брызгая на пол и попадая на плечо безмятежно спящего подполковника.��Глаза у Заманилова расширились и наполнились слезами от боли. Он снова обвел взглядом кабинет – ни одной тряпки! Бросился вон. Забежал в комнату, где сидела перед этим Любовь Вагнер. Ничего. Терпеть больше не мог, и одной рукой сорвал с окна легкую, но плотную занавеску. Тихо, а потом все громче и изощреннее ругаясь матом, начал обматывать рассеченную руку. За этим занятием его и застали пришедшие на голос начальника агенты наблюдения.��– Что это у вас, товарищ капитан? – остолбенел Захаров, а Лёха испуганно попятился назад.��– Кусаться вздумал, сволочь, – грозно объяснил Заманилов. – Я его в чувство привел, а он меня зубами за руку… И зубы-то какие… Не ожидал.��– Так он…?��– Я ему по мордасам съездил, опять отключился, – пояснил Заманилов, – надо стреножить его. Пошли, ребятушки.��Чекисты вошли в кабинет военного атташе. Захаров, увидев картину разгрома и залитый кровью пол, не сдержался и громко свистнул от удивления, а Лёха, не обученный правильному обращению с начальством, удивился в слух:��– Ох, ничего себе! Зубами! Да у него, похоже, зубы-то как у рыбы-акулы – в семь рядов!��Заманилов гневно обернулся к агенту, и тот попятился:��– Я ничего… Я в книжке читал…. У них бывает.��– У всех бывает. Хватит болтать. Сейчас допрашивать будем.��– Вы ж вербовать хотели, товарищ капитан, – робко подал голос Захаров.��– Вербовать, допрашивать – один хрен, –