Читать книгу "Наследство рода Болейн - Филиппа Грегори"

Читаю дальше.

Этим письмом я рекомендую посла, который будет представлять нашу страну перед королем Генрихом и его советом. Окажи ему всяческую помощь и содействие, постарайся, чтобы наши надежды на столь разочаровывающий нас пока союз осуществились. Король Генрих, по-видимому, надеется найти в Клеве верного вассала и заинтересован в союзе против императора, с которым мы никогда не имели поводов для ссор и не собираемся искать их в угоду тебе и твоему супругу. Постарайся внушить ему это.

Полагаю, главный английский советник, герцог Норфолк, с удовольствием совершил путешествие ко французскому двору. Не сомневаюсь, Англия сближается с Францией. Ты обязана это предотвратить, затем тебя и послали в Англию. А ты обманываешь ожидания как твоей матери, так и мои. Посол даст тебе необходимые советы. Не забывай о долге из-за радостей плоти.

Я обеспечил послу возможность добраться до Англии и отправил с ним слугу, но ты должна немедленно дать ему денег. Предположу, судя по тому, что я слышал о твоих драгоценностях, новых нарядах, дорогих мехах и прочем безбожном расточительстве, это тебе по карману. Несомненно, лучше тратить новообретенное богатство на благо своей страны, а не на суетное украшение собственной персоны, что может привести только ко всеобщему презрению. Ты высоко поднялась, но это не значит, что можно совершенно забыть о совести, как ты делала прежде. Настоятельно советую, исправься, сестра. Как глава семьи, призываю — отринь суетность и похоть.

Надеюсь, письмо застанет тебя в добром здравии, я тоже вполне здоров. Надеюсь, сестра, и твое духовное здоровье в порядке. Роскошь не заменит чистой совести, ты поймешь это, когда станешь старше. Молюсь об этом, твой любящий брат Вильгельм.

Я отложила письмо и взглянула на посла.

— Скажите мне наконец, вы уже выполняли подобные поручения? Были где-нибудь послом?

Может быть, брат нанял первого попавшегося лютеранского проповедника?

— Я служил вашему отцу в Толедо и Мадриде, — сообщил доктор Херст с гордостью. — Правда, не за свой счет.

— У брата небольшие денежные затруднения. Вы можете жить при дворе на всем готовом.

— Он обещал — вы будете платить мне жалованье.

— Только не я. Король дал мне двор и фрейлин, драгоценности и наряды. Но денег у меня нет. Вы можете обсудить этот вопрос с ним.

— Но вы коронованная королева Англии…

— Я жена короля, но вовсе не королева. В феврале меня официально приветствовали в Лондоне, а коронация предполагается после Пасхи. Мне не выплачивают содержание. Денег у меня нет.

Он слегка встревожился.

— Надеюсь, сложностей не ожидается? Коронация состоится?

— Вы привезли бумаги, которые затребовал король?

— Какие бумаги?

Терпению моему приходит конец.

— Король хочет видеть документ о расторжении прежней помолвки. Граф Оверштейн и граф Олислегер поклялись прислать бумаги. Поклялись честью. Документ у вас?

Посол в ужасе.

— У меня ничего нет! Я даже не слышал об этих бумагах!

Кажется, я начала запинаться и на родном языке. Я словно обезумела.

— Поймите, это самое главное! Венчание откладывали, опасались, что предыдущее обязательство еще в силе. Посланцы из Клеве поклялись прислать подтверждение, как только вернутся домой. Предлагали себя в заложники. Вам должны были сказать! Где документ? Только в нем — залог безопасности.

— Ничего не знаю, — повторяет посол. — Герцог, ваш брат, настоял, чтобы я отложил поездку до их возвращения, он сам встречался с ними. Могли они забыть такую важную вещь?

При упоминании о брате мой боевой дух угасает.

— Нет, — говорю я устало. — Брат согласился на этот брак, а помочь не хочет. Что ему до моих трудностей. Иногда мне кажется — меня послали в эту страну, только чтоб унизить.

Он поражен.

— Как такое может быть? Зачем?

Что я говорю, какая опрометчивость.

— Кто знает? Часто детские разногласия не удается ни простить, ни уладить. Напишите ему немедленно — мне необходимо свидетельство о расторжении предыдущей помолвки. Убедите его выслать бумаги. Объясните — без них я ничего не смогу сделать, не буду иметь никакого влияния на короля. Без этого документа мы выглядим лицемерами, король перестанет нам доверять и будет прав. Спросите брата, хочет ли он, чтоб сам мой брак был поставлен под сомнение? Хочет ли он, чтобы брак был аннулирован? Каждый день промедления дает королю повод для подозрений.

— Король никогда… Всем известно…

— Король поступит так, как захочет, — свирепо возражаю я. — Вы здесь первый день. Это настоящий король, глава церкви, деспот, не отвечающий ни перед кем. В этой стране он — наместник Бога. Он свято верит: ему открыта Божья воля, Бог вещает прямо через него, в Англии он и есть Бог. Он поступит, как сам пожелает, правильно это или нет, и скажет — такова Божья воля. Передайте брату: он ввергнет меня в очень большие неприятности, если подведет в таком несложном деле. Я боюсь за свою жизнь. Он просто обязан прислать документ.

ЕКАТЕРИНА

Хэмптон-Корт, март 1540 года

Поздравляю с праздником Пасхи! Ненавижу пост — к чему мне раскаяние и покаяние? Совершенно ни к чему. А в этом году выносить пост еще тяжелее — ни танцев, ни музыки, только унылые церковные гимны да псалмы. И хуже всего — ни маскарадов, ни представлений. Но уж на Пасху мы повеселимся! Ко двору прибудет принцесса Мария. Как она поладит с новой мачехой? Мы с удовольствием предвкушаем эту встречу — королева старается быть матерью, а ребеночек всего на год моложе. А как они будут разговаривать — по-немецки? Удастся ли склонить принцессу Марию к реформатской церкви? Зрелище обещает быть интересным. Говорят, она мрачная, печальная, набожная, а королева — веселая, беззаботная, конечно только в своих покоях, истинная дочь Лютера и Эразма, одним словом — протестантка. Мы прокрадываемся к окнам — поглазеть, как подъезжает принцесса Мария, потом мчимся, как стая вспугнутых кур, в комнаты королевы. Не успела она подняться по лестнице, а мы уже расселись по местам — вышивать и слушать проповедь. «Гадкие девчонки», — улыбаясь, говорит королева. Раздается стук в дверь, и входит принцесса. Вот сюрприз: за руку она ведет леди Елизавету.

Вскакиваем, приседаем в глубоком реверансе — надо выразить свое уважение к принцессе крови. Тут же поднимаемся, чтобы леди Елизавета не приняла это на свой счет — она всего лишь незаконная дочь короля, а может, вовсе и не его дочь. Я улыбаюсь и показываю ей язык, ведь она, бедняжка, просто маленькая шестилетняя девочка, к тому же моя племянница. Волосы у нее ужасные — рыжие, как морковка. Я бы умерла, будь у меня такой цвет волос. Это от отца, как можно сомневаться в ее происхождении?

Королева целует падчериц в обе щеки, ведет во внутренние покои и закрывает дверь у нас перед носом — хочет остаться с ними наедине. Мы ждем снаружи — ни музыки, ни вина, скука смертная. Хуже всего, нас мучает любопытство — что творится за закрытой дверью? Я как бы невзначай направляюсь в ту сторону, но леди Рочфорд отзывает меня. Удивленно поднимаю брови: «В чем дело?» Неужели кто-нибудь мог подумать, что я собираюсь подслушивать?