Читать книгу "Архимаг ее сердца - Оливия Штерн"

Она не знала, сколько прошло времени, когда он отпустил ее. Губы горели и, кажется, чуть припухли. Алька опустила глаза, чувствуя, как краснеет.

Флодрет поднял ее лицо за подбородок, вглядываясь в глаза и как будто пытаясь в них что-то отыскать, одному ему знакомое.

– Алайна, – тихо проговорил он, – думается мне, мы поладим.

У Альки задрожали коленки. Нет, она не хотела… просто не хотела, не могла…

Флодрет быстро наклонился и еще раз поцеловал ее, теперь уже быстро, легко, как мог бы поцеловать сестру.

И в этот миг кто-то деликатно откашлялся. Совсем рядом.

Алька дернулась в объятиях короля, повернула голову на звук и… ноги предательски подогнулись. Хорошо, что Флодрет держал ее крепко и не дал упасть.

На дорожке, у выхода из аллеи, стоял Мариус Эльдор, в форменном сюртуке Надзора, черном, без единого просвета.

Внутри все упало. Чтобы не закричать, Алька отвернулась и быстро прикусила костяшку. Как же так? Почему? А она в это время… И он их видел…

– Что вам? – тем временем холодно спросил король, – я приказал вам не являться во дворец.

– Новое убийство, – голос Мариуса прозвучал настолько спокойно, что Алька не удержалась и осторожно обернулась.

Мариус… не умер, увидев ее, целующейся с королем.

Он стоял посреди дорожки и держал в руках большой бумажный конверт. Но самое ужасное – он даже не смотрел на нее. Вообще.

– Еще раз приношу извинения за то, что прервал, – голос Магистра звучал ровно, не срывался, – я принес результаты проведенного исследования и прошение об усилении мер безопасности горожан.

И, сделав стремительный шаг вперед, протянул конверт королю.

Алька…

Смотреть на него было невыносимо. И она… с другим мужчиной. Наверняка Мариус видел, как король страстно прижимал ее к себе, как целовал. И ведь не объяснишь, что более всего она хотела быть с ним. И что Флодрет пощадил их малыша, которому только-только предстоит родиться…

Она вывернулась из рук короля и бегом рванула прочь, мимо Мариуса, ко входу во дворец. Задыхаясь и давясь рыданиями. Мир вокруг размазывался, принимал самые причудливые формы – как течет по бумаге акварель, если в нее добавить слишком много воды. И в груди болело остро, жарко. Алька задыхалась и хрипела, горло стиснул невидимый обруч. Призрачные шансы на то, что Мариус ее простит, растаяли окончательно.

***

Алька и сама не знала, как добралась до своей спальни. Рухнула лицом в покрывало и долго не могла отдышаться, стискивая жесткую ткань, вышитую листьями. В голове суматошно прыгали обрывки мыслей, и все никак не могли оформиться во что-то внятное. Что делать? Как быть? Почему, почему все у нее вот так? Алька рыдала, и чувствовала, как все выворачивается внутри нее, так больно, жжет как огнем… Потом слезы закончились, и она просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, а в голове воцарилась холодная пустота. И этот… Флодрет с его поцелуем. Обязательно надо было целоваться, без этого никак?

Но даже если не целоваться, то что бы это изменило?

Похоже, Мариуса не вернуть. А ей – одна дорожка, становиться королевой, нежеланной женой для нелюбимого мужа. Одно счастье, ребеночек. Маленькое зернышко, зачатое в любви.

Перевернувшись на спину, Алька положила ладони на живот. И так, глядя в потолок… Интересно, что она почувствует, когда он в первый раз шевельнется? Да и вообще, кто будет, мальчик или девочка?

Все это было очень ново и непривычно. Она привыкла… что одна. И в мыслях не было, что когда-то сама станет источником новой жизни. А теперь вот… теперь думать надо уже не за себя, но за него, маленького, совершенно беззащитного.

Она вздохнула и села на краю необъятной кровати.

Да, теперь думать придется о том, чтобы маленькому ничего не угрожало. А для этого… для этого она готова на все. Выйти замуж за короля. И, как ни странно, защитить его от Лиара Фэя. Потому что Флодрет обещал, что о ребенке будут заботиться. И, пока Флодрет живет и здравствует, с малышом тоже будет полный порядок. А вот что на уме у Фэя? Вряд ли что хорошего.

Она потерла глаза.

Да, нужно думать о ребенке. Пусть Мариус и не знает о том, что это его малыш, да и вообще о том, что он будет… Но это – ее ребеночек, то, что осталось от яркой, словно падающая звезда, любви.

Надо было подниматься. И, наверное, спуститься к королю.

Извиниться за то, что так глупо убежала, ведь королева не должна бегать от того, кто от нее отказался.

В дверь осторожно постучали.

В животе все сжалось в колючий ледяной комок. Кого там принесло? Неужели король явился? Или… Упаси Пастырь… Мариус?

Она сама не знала, почему подумала про него. Он ведь даже не смотрел в ее сторону… А все равно думалось, и хотелось, чтоб пришел.

– Войдите, – просипела Алька, на всякий случай встав на ноги и отойдя за кровать. В самом деле, мало ли кто явится.

Дверь открывалась медленно и как бы неохотно. А потом – Алька с облегчением выдохнула – в комнату просочилось светловолосое создание лет десяти отроду. На плече сидела яркая тропическая бабочка, складывала и раскладывала крылышки.

– Ваше высочество! – отмерев, Алька торопливо поклонилась.

Леона Дей Флодрет оглядела ее молча, затем кивнула каким-то своим мыслям и только потом сказала:

– Здравствуйте, ниата. Я… меня отец прислал. Сказал, что, возможно, вам очень тяжело, и чтоб я вас развлекла. Но я… теперь я вас вспомнила. Это вы мне подарили бабочку.

Принцесса аккуратно притворила дверь, сделала несколько шагов вглубь. Потом присела в заученном книксене.

– Нас не представили. Меня зовут Леона Дей Флодрет. А это, – указала на синекрылое существо, – ее зовут Валентина. Красиво, правда?

– Красиво, – согласилась Алька, не зная, что и говорить. Внезапно почувствовала на себе пристальный, очень разумный взгляд этой самой Валентины. Нет, это был вовсе не архаан, призванный в тело нарисованной бабочки. Это был… И ощущения мигом сложились в устрашающую картинку: что-то вроде хищной многоножки с крыльями. Любопытно, не тесно ли ему в крошечном тельце?

Впрочем, с некоторых пор Алька привыкла не бояться тварей Роя, а сама Валентина, судя по всему, была привязана к принцессе на ментальном уровне, так что о безопасности девочки можно было не опасаться.

– Меня зовут Алайна. Присаживайтесь, ваше высочество, – сказала Алька, подвигая к кровати стул. Сама уселась обратно, на покрывало, – как ваши дела?

– Мои дела – неплохо, – совершенно по-взрослому сказала девочка.

Потом деловито залезла в кармашек кружевного передника, добыла оттуда что-то, завернутое в фольгу. Вскоре на ладони принцессы оказался кусок жареной охотничьей колбаски. Валентина спорхнула с плеча, уселась на ладонь и вцепилась в лакомство. Так уж получилось, что у этой бабочки вместо хоботка выросли те самые, родные ей жвала. И Алька, глядя на то, как стремительно убывает колбаса, а тельце бабочки при этом совершенно не меняется, невольно улыбнулась. Наверное, король озадачен таким поведением насекомого, которое должно питаться нектаром.