Читать книгу "Цвет ярости - алый - Александр Романовский"

И все же Таран прекрасно ориентировался и даже как будто что-то узнавал. Как ни странно, этому имелось предельно простое объяснение: Хэнк ни разу в жизни не видел этих руин, но выслушал такое неимоверное количество сплетен и слухов, что смог бы ориентироваться тут даже с закрытыми глазами. Источниками информации, разумеется, служили те, кому посчастливилось возвратиться из этих мест живыми и невредимыми. Но рассказчиков, как ни странно, было на порядок больше. Каждый из них скромно уходил от вопроса “Был ли ТЫ там?”, но рассказывал собеседнику о каждом придорожном булыжнике с таким осведомленным видом, будто бывал тут каждую неделю.

Таким образом, Хэнк узнавал не только булыжники, но и примечательные здания, их номера, а также названия улиц. Слышанный сотню раз рассказ звучал приблизительно следующим образом: “Идешь прямо, по Сталелитейной. Затем направо, ну, у развалюхи с логотипом “Annihilator”. Потом опять налево, там по проезжей части лежит поваленный столб… И – направо, пока на стене слева не заметишь русалку вот с такими титьками. А там уже рукой подать…” Так оно и получилось.

Король жил в противоядерном бункере.

Услышав такое, всякий, наверное, удивился бы и даже испытал уважительный трепет. Но потом задумался бы: кто может жить в противоядерном бункере? Бомж, сумасшедший или мультимиллионер. Если с первыми двумя все ясно, то третий, если он не пожелал ограничиться роскошным дворцом на каком-нибудь верхнем ярусе, очевидно, имеет чрезвычайно много врагов. Король Клоповника не был ни бомжем, ни безумцем. Зато его недруги могли пойти на столь рискованный шаг, чтобы сбросить на него небольшую бомбу мощностью в пару тысяч килотонн в тротиловом эквиваленте.

Компания, ведомая Хэнком Тараном, вышла из трущоб и замерла в благоговении. Компьютерные боевики в таких случаях выставляли жирный восклицательный знак над объектом.

Таран застыл, не в силах пошевелиться.

– Ни хрена себе, – потрясение пробормотал кто-то справа, а именно Шило, который мог сказать такое только в состоянии крайнего душевного волнения.

– Да уж, – кивнул Лысый Хью.

Хэнк молчал.

Тот, кто заявил бы, что увиденное его “впечатляло”, наверняка назвал бы египетские пирамиды “милыми кубиками”. Фараоны (не говоря о многих тысячах рабов, таскавших огромные каменные блоки), наверное, удивились бы безмерно, услышь они такое, уж они-то добивались какого угодно, но не такого эффекта.

Наземная часть бункера возвышалась на три среднестатистических этажа, не более. Это было монументальное сооружение, производящее неоднозначное впечатление то ли мавзолея, то ли чудовищной крепости. По сути, бункер играл роль как одного, так и другого – внутри, пытаясь укрыться от внешнего мира, на протяжении долгих лет жили и умирали Короли Клоповника. Многие, согласно легендам, погибли на собственном троне. Не успела еще свернуться кровь, а новый Король принимал поздравления. Таков был обычай – “монархом” мог стать любой, у кого хватит сил и отваги.

Бункер был выстроен из железобетонных блоков. Строение имело форму не обычного прямоугольного дома, а скорее трапециевидную, – зловещий зиккурат, на вершине которого могли бы отправляться какие-нибудь жуткие обряды. Окраска представляла собой не что иное, как камуфляж, благодаря чему бункер полностью сливался с окружающим фоном. Серые разводы, черные подпалины, какие-то бревна и мотки проволоки, прикрепленные на бетоне для пущего эффекта. В этом был смысл: со спутника, должно быть, бункер совершенно не выделялся из общей картины – очередная развалина, ничего интересного. На самом же деле под потрепанной шкурой таился грозный зверь.

Хэнку была отлично известна эта тактика, он и сам использовал ее при маскировке Подворья.

Тут и там на поверхности бетонного колосса были раскиданы узкие щели бойниц. Большинство находилось у самой крыши. В них, насколько можно было судить, с трудом протиснулся бы даже дистрофик, но ствол дальнобойного орудия, похоже, должен был чувствовать себя очень комфортно. Хэнк ничуть не удивился бы, узнав, что в данный момент на него уставился добрый десяток оптических прицелов.

Соответственно, чем дольше ожидание, тем сильнее дрожал на спусковом крючке палец.

А потому Таран не хотел заставлять кого-либо ждать. В особенности если стрелок работал на Короля (не без оснований полагая, что ему море по колено) и к тому же страдал целым ворохом запущенных психических расстройств, вызванных многочасовым ожиданием и прицельной стрельбой по тощим голубям. Все это внушало беспокойство.

Поэтому Хэнк заставил себя сдвинуться с места.

Остальные потянулись следом. Таран невольно заметил, что даже Шило с Хмырем стараются спрятаться за спинами впереди идущих. Для громилы таких размеров, как Хмырь, это выглядело несколько забавно.

Наземную часть бункера окружало свободное пространство в полусотню метров шириной. Вернее, это пространство было свободно от других строений, столбов и других объектов, что могли заслонять обзор. Зато там присутствовало неописуемое количество разнообразного мусора: куски бетонных плит, какие-то балки, рельсы, куски арматуры, обломки кирпичных стен… Хэнку подумалось, что в таком благодатном месте вполне могла зародиться какая-нибудь “мусорная” форма жизни. А еще там без труда можно было спрятать умопомрачительное количество различных сюрпризов для чужаков.

Для любителей, так сказать, искать обходные пути.

Подтверждение своим догадкам Таран получил даже быстрее, чем ожидал. К бункеру, петляя среди мусорных развалов, вела узкая тропинка. Шагать по ней можно было только гуськом. Почему-то все сразу поняли, что так будет правильно.

И вот почему. Буквально через несколько метров им встретился столбик с табличкой, на которой красовались череп и недвусмысленное предупреждение: “Осторожно! Мины!”

Все, не сговариваясь, тут же сбросили скорость. Хэнк с опаской огляделся. Он не видел ни малейшего подтверждения грозной надписи, но в титанических нагромождениях мусора можно было без труда спрятать зенитную установку, не говоря о паре неприметных мин. Их можно было даже не маскировать. Один квадратный метр мог вместить массу смертоносных устройств – растяжки, “мины-попрыгуньи”, фугасные, осветительные (способные разнести ночь на тысячи ослепительных осколков), и бог знает что еще из запрещенного антивоенными конвенциями…

Если до обнаружения таблички все шли, угрюмо поглядывая на бетонный зиккурат, то теперь каждый внимательно смотрел, куда поставить ногу. Педантичней всех, соответственно, действовал хозяин Подворья. Все остальные в буквальном смысле шагали по его стопам, прислушиваясь к любому подозрительному звуку. Хэнк понятия не имел, на что похоже пробуждение мины, но от каждого шороха у него душа уходила в пятки. Ведь “растяжки” уже давно сменили проволоку на лазеры, заметные только в особом спектре или в облаке дисперсных частиц…

От таких фантазий противно ныл желудок. Надежда на то, что “монарх” в первую очередь рассчитывал побеседовать с гостями и только потом разложить на атомы, была очень шаткой и не внушала уверенности.