Читать книгу "Алави его светлости - Екатерина Романова"

— Вот вы где! — воскликнул незнакомый мужик. — Мы уже вас заждались. Идемте.

И вдруг понимаю, что мы упустили кое-что важное. Самое важное!

— А ночи у вас холодные? А комары, а дожди?

В итоге, сумок увеличилось еще на шесть штук. Никто не подумал ни о палатках, ни об одеялах. Никто, кроме нас. В итоге на поляну отправления мы выходили порядком нагруженные. Я едва тащила два тюфяка, Лёнька нагрузил на себя с пяток, парочку тащила Рая, остальное — незнакомый мужик, который за нами пришел.

Вот ты какая — улица!

С неба светило вполне привычное земное солнце, вот только само небо не лазурного, а лилово-серебристого оттенка. Кожу ласкал приятный мягкий ветерок. Единственное, что насторожило — вялая трава. То есть деревья, странноватые, желто-фиолетовые, синие и красные, тянулись к солнцу и цвели, на некоторых даже непонятные плоды имелись, а трава, зеленая, кстати, вся повяла. Мы с ребятами синхронно опустили головы и хмыкнули.

— Что у вас с травой? Радиация, что ли? Чего вялая такая?

— Так дождь прошел, — как само собой разумеющееся, пояснил незнакомый мужик, который даже не соизволил представиться. Но не до этого стало, когда поляну сотряс возмущенный вопль магала.

— Стоять!

Как были, так и встали все. Даже сайнары. Красивые, кстати, огромные, крылатые, с мощным львиным телом и гигантской орлиной мордой. Магал преодолел расстояние до нас в считанные секунды.

— Чего не так?

— Сумки.

— Ну… да, — спасибо, капитан очевидность. Что-то еще?

— Ты женщина, алави. Для того чтобы носить тяжести, есть мужчины.

Нет, ну я понимаю, он бы взял у меня сумки, а я бы такая мечтательно вздохнула и глядела вслед удаляющейся мощной фигуре и вздыхала. Ага. Он поднял на руки меня, вместе с сумками, и к сайнарам поволок.

— А я как же? — возмутилась Рая. — Я тоже женщина. Меня кто на ручки возьмет?

К счастью, мелькнули тени, видимо те самые гадхары, и выхватили из ее рук сумки. На ручки, конечно, не взяли, но тоже помощь.

— Я привыкла тяжести носить, не стоило, — заявила, обнимая сумки и удобно устроившись в сильных руках, как в автокресле.

— Дурная привычка. Отвыкай.

А ведь от такого отношения и замурлыкать недолго…

Вот только, чем ближе мы подходили к сайнарам, тем больше я понимала, что не хочу на них лететь. Не могу я. И вообще, у меня, кажется, аэрофобия начинается. Когда меня мягко опустили на землю, а сумки передали тому самому незнакомому мужику, который, видимо, выполняет роль потаскуна, потому что грузил на одного из самых мощных сайнаров все наши пожитки, Ноэль произнес.

— Это Гордон.

Мое лицо сейчас очень напоминало начинающийся приступ инсульта… А уж когда Гордон изволил чихнуть, я и вовсе завизжала, попятилась, запнулась за корягу и не свалилась только потому, что Ноэль удержал. Прижалась к нему, не в силах посмотреть на огромного монстра. Нет, ну шутка ли! Размером с одноэтажный дом, глаза, что колеса двадцать пятого радиуса, а зубам любой мегалодон позавидует. И вот на это, с позволения сказать, средство передвижения я должна взобраться? Да оно ж меня проглотит!

— Такая взрослая девочка, а испугалась маленькой птички.

— Эта маленькая птичка меня сожрет за десять секунд!

— Семь, — поправила Рая, тоже отступив на шаг назад.

— Полторы. — Со знанием дела выдал Лёнька, подходя ближе к своему сайнару и осторожно протягивая руку. Огромное животное опустило голову, понюхало протянутую конечность друга и, сочтя ее не интересной, отвернулось. — И сапоги выплюнуть успеет, — добавил он.

Обожаю его обнадеживающий оптимизм.

— Сайнары питаются магией, алави.

— А они об этом знают?

— А ты даже миленькая, когда боишься, — неожиданно мягко произнес Ноэль, бережно погладив меня по щеке. И я поплыла, и мир поплыл… И хорошо так стало — не передать.

— Ты тоже, когда не пытаешься меня напугать. В смысле, — осознала, что сказала и попыталась быстренько заговорить зубы, но магал бессовестно накрыл мой рот ладонью.

— На этом и остановимся.

А потом меня подхватили на руки и донесли до птички. Но ведь я и сама дойти могла! Или не могла?

Это хорошо, что он меня на руки взял, иначе бы я наотрез отказалась от такого издевательства. Сайнар, конечно, послушно опустился перед нами на траву и склонил голову, позволив пройти по ней, словно по ступенькам и удобно устроиться в устройствах, отдаленно напоминавших седла. Удобно-то оно удобно, вот только никаких тебе ремней безопасности, парашютов или еще чего. Определенно, у меня аэрофобия. Никогда так остро не хочется жить, как перед лицом неминуемой смерти!

— Ноэль, — осторожно позвала елейным голоском. — Ноэлюшка, а тут… тут страховка-то хоть какая-то есть?

Рая, устроившись на своем сайнаре, вовсю обнимала второго неизвестного мне мужика и наотрез отказывалась от него отлепиться. Похоже, страховкой выступает впередисидящий…

Лёня, ясное дело, с мужиками не обнимался и страха не показывал. Я же глянула на нечто, напоминающее поручни, справа и слева от седла, но понимала, что это как еноту хомут. Можно, но нафига?

— Я твоя страховка.

Немедленно вцепилась в магала, обвив руками за крепкий торс и сцепив ладони замочком на его животе, решив, что это было предложение.

— Я не это имел в виду, но, если тебе так спокойней…

А потом сайнар изволил встать и я… ну, пусть будет завизжала. И пусть будет, что Рая тоже это сделала. Бледные, как привидения, мы вцепились в своих мужчин, как в последнюю надежду. Не знаю, какой мир я должна спасти, но, похоже, загробный. Если мы и долетим до места назначения живыми, то вряд ли здоровыми. И уж точно вряд ли я буду способна кого-нибудь спасать.

— Расслабься. Тебе понравится. Просто доверься ему.

— Довериться ему? Он же, блин, птица! — вместо того, чтобы расслабиться, я сильнее сжала Ноэля.

— Тогда доверься мне.

— В моем мире говорят: доверяй, но проверяй.

— Тогда сейчас и проверим.

На миг прижавшись к земле, сайнар резко оттолкнулся и рванул вверх, мощно вспорол крыльями воздух и понес нас к небесам. Я забыла как дышать и, зажмурив глаза, стиснула Ноэля так, что у него едва ребра не затрещали. Но он и слова не сказал. Даже умудрился накрыть мои ладони своими и погладить, успокаивая, поддерживая. Вот только как-то не успокаивалось, учитывая, что он теперь поводья не удерживал. Да он, блин, вообще не держался! А я ведь за него держусь!

— Открой глаза, — голос его звучал тихо, но слышен был отчетливо, несмотря на завывание ветра и мощные взмахи крыльев. — Смелей, трусишка.

— Я не трусиш… ка, — закончила едва слышно, потому что открыла глаза и замерла от удивительной картины.