Читать книгу "Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм - Майкл Бенсон"

Придя к определенным заключениям, в начале недели 11 октября Трамбулл выбрал нужный момент, прошел по коридору из своего кабинета в западном крыле здания 53 и появился в кубриковской святая святых. Он увидел, что режиссер расстроен не более обычного, и, после небрежного отчета о своих попытках, Трамбулл решил высказаться. «Стэнли, у нас есть такие изменяющиеся обстоятельства, в которых сначала предполагалось, что Пул и Боумен пройдут сквозь Звездные врата, – отметил он. – Теперь это только Боумен, он один, только с ним произойдет вся эта штука с трипом. Тебе не кажется, что это немного халатно, оставить всех этих парней на корабле? Нет ли какого-нибудь способа как-то от них избавиться? Я не думаю, что такой сюжет сработает, если вы их просто оставите позади, без решения».

Пока он говорил, величина его ошибки отразилась на лице Кубрика. В конце концов он встал из-за своего стола и указал на дверь. «Трамбулл, вали из моего кабинета к чертовой матери и следи за своим гребаным делом!» – сказал он с ледяным спокойствием – тон, который он иногда использовал, когда был глубоко раздражен: «Я режиссер этого фильма».

«Окей, я уже ухожу», – сказал Трамбулл, поспешно отступая.

Несмотря на то что это была самая большая стычка между ними, Трамбулл не принял это близко к сердцу. Ну и что, что он был немного самоуверенным? Все это было сказано из лучших побуждений и на пользу проекту. И на самом деле, 15 октября Тони Фревин раздал новый обновленный сценарий внутреннему кругу создателей фильма. Как отметил в своем дневнике Кларк: «Стэн решил убить всех членов команды «Дискавери» и оставить только Боумена. Решительно, но так, кажется, правильно. В конце концов, Одиссей был единственным выжившим».

* * *

Несмотря на то, что космические костюмы уже были готовы к середине ноября 1966 года, а подготовка к съемкам шла полным ходом в огромной шеппертонской съемочной площадке с Лунной магнитной аномалией в Тихо, расположенной крайне неудобно и очень далеко от Борхэмвуда, на другой стороне Лондона, Кубрик продолжал откладывать начало съемок. К тому моменту кинодекоратор Боб Картрайт, который был сильно вовлечен в этап подготовки производства, каким-то образом стал личным ассистентом режиссера по вопросам дизайна. В действительности, это означало, что он постоянно бегал и передавал сообщения и схемы туда обратно между зданием 53 и Тони Мастерсом с Гарри Лангом, чьи студии находились в отдалении комплекса Борхэмвуда. Он это не выбирал, и он чувствовал, что его настоящая работа – организация и создание декораций для съемочных площадок – сильно страдала в результате всего этого. Он также все больше раздражался из-за откладываний Кубрика.

«По моему глубокому убеждению, если дата начала съемок назначена на пятницу 15-е, в этот день ты должен быть готов, – вспоминает Картрайт. – Но со Стэнли было не так. Потому что Стэнли понимал ситуацию следующим образом – он говорил: “Не волнуйся”. И мог отложить дату на три недели. Это меня раздражало». Как и Уолли Джентльман, который почувствовал, что его мнение относительно того, как нужно правильно делать дела, игнорировалось, Картрайт начинал закипать. Он также все больше и больше уставал от звонков Кубрика, которые будили его рано утром – то же самое раздражало и Джентльмана, и, в конце концов, в начале ноября он был сыт по горло.

«Стэнли, ты не обращаешь на меня внимания, – сказал он, – Как мне добиться твоего внимания?» К удивлению Кубрика, он запрыгнул со стула прямо на режиссерский стол и встал на голову. «Обрати внимание, Стэнли», – сказал Картрайт, стоя вверх тормашками, его лицо теперь было всего лишь в нескольких футах от лица Кубрика: «Если ты не примешь решение сегодня же, им придется вообще отменить начало съемок».

Кубрик вскоре передал суть этого странного происшествия Мастерсу, который почувствовал, что должен вмешаться. Картрайт объяснил, что не мог привлечь внимание Кубрика, что значило, что они не могут изготовить ключевые компоненты площадки, все было уже и так слишком сложно, так как им пришлось все сломать и перевести в Шеппертон, а это, в свою очередь, означало, что они не могут начать съемки согласно расписанию. Размышления Мастерса не помогли улучшить ситуацию, и на следующем заседании с Кубриком Картрайт придерживался той же позиции и был не менее раздраженным. «Я понимаю, что я терплю неудачу, – отметил он. – И в дальнейшем мне придется уйти, а не продолжать».

«Ты не можешь так поступить», – протестовал режиссер.

«Ну я могу предупредить вас об этом за пять или шесть недель», – сказал Картрайт.

«Нет, так не пойдет, – ответил Кубрик. – Мы можем все уладить». Картрайт, который по-настоящему устал, отказался. «После этого он был очень сердит, – вспоминает он. – Он сказал, что я больше никогда не буду работать в кино. Я могу понять его расстройство. С моей стороны было нечестно сдаваться и мне действительно следовало выстоять. Но я чувствовал все большее и большее нервное напряжение. Вы знаете, я дошел до состояния, когда не мог ничего закончить, не мог ничего делать».

Несмотря на угрозу, десять лет спустя Кубрик предложит Картрайту место художника-постановщика «Барри Линдона» – показательный знак уважения. «Мне пришлось сказать нет, – вспоминает Картрайт. – Он сказал: “Ну а что ты сейчас делаешь?” “Я не работаю над фильмом, я занимаюсь реконструкцией большого дома”. Если бы я не был занят, я, возможно, взялся бы за это. Кен Адам работал над этим фильмом, и у него случился нервный срыв. Я не уверен…» – он сомневался.

«Так-то он хороший парень. Совершенно не противный, нет. Я привык работать в дедлайнах. Кубрику было наплевать на дедлайны».

В конце ноября Кубрик снова отложил начало съемок, в этот раз на начало или конец декабря – настоящее балансирование на грани, так как павильон Н должен был быть разобран и передан в другое производство в течение недели. С типичной точностью он распорядился привести разные породы песка с разных побережий Британских островов в Борхэмвуд, но ни одна из них не имела нужного цвета, так что 110 кубических ярдов крайне мелкого песка окрасили в темный пепельно-серый, а потом перевезли в Шеппертон, выгрузили в павильоне Н и аккуратно создали лунные раскопки 120 футов в длину и 60 в ширину. Основа этих раскопок была сценой с поверхностью Луны, представленной прямоугольной платформой, надстроенной на 30 футов выше – к ней можно было добраться по двум металлическим наклонным панелям, удерживающим упрочненные стены.

Монолит из черной твердой древесины 11 футов высотой был приготовлен по предложению Мастерса. После долгих обсуждений, соотношение его сторон было установлено как квадраты первых трех простых чисел 1:4:9 – определенно логическая формула, которая хорошо сработала после посещения Мастерсом ярмарки оргстекла. Впоследствии у древесной фабрики прямо за электростанцией MGM появился ряд монолитов. Пробовались разные виды дерева. Графит смешивали с матовой черной краской и распыляли на монолит, что, после множества окрасок давало темный металлический отблеск. В конце было сделано около 14 образцов, от которых должен был избавляться Мастерс, как только они появлялись, так как у них были маленькие недостатки, которые отдаляли их от желаемой ауры могущественного и таинственного идеала.