Читать книгу "Сила мгновенных решений. Интуиция как навык - Малкольм Гладуэлл"

Пол Экман вспоминает, что впервые он увидел Билла Клинтона во время выдвижения кандидата от Демократической партии. «Я следил за выражением его лица и сказал жене, что это “несносный ребенок”, – говорит Экман. – Это парень, который хочет, чтобы его любили несмотря ни на что, даже если застукают на том, что он таскает печенье. У Клинтона было очень забавное выражение лица: “Ой, а я тут плюшками балуюсь, такой вот я негодник, но ведь ты, мама, все равно меня любишь?” Это единицы действия пятнадцать, семнадцать и двадцать четыре с закатыванием глаз». Экман сделал паузу и воспроизвел эту последовательность выражений лица. Он сократил главную скуловую мышцу в классической улыбке (единица действия двенадцать), потом опустил краешки губ вниз с помощью треугольной мышцы (единица действия четырнадцать), сократил мышцу, поднимающую подбородок (единица действия семнадцать), слегка сжал губы (единица действия двадцать четыре) и, наконец, закатил глаза – и в комнате вдруг собственной персоной возник Хитрый Билли.

«Я знал одного парня из управления по связям с общественностью из аппарата Билла Клинтона и как-то сказал ему: “Послушайте, у Клинтона есть привычка закатывать глаза и делать капризное лицо, дескать, я несносный карапуз. Не думаю, что это ему на пользу. За два-три часа я помогу ему избавиться от этой привычки”. И этот парень ответил: “Увы, мы не можем рисковать из-за возможной утечки информации о том, что он встречался со специалистом по выявлению лжи”». Голос Экмана упал. Было ясно, что ему нравится Клинтон и он хотел бы, чтобы у него было более внушительное выражение лица. Экман пожимает плечами. «К сожалению, приходится предположить, что он хотел, чтобы его поймали, – и его таки поймали».

3. Бесстрастное лицо

Пол Экман считает, что лицо человека – не только невероятно богатый источник информации об эмоциях, не только показатель того, что происходит в мозгу, но, в некотором смысле, это именно то, что там действительно происходит. Это предположение является ключевым для понимания процесса чтения мыслей.

Впервые ученый задумался об этом после того, как на пару с Фризеном они практиковались в воспроизведении выражения злости и отчаяния. «Через пару недель один из нас признался, что ужасно себя чувствует после этих упражнений, – говорит Фризен. – Потом и второй заметил, что тоже чувствует себя нехорошо, и мы начали обращать на это внимание». Они вернулись к началу и стали отмечать состояние организма во время тех или иных движений лица. «Скажем, вы воспроизводите единицу действия один, поднимая внутренние края бровей, и номер шесть, поднимая щеки, и пятнадцать, опуская уголки губ, – говорит Экман и тут же все это воспроизводит. – Мы обнаружили, что одного только этого выражения достаточно для того, чтобы привести к заметным изменениям в вегетативной нервной системе. Мы такого совершенно не ожидали. Но это случилось с нами обоими. Мы оба чувствовали себя жутко. Мы генерировали печаль и тоску. А когда я опускал брови и поднимал верхние веки, это номер пять, а потом прищуривал глаза, это семь, сжимал губы, это двадцать четыре, я генерировал злобу. Мое сердцебиение ускорялось на десять-двенадцать ударов, руки становились горячими. Когда я это делаю, то уже не могу вернуться в нормальное состояние. Это очень неприятно, очень».

Пол Экман, Уоллес Фризен и еще один их коллега, Роберт Левинсон (который долгие годы сотрудничал с Джоном Готтманом – мир психологов тесен), решили задокументировать это явление. Они собрали группу добровольцев и подсоединили их к датчикам, измерявшим их сердечный ритм и температуру тела – физиологические признаки таких эмоций, как злость, тоска и страх. Половину добровольцев попросили попытаться припомнить и заново пережить особо стрессовую ситуацию. Второй половине показали всего-навсего, как воспроизвести на лице выражения, соответствующие стрессовым эмоциям, таким как злость, тоска и страх. Вторая группа, которая эмоции изображала, продемонстрировала те же самые физиологические реакции, тот же самый ускоренный сердечный ритм и то же повышение температуры тела, что и первая группа.

Несколько лет спустя группа немецких психологов провела аналогичные исследования. В ходе эксперимента группу испытуемых попросили посмотреть карикатуры, либо держа ручку между губами (действие, препятствующее сокращению одной из главных мышц улыбки – мышцы смеха, или главной скуловой мышцы), либо зажав ручку между зубами, что производит обратный эффект и заставляет улыбаться. Людям, державшим ручку между зубами, карикатуры показались намного смешнее. Этим выводам трудно поверить, ведь считается непреложным фактом, что сначала мы испытываем эмоцию и уже потом отражаем (или не отражаем) ее на лице. Мы считаем лицо вторичным агентом эмоции. Однако данные исследования показали, что этот процесс может работать также и в обратном направлении[17]. Эмоции могут начаться на лице. Выражение лица – это не второстепенное отражение наших сокровенных чувств. Лицо – равноправный участник эмоционального процесса.

Этот существенно важный момент имеет огромное значение в чтении мыслей. Например, в начале своей деятельности Пол Экман заснял на кинопленку сорок психиатрических пациентов, включая женщину по имени Мэри[18], сорокадвухлетнюю домохозяйку. Она трижды пыталась покончить с собой и выжила после последней попытки (передозировка снотворного) только благодаря тому, что ее вовремя обнаружили и быстро доставили в больницу. Ее взрослые дети живут отдельно, муж к ней невнимателен, и у нее началась депрессия. В первый раз попав в больницу, она только сидела и плакала, однако терапия, похоже, оказала на нее положительное воздействие. Через три недели она сказала своему врачу, что ей гораздо лучше, и попросила, чтобы ее отпустили на выходные увидеться с семьей. Врач согласился, но за минуту до того, как покинуть больницу, Мэри призналась, что настоящей причиной, по которой она хотела получить разрешение уйти на выходные из больницы, было желание предпринять очередную суицидальную попытку. Несколько лет спустя, когда группа молодых психиатров спросила у Экмана, как распознать, когда пациент с суицидальными наклонностями говорит неправду, он вспомнил о кадрах с Мэри и решил посмотреть, нет ли на них ответа. Если лицо – это надежный индикатор эмоций, подумал он, не сможет ли он увидеть в записи, лжет ли Мэри, когда говорит, что чувствует себя гораздо лучше? Пол Экман и Уоллес Фризен стали анализировать кинокадры в поисках ключей. Они просматривали их снова и снова в течение десятков часов, изучая в замедленном режиме каждый жест и каждое изменение выражения лица. Наконец они увидели то, что искали: когда врач Мэри спросил ее о планах на будущее, на лице у нее промелькнуло почти неуловимое выражение полного отчаяния.

Пол Экман называет такой тип мимолетного взгляда микровыражением, это особое и очень важное выражение лица. Многие выражения лица могут возникать произвольно. Если я пытаюсь выглядеть строго, отчитывая вас за что-то, мне нетрудно это изобразить, и вам тоже будет легко истолковать мой тяжелый взгляд. Но наши лица также управляются отдельной, непроизвольной системой, которая инициирует те выражения лица, которые мы осознанно не контролируем. Мало кто из нас, например, сумеет произвольно воспроизвести единицу действия номер один – признак тоски. (Знаменательное исключение, говорит Экман, это Вуди Аллен, который использует лобную медиальную мышцу, чтобы создать свой коронный образ комичного страдальца.) Но мы, не раздумывая, поднимаем внутренние края бровей, когда несчастны. Понаблюдайте за малышом, когда он начинает плакать, и увидите, как лобная мышца, медиальная, взметается, словно ее кто-то за веревочку дергает. Помимо этого, есть выражение лица, которое Экман называет «улыбкой Душенна» в честь французского невролога XIX века Гильома Душенна, впервые запечатлевшего на фотографии работу лицевых мышц. Если я попрошу вас улыбнуться, вы растянете свои главные скуловые мышцы. Но в отличие от этого, если вы улыбнетесь спонтанно, то не только растяните скуловые мышцы, но также сократите скулоглазничные мышцы, т. е. мышцы вокруг глаз. Почти невозможно произвольно напрячь скулоглазничные мышцы, и не менее трудно не дать им напрячься, когда мы улыбаемся чему-либо действительно приятному. Улыбка этого типа «не подчиняется воле, – писал Душенн. – Ее отсутствие легко разоблачает мнимое дружелюбие».