Читать книгу "Коснись зари - Челли Кицмиллер"

Хеллер не сомневалась, что никогда не забудет недоверчивый взгляд тетушки, боль души, отразившуюся в нем в тот момент, когда Гордон объявил об их грядущей свадьбе. Возможно, когда-нибудь у нее появится шанс рассказать Абигайль правду…

Спотыкаясь, она выбежала из спальни и склонила голову над унитазом. Ее тошнило снова и снова, пока она совсем не обессилела. Со стоном Хеллер взяла полотенце, обмакнула его в кувшин с водой и вытерла пот с лица и шеи. Она даже хотела перевернуть кувшин и вылить его содержимое себе на голову, но тут же поняла всю бесполезность этой затеи. Ничто не сможет смыть ужас последних часов — с этим ей следовало смириться раз и навсегда. А теперь еще Гордон Пирс — насильник, убийца, сумасшедший монстр, который получает удовольствие, причиняя боль женщинам, — должен стать ее мужем. Не далее как завтра она уедет с ним и в последующем будет полностью зависеть от его милосердия.

Впрочем, о чем это она? Какое милосердие? У него нет ни капли милосердия! Хеллер подумала о китайских девушках, которых Пирс купил для удовольствия, а затем убил.

Ее пальцы дрожали, борясь с пуговицами, пытаясь расстегнуть их. Она боялась снимать платье из страха увидеть, что под ним: хотя кнут и не порвал кожу, но оставил отметины.

Когда Хоакин неслышно открыл дверь и вошел, Хеллер стояла перед зеркалом. Она, по-видимому, пыталась расстегнуть платье, но ей это удавалось с трудом. Со своего места он, казалось, чувствовал ее страх.

— Хеллер! — Она не ответила, и он снова позвал ее. — Хеллер!

Испуганно вскрикнув, девушка поспешно опустила руки и спрятала их за спину.

— Я не хотел напугать вас… — Хоакин осторожно прошел в комнату. В зеркале он увидел ее пальцы, судорожно сжимающие серебряную расческу, и сразу вспомнил о предупреждении Абигайль.

Бросив расческу на подзеркальник, Хеллер повернула голову и машинально взглянула на его отражение.

— Вы напугали меня. Я не привыкла к тому, чтобы мужчины вторгались в мою спальню без приглашения.

— А если бы я назвал свое имя, вы впустили бы меня? — Чтобы не расстроить ее еще больше, Хоакин старался говорить очень тихо.

— Разумеется, нет, — она отвела взгляд. — Что вам угодно?

— Ваша тетя попросила меня прийти. Она очень расстроена…

Хеллер почувствовала, что самообладание начинает ей изменять. Она ухватилась руками за комод и глубоко вздохнула.

— Я знаю. Абигайль всегда не любила Гордона. — Она заставила себя поднять голову. — Тетушка хотела помочь мне, попросив вас встретиться со мной, но нам не о чем говорить. Я приняла решение, так же как и вы приняли вчера ваше, когда ушли отсюда. Теперь, если вы не возражаете, я ужасно устала и хотела бы лечь в постель. Пожалуйста, уходите! — Хеллер отвела взгляд и начала убирать бумаги с бюро.

— Простите, но я обещал вашей тете поговорить с вами, и именно это собираюсь сделать. — Его скулы напряглись. Терпение никогда не было ему присуще, и он понемногу начинал раздражаться.

Хеллер перестала перекладывать бумаги и сжала кулаки.

— Я уже сказала вам: нам не о чем разговаривать! — Беспокойство в ее глазах сменилось гневом. — Так и быть, я скажу Абигайль, что вы сдержали обещание и выполнили долг джентльмена…

Хоакин вздрогнул, как от удара, однако ему все же удалось взять себя в руки.

— Я здесь вовсе не для того, чтобы выполнять эту чертову джентльменскую обязанность, а чтобы предложить свою помощь. — Он подошел ближе и хотел прикоснуться к ней, но Хеллер в испуге отпрянула назад. — Не знаю почему, но я думал, что у вас больше здравого смысла, чем у других женщин, и, очевидно, был не прав. Вы не можете разглядеть, что творится у вас под носом, а значит, делаете большую ошибку. Поверьте, Хеллер, вы и понятия не имеете, что за человек этот Пирс.

Ледяной страх сковал ее. К несчастью, это он ошибался, а она точно знала, на что способен Гордон Пирс, и именно поэтому должна была уехать с ним.

— Пусть все так, как вы говорите, но это моя ошибка, и я буду жить с этим.

— Черт возьми, Хеллер, не важно, что случилось между вами и Пирсом, что он сделал и чем запугал вас, вы ни в коем случае не должны выходить за него. Если вы поговорите со мной, расскажете, как он повлиял на вас, я обещаю, что позабочусь обо всем остальном.

Хеллер недоверчиво посмотрела на него, ее сердце учащенно забилось. Он догадывался… и все же не знал наверняка. Она не может позволить ему раскрыть правду. Под угрозой жизни Абигайль и всех пассажиров поезда, а также и ее собственная жизнь. Как же заставить его поверить, что ей не угрожали и не принуждали, что она счастлива?

Собрав остатки воли, Хеллер вздернула подбородок.

— Какое право у вас и у Абигайль сомневаться относительно меня? Почему каждый из вас не может поверить, что я действительно хочу выйти замуж за этого человека? Только из-за того, что он сделал вчера? Но он был прав: мальчик обокрал его и заслужил наказание. Я не должна была осуждать его тогда и ничего не должна объяснять ни вам, ни кому-либо еще сейчас! Я согласилась выйти за этого человека, и провела ночь с ним… чтобы подтвердить свое согласие.

Она нагнулась, чтобы поднять перчатку с пола, и это движение не позволило ему увидеть румянец, вспыхнувший на ее щеках. Хеллер полагала, что для нее будет удачей, если он поверит в одну часть ее рассказа, и в то же время страстно желала, чтобы он не выбрал эту часть.

— Пирс — не ваш мужчина. Поверьте мне.

— Ну, в этом-то как раз вы и ошибаетесь, — выпалила она, и тут же прикусила губу. — Гордон Пирс — джентльмен в отличие от кое-кого еще, и он точно тот человек, которого я искала, но не могла найти до сих пор. Он — уважаемый член общества и преуспевающий бизнесмен, способный разделить мою любовь к искусству. Он даже собирает коллекцию картин у себя дома! Его особняк на Ринкон-Хилл почти столь же великолепен, как дом Абигайль, и когда я выйду за него, особняк и все, что в нем находится, будут принадлежать мне.

— О, так вот в чем дело! Теперь я начинаю понимать ваши мотивы. В действительности вы не любите его; вам нужно только его положение и богатство.

Хеллер кивнула и тут же замотала головой, но дон Рикардо, казалось, ничего не замечал.

— Было бы лучше, если бы ваши друзья из Торговой палаты не узнали, что их секретарь по культуре на самом деле всего лишь жадная маленькая кокетка, иначе ваша тетушка окажется в некотором затруднении.

В расстройстве Хеллер схватила расческу и запустила в него.

— Убирайся вон! — прокричала она, невольно заметив, что ирландская фраза вылетела из ее рта прежде, чем она смогла сдержать ее. Но какое теперь это имело значение — она уже не могла говорить как леди и, самое главное, не могла поступать как леди!

Хоакин ловко увернулся от летящей расчески и замер, давая возможность хозяйке комнаты перевести дыхание и решить, что ей делать дальше.